Борис Лапин - Серебряный остров

— Самое большое на планете хранилище пресной воды, — отворачиваясь, пробормотал Цырен.

— Значит, без пищи можно прожить тринадцать суток. А без воды? Кто знает, сколько без воды? — спросил Рудик, во всем любивший точность. — Двое? Трое?

Санька лежал на траве, глотал густую клейкую слюну и мысленно перебирал все известные ему способы добывания воды.

Вот они с отцом в тайге. Отец разводит костер за выворотнем, туго набивает снегом котелок и вешает над пламенем, а когда вода закипает, кидает в нее кусочек кирпичного чая… Вот они бегут гурьбой по улице поселка, мальчишки и девчонки их класса, и сшибают с крыш длинные хрустальные сосулины. Во рту у каждого, как леденец, морозный кусочек льда. Пацаны догоняют девчонок, суют сосульки за шиворот, девчонки визжат. Санька тоже гонится за Валюхой, в руке ледяная морковка. Валюха останавливается, смотрит притворно-умоляющими глазами, заранее ежится: «Санечка, ты же сознательный!»… Вот они садят картошку. День не по-весеннему жаркий, во рту пересохло, а воды нет. Гринька, братец, изнылся, домой просится. Отец с тревогой поглядывает на небо, по которому ползет лохматая туча. И только они решили непременно закончить до грозы, как вдарит ливень! А Гринька, шельмец, дождевик на кустике растянул, сам от дождя спрятался, голову выставил — и струйку ртом ловит… Конечно, если бы дождь пошел, уж они сумели бы запастись водой. Но дождем и не пахнет. Какие же еще способы существуют? Неужели никаких?

Цырен решительно встал.

— Пойду на разведку, может, найду подходящий спуск. Сумели забраться — слезем!

— А потом? — спросил Рудик.

— Суп с котом. Была бы хоть бутылка! Я-то напьюсь. А вы?

— Мы — ладно и так пробьемся. Тебе плохо — три раза в день на Байкал ходить. Руки устанут.

Цырен осторожно спустился с площадки и, припав к скале, сделал несколько шагов в сторону. Санька последовал за ним. Казалось, они наметили правильный путь, во всяком случае, метров двадцать одолели. Но вскоре выбранная ими «тропинка» безнадежно оборвалась. Ребята еще раз осмотрели спуск. Если бы речь шла о том, чтобы спуститься совсем, они, пожалуй, решились бы. Но рисковать головой только для того, чтобы напиться… Нет уж, лучше потерпеть.

— Для полного успеха, братцы робинзоны, пустяка не хватило, — с кислой улыбочкой сообщил Цырен. — Длинной веревки.

— Была бы веревка — и спускаться не надо, — усмехнулся Рудик. — Уж я бы вас напоил.

— Как? — не понял Санька.

— Очень просто. Привязал бы полотенце, а потом выжал в миску.

— Эх, леску не взяли!

— Стойте, ребята! — ударил себя по коленкам Цырен. — Как же я раньше не сообразил? Нитки! Конечно, нитки!

Воодушевленные, они принялись за дело. Достали катушку толстых черных ниток, обвязали ими полотенце Рудика, самое чистое из трех. Потом заранее размотали нить и сложили аккуратными петлями на траве. По-рыбацки размахнувшись, Цырен забросил полотенца в Байкал.

— Ну, кричите ура. Тащи, Санька, миску! Сейчас будет вам первый стакан.

— Погоди, прежде вытянуть надо, — предостерег Рудик.

И действительно, едва полотенце оторвалось от воды, намокшая нитка лопнула.

— Первый раз он закинул невод… — удрученно продекламировал Цырен. — Уплыло наше полотенце. Выходит, надо полегче. Отрезайте от второго кусок, не больше носового платка.

Но и вторая попытка закончилась неудачно, даже клочка намокшей ткани нитка не выдержала.

— Гнилье! — разочарованно сплюнул Цырен. — Ничего не выйдет из этой затеи. Ложимся-ка лучше спать. Надо влагу в организме беречь, а мы на солнце жаримся.

Саньке снова грезилась вода. Родничок, звенящий по камушкам в тайге… Запотевший стакан холодного кваса из погреба… Огромные матовые шарики росы на разлапистых листьях… Тугой знобкий снежок, от которого можно кусать, кусать…

Он только собрался откусить, а снежок растаял. Но пить хотелось так, что и мокрую ладошку стоило облизать. Санька лизнул — и проснулся. Первое же, что он почувствовал, было ощущение растаявшего снежка в руке. Он отдернул руку от стены, поднес к глазам и сам себе не поверил: по пальцам медленно стекали прозрачные капли.

— Ребята, вода!

Рудик и Цырен ошалело вскочили. Наверное, подумали спросонья, что Санька сейчас же поднесет им ковш. Но он только мазанул влажной рукой по щекам друзей. Цырен облизал пересохшие губы:

— Откуда, Сань?

— Увидел я, значит, сон. Будто держу снежок, и только хотел куснуть, а он растаял. Проснулся — рука мокрая. Видно, сочится сквозь камень. Я еще подумал…

Но его уже не слушали.

— Где? Покажь, где!

Рудик чиркнул спичку. По стене, у самого пола, сбегала едва заметная, тонюсенькая пленочка воды. Чтобы ее собрать, понадобилось бы выдолбить нишу под кружку. Вот когда пригодились первобытные орудия! Конечно, лучшие образцы ребята оставили в неприкосновенности, а пользовались только попорченными да и то огорчались каждый раз, когда хрупкий древний инструмент крошился.

Через час ниша была готова, и первые капли со звоном ударили в пустую кружку. Но как медленно набиралась вода! За пятнадцать минут, которые показались вечностью, только смочила дно. Чтобы не мучиться, считая капли, ребята ушли из пещеры, сели на траву у откоса. Но и здесь время ползло не быстрее.

— Давайте-ка составим план пещеры, — предложил Рудик. — На этой же карте, на обратной стороне.

— В темноте-то? — спросил Цырен. — Фонарик едва горит, поберечь надо.

— А мы наколупаем смолы, растопим, сунем щепочек. Чем не факел? На несколько минут хватит.

Цырен не отозвался, видно, не было никакого желания подыматься. Да и Саньке не хотелось, руки и ноги стали совсем ватные. Но он знал: за работой время бежит быстрее. К тому же его забавляло пристрастие Рудика к разным картам и планам. Другие коллекционировали марки, этикетки от спичечных коробков, открытки, монеты, значки. Рудик коллекционировал карты. Дома у него была целая полка: старые атласы, атласы современные, карты полезных ископаемых и железных дорог, температуры и атмосферного давления, исчерканные красными стрелками и всевозможными значками карты боевых операций Великой Отечественной войны, старинная лоция Байкала, которую он даже выносить из дома никому не разрешал, схемы Бородинской и Полтавской битв, сражения при Чудском озере… Были там и такие карты, которые существовали на свете в единственном экземпляре, ими Рудик особенно гордился. Карта Острова Сокровищ. Жюль-Верновского Таинственного Острова. Острова Робинзона Крузо. А уж от нее рукой подать до той, на обороте которой предлагал Рудик набросать план пещеры.

Было бы нечестно не помочь Рудику составить этот план для пополнения его коллекции.

— Правда, Цырен, сделаем! Может, пригодится.