Андрей Светлов - Каникулы

— А ну, дыхни! — Я тебе сейчас дыхну! — Товарищ подполковник, — дерзко сказал Максим — у него максимальная доза — сто пятьдесят грамм

И то наутро будет лежать и стонать

— Вот видишь, Петрович, какие они — сказал Дима

— Они такие, как надо. Славные мальчишки. И настоящие мужики

— Так точно, товарищ подполковник, классные пацаны! — неожиданно рявкнули пришедшие с нами омоновцы

Подполковник глянул на них одним глазом и ехидно поинтересовался:

— Детки, а для вас команда «отбой» — пустой звук? — Никак нет, товарищ подполковник — грохнули «детки», из которых некоторые были под два метра ростом

И, уже потише:

— Пацаны просили, если можно, кассету посмотреть

— Кассету? А вы, естественно, с ними снюхались и пообещали. Секретные, можно сказать, материалы

— Товарищ подполковник! Ну от них — то какие же они секретные..

— Мальчики — это уже нам — а нужно ли? Мы немного оробели, но ответили твёрдо:

— Нужно, товарищ подполковник

— Ну, коли так — смотрите

Похожий на восьмиклассника омоновец включил телик и видик и нажал клавишу просмотра

При первых же кадрах у нас появилось ощущение, что мы смотрим фильм. Страшный, но не имеющий к нам никакого отношения..

… Снова перед нами белая стена в дрожащем от жары воздухе. Сбоку чья — то камуфлированная спина

Вот появились двое бородатых типов, ведущих за локти двух пацанят в одинаковых бело — синих футболках. Подвели к стене, резко развернули к камере и отошли из кадра… Мы не сразу узнали самих себя… Вот один, ростом повыше, обессилено прислонился к стене. Второй стоит ровненько

Это Максим. Смотрит в камеру с вызовом и злостью. Двое бородатых подошли к пацанам и завязали глаза белыми тряпками. Отошли. Тот пацанёнок, что стоял, прислонившись, через секунду — другую яростно срывает с лица тряпку.

Мгновение смотрит прямо в камеру, а потом выжидательно поворачивается ко второму. Второй держит голову так, как будто глядит чуть поверх камеры, потом немного поворачивается к первому и тоже срывает повязку. Первый рывком отделяется от стены, делает шаг вправо и, глядя прямо в объектив, протягивает второму руку. Тот вцепляется в неё, а свободной рукой теребит кармашек шортов. Видно, что у них шевелятся губы. Потом оба напрягаются. Видно, как побелели ногти на сжатых руках. Потом камера как будто отпрыгивает назад и чуть вбок. Это молодой переставил треногу. Становятся видны два стрелка с поднятыми автоматами

У того пацанёнка, что чуть выше, блеснули слезинки. Он встряхивает головой, и слезинки исчезают

Проходит секунда, потом стрелки падают:

— один на колени, второй вбок. Изображение на экране вздрагивает. Мальчишки исчезают из кадра, а на зрителей стремительно надвигается белая земля

Очевидно, упала камера. Земля надвинулась, ушла вбок, и стало видно угол дома и пробегающие ноги в шнурованных ботинках. И несколько мешком лежащих пятнистых тел. А потом по экрану побежали бело — серые полосы..

— Вот так — неожиданно трезвым голосом произнёс подполковник — Храбрые у тебя ребятишки, Дим Петрович… Не все взрослые смогли бы…. Так же. И, другим голосом:

— А теперь — марш в казарму и спать. Совсем распустились. Пацанов прихватите с собой. Уложите их там на свободные койки. И спать немедленно. Завтра подниму в шесть утра. Двух юных авантюристов, кстати, тоже касается

— Есть лечь спать на свободные койки — весело ответили мы с Максимом

По дороге в казарму омоновцы нас успокоили:

— Не переживайте. Никто вас не поднимет. Да и нас тоже. Они три бутылки «усидели», сейчас добьют четвёртую. Плюс фляга спирта в самом начале. Потом ещё часов до пяти утра потреплются за жизнь

Так что раньше десяти — одиннадцати нас никто не побеспокоит

В казарме мы ещё поболтали с ребятами. Они рассказывали всякие военные истории, а мы — про свою ребячью жизнь, про поездки с Димой и про разные города. Потом усталость взяла своё, и мы незаметно заснули

Наши надежды поспать подольше не оправдались. На всю казарму раздалась команда, хорошо знакомая по фильмам про военных:

— Рота, подъём! Но если в фильмах она подавалась бодрым голосом старшины, то здесь она прозвучала вроде как двумя громкими, но осипшими голосами

Я приоткрыл один глаз. На пороге казармы стояли, держась друг за друг друга, подполковник, которому сейчас больше подходило прозвище «Петрович», и Дима, похожий больше на памятник Диме

Я открыл второй глаз. Максим смотрел на эту пару с весёлым изумлением. Ребята из ОМОНа, успевшие соскочить с коек и начать одеваться, замерли в некотором замешательстве

Кто — то печально присвистнул:

— Как всё запущено — Разговорчики в строю!…Ик… Приступить к утренней зарядке, водным процедурам…а дальше сами разберётесь. Завтрак там, то — сё… Мы сегодня в резерве. Так что — усиленная физподготовка

— Пацанов на физподготовку — с собой. Выполнять! — добавил Дима

— Есть пацанов с собой

— Меня не беспокоить. Я у себя. Буду писать отчёт. О вчерашней операции. — строго глядя перед собой, сообщил подполковник

— Ага! Ещё бы сказал — у замминистра — негромко сказал кто — то от угловой койки

— Отставить критиковать начальство… А то мигом два наряда… Без этой… очереди..

Два Петровича нечётко развернулись и вышли. Из коридора донеслось нестройное"…А дорога серою лентою вьётся..". Мы с Максом весело прыснули

— Это надолго — сказал я. Омоновцы посмотрели на нас с сочувствием и не спеша продолжили одеваться

— Ага — ехидно добавил Макс — Сегодня они ещё денёк попьют, завтра и послезавтра Дима будет глотать таблетки, держаться за голову и стонать, а потом ещё неделю рассказывать нам в машине о том, как вредно пить вообще и коньяк в частности… И чего его понесло..

Омоновцы одобрительно заржали. Потом один рассудительно заметил:

— Такое пережить — любого понесёт. Он ещё ничего держится. Я лично его понимаю..

Похожий на восьмиклассника омоновец (сержант Вовчик), скомандовал:

— Взвод, на спортплощадку бегом….Марш! Мы с Максом быстро соскочили с коек, натянули шорты, нашарили под кроватью сандальки, но Вовчик сказал:

— Отставить сандальки! Ноги ремешками натрёте. Да не бойтесь, у нас травка. Как коврик.

Мы выбежали за ними босиком и не спеша потрусили к спортплощадке. Трава на площадке действительно была как коврик: мягкая, прохладная и слегка влажная от росы. На втором круге пробежки «наш» взвод остановила женщина в военной форме, с четырьмя звёздочками на погонах:

— Третий взвод, стой! Мы остановились. Женщина подошла, внимательно оглядела нас с Максом и произнесла в пространство:

— Третий взвод совсем мозги подрастерял. У мальчишек травмы, а вы их с собой потащили