Георгий Кубанский - Тайна реки Семужьей (Художник Е. Селезнев)

— И не думай, — продолжала Наташа с самым миролюбивым видом. — Мы предлагаем тебе выгодные условия. Очень выгодные! Подумай. Отсидишь ты свое в лагере…

— Засохни! — вскипел Барбос. — Поживем — увидим: кто где сядет.

— Опять засохни! — обиженно вздохнула Наташа, не обращая внимания на скрытую угрозу. — Мы о тебе всю дорогу заботимся, а ты?.. Рычишь! Мы ведь с тобой по-хорошему. Сам подумай! Чего мы от тебя хотим? Совсем немного.

— Ну, — насмешливо бросил Барбос, — чего же?

Лицо Наташи сразу стало серьезным, а голос суховатым, деловым.

— Прежде всего ты вернешь Володе очки.

— Очки! — ухмыльнулся Барбос. — А еще чего?

— Потом ты отдашь нам пистолет и мы поведем тебя и его, — Наташа кивнула в сторону Немого, — в ближайшую милицию.

— Слушай, ты… — Голос Барбоса сорвался. — Я сидел в лагере. Хватит с меня! Лучше я… — Он искал нужные сильные слова и не находил. — Лучше с той скалы головой вниз, чем обратно в лагерь…

— Нет, нет! — воскликнула Наташа. — Только не это. Если ты покончишь с собой, нам придется отвечать за тебя…

По неподвижному лицу Барбоса скользнуло уже знакомое Наташе выражение растерянности.

А девушка все с той же хорошо разыгранной простотой продолжала:

— Надо же понимать, что существуют закон, суд, милиция. Им нужно ловить преступников, сажать. А если преступники станут самовольно бросаться со скалы, что же тогда делать милиции, прокурору, суду? Кого сажать?

На этот раз Наташа переборщила. Барбос понял издевку и умолк. Несколько раз пробовала Наташа заговорить с ним, но он словно оглох, даже не оборачивался к ней.

Барбос сидел, крепко стиснув челюсти. И только короткие толстые пальцы его время от времени сжимались в тяжелые мясистые кулаки…

Так прошел час, еще час и еще. Барбос и Немой несколько раз сменяли друг друга. Чего они ждали? После сравнительно недолгого, но быстрого, похожего на бегство пути они остановились на такой длительный отдых и к тому же на явно неудобном месте, где даже костра не развести.

— Идет! — вдруг громко произнес Барбос.

Он встал в полный рост и замахал кому-то рукой.

За ним вскочили Наташа с Володей. И тут же тревожно переглянулись.

Вдалеке, по знакомой каменной складке, широким шагом спускался Сазонов. Это был враг более опасный, чем Барбос и Немой.

Он подошел к ожидавшим его людям, по-прежнему подтянутый, властный, уверенный в своей силе.

— Пошли, — коротко бросил он. — Время.

Все собрались и нестройной гурьбой направились к взморью.

— Что долго ходил? — тихо спросил Барбос у Сазонова.

— Присматривался к местности, — ответил Сазонов. — Нет ли у нас сопровождающих. Да и время наше только-только вышло. Спешить-то нельзя.

— Спешить нельзя, — согласился Барбос и многозначительно добавил: — А опоздать и того хуже.

Совсем недалеко от них, между двумя округлыми утесами, виднелось холодное спокойное море. Над скалой-часовым тучей носились обитатели птичьего базара, встревоженные приближающимися людьми.

Наташа остановилась и недоумевающе оглянулась на Сазонова.

— Давай, давай! — прикрикнул Барбос, желая показать Сазонову, что болтовня и дерзость девчонки на него не действуют, а быть может, и приглушить не оставлявшую ни на минуту тревогу. — Веселее шагай! Скоро чай пить будем.

— Куда шагать? — не выдержала Наташа.

Впереди, метрах в двадцати, каменистый берег обрывался в море.

— Куда надо, туда и пойдешь! — уже не скрывая злорадства, отрезал Барбос.

Немой задержался позади и смотрел: не идет ли кто за ними.

Пологий берег был пуст и безжизнен. Только на птичьем базаре словно метель бушевала: тысячи и тысячи чаек-моевок, чистиков, кайр, тупиков метались вокруг скалы-часового и надрывно кричали.

Еще десяток шагов — и Наташа остановилась у выброшенных прибоем водорослей.

— Шагай, шагай! — почти весело прикрикнул на нее Барбос. — Уговаривать тебя, что ли? А то я, пожалуй, уговорю. Навечно запомнишь!

Стараясь не поскользнуться на водорослях, Наташа, а за ней и Володя осторожно подошли к самому краю невысокого обрыва и остановились. Они смотрели вперед — на норд, на море. Но оно оставалось по-прежнему пустынным…

Под обрывом мягко всплеснула приливная волна…

Едва лишь маленькая группа скрылась под берегом, как вдалеке из-за небольшого и ничем неприметного камня выглянул мальчишка. Зорко всматривался он в сторону взморья, не решаясь выйти из-за укрытия. Но и на месте ему не сиделось.

Мальчуган не выдержал: ползком перебрался к крупному валуну. Прижался к нему, все так же украдкой наблюдая за берегом. Ничего опасного там не было. На недалекую скалу-часового будто хлопья снега падали, забивая там каждую выемку: взбудораженные появлением людей птицы успокаивались и шумно занимали привычные места.

Мальчишка осмелел. Пригибаясь, перебегал он от камня к камню, осторожно приближаясь к морю. Пристально вглядывался он в спускающуюся к воде гладкую площадку, сжатую с обеих сторон высокими округлыми утесами. Здесь совсем недавно исчезли люди, за которыми он шел по пятам почти двое суток. Куда они делись?

Разглядеть ему не удалось. Летавшие над морем беспокойные чайки круто взмыли вверх и отчаянно заголосили. Мальчишка бросился под ближайший камень и сжался под ним неприметным комочком. Потом осторожно выглянул… и увидел нечто совершенно необъяснимое. Из моря вышел человек в милицейской фуражке и стеганке. Из моря! Сухой! Мальчишка не верил своим глазам.

— Сазонов! — узнал он и плотнее прижался к камню.

Преступник поднялся на берег. Внимательно осмотрелся. Не заметив ничего подозрительного, он вскарабкался на большой, выше человеческого роста замшелый валун, с плоской, будто примятой вершиной и растянулся на нем. Отсюда хорошо была видна спускающаяся сверху и постепенно расширяющаяся к взморью складка и небольшая рощица в стороне от нее.

Мальчишка замер. Выцветшая стеганка его с протертыми локтями и серые брючки слились с шершавым гранитом.

Томительно тянулось время. Воздух заметно посвежел. Мальчуган зябко передернул плечами, но с места не двинулся.

— Лежишь? — буркнул он, глядя исподлобья в сторону притаившегося недруга. — Ну и лежи! Посмотрим, кто кого перележит.

Помогла ему похожая на утку гага. Летела она мимо и заметила на валуне неподвижного Сазонова. Часто взмахивая крыльями, гага повисла над ним в воздухе. Внимание ее привлекло маслянистое пятно на брюках лежащего человека. Глупая птица с лёта хватила пятно вместе с телом. Сазонов вскочил на ноги, выругался вслед улетевшей гаге и легко спрыгнул с валуна. Поправляя на ходу сбившуюся на живот тяжелую кобуру с пистолетом, он быстро направился вверх по береговой складке.