Юлия Кузнецова - Большая книга приключений и загадок

Ботаник рассказал о незаконнорожденном сыне князя Юсупова и домике для прислуги.

– То есть ты полагаешь, что мальчика держат в таком хаузе? – уточнила Вероника.

– Это всего лишь гипотеза, – пожала плечами я.

– Неплохая гипотеза, – одобрил Слава, – в любом случае ее стоит проверить. И сколько в Звенигороде таких домов?

– Экскурсовод сказала, что один. Но Ботаник отыскал книгу об архитектуре Подмосковья и выяснил, что в Звенигороде домов несколько.

– Как нам сыскать их? – спросила Ника.

– Отыскать, – поправил ее Ботаник. – Я найду в местной библиотеке какой-нибудь современный архитектурный справочник, где указаны все дома. Гая, ты забыла передать ребятам предупреждение, столь нелюбезно упавшее на наши головы.

– Ах да! – вспомнила я и достала из кармана бумажку.

– Нехило… – протянул Слава, прочитав грозную подпись. – Думаешь, Борян и Колян подбросили?

– Они в тот момент были с матерью в кафе, – негромко ответила я.

– Тогда кто? – удивилась Ника.

– Не знаю, – произнесла я. – Мистика какая-то.

Все замолчали. Японские мультики – например, «Унесенные призраками» – часто бывают переполнены мистическими событиями. Но одно дело – смотреть мультфильмы, а другое – сталкиваться с мистикой в жизни.

– Этому должно быть разумное объяснение, – заявил Слава, – я в мистику не верю.

– Я тоже, – немедленно заявила Вероника.

Я внимательно посмотрела на них обоих. Кажется, вчерашний день сдружил их.

– А как прошла ваша вылазка? – спросила я.

– О, – оживилась Вероника, – мы тоже кое-что интересное обнаружили. Я еще в ресторане хотела рассказать тебе о том, зачем сюда приехал Родионов…

– Погоди, – прервал ее Ботаник, – история не терпит суеты. Начни повествование с самого начала.

Вероника переглянулась со Славой. Он ей подмигнул. Лицо Ботаника вытянулось. Кажется, он тоже заметил, что девушка и наш друг-спортсмен сблизились.

– Слава, начинай повествование! – кокетливо попросила Вероника.

– Лучше ты, – улыбнулся Слава, – ты у нас героиня вчерашнего дня.

– Какая я героиня, что ты…

– Ника, кончай кокетничать! – сердито сказала я.

– О’кей. Если коротко, вчера я сделала специальный макияж и примерила костюм горничной, который тебе удалось добыть у твоей приятельницы Таси.

– Таи, – поправила я Веронику.

– Не импортентно. Импортентно то, что в костюме, как вы все и опасались, я выглядела глупо.

– А я говорила! – торжествующе сказала я. – Ты же школьница. И выглядишь как школьница.

– Все как раз наоборот, – невозмутимо возразила Вероника, – я выглядела даже немного старше, чем нужно.

– Точно, – поддержал ее Слава, – горничные-то в «Гроссвальде» молодые.

– Как тебе это удалось? – удивился Ботаник.

– Искусство макияжа, хани, – пожала плечами Вероника. – Макияж может превратить молодую женщину в пожилую вумен. Дело в накладных ресницах, которые я взяла у мамми, и стрелках.

– Стрелках? – переспросил Ботаник.

– Ну да, линиях, которыми обводятся глаза. Я провела эти линии чуть дальше положенного, и Слава сказал, что макияж в стиле его бабушки. Тогда я решила отказаться от роли горничной и продолжила себя старить с помощью тонального крема…

– И вскоре превратилась в женщину средних лет, – улыбнулся Слава.

– Да. Я надела мамино вечернее платье, сунула в сумку флакончик духов и Супербяку, и мы отправились в «Гроссвальд», чтобы на месте…

– Сориентироваться, – подсказал Ботаник.

– Ровно по линии, чэп.

«Она что, теперь все словечки будет за Славой повторять?!» – подумала я сердито.

– Мы потолкались у администрации, – рассказывал Слава, – и выяснили, что фамилия типа в кожаном пиджаке, который живет рядом с родителями мальчика, – тоже Родионов. Но его зовут Михаил, а отца мальчика – Николай. Михаил Родионов – музыкальный продюсер, приехал сюда искать таланты. Но гораздо более интересная вещь заключалась в том, что продюсер – родом из Звенигорода.

– А почему же он тогда в гостинице живет? – удивилась я.

– В том-то и соль. После работы в Москве он здорово зазнался и считает ниже своего достоинства жить в деревянном доме с родными.

– Экий нарциссизм, – заметил Ботаник.

– А вы-то откуда об этом узнали? – спросила я.

– Нам повезло – вчера администратором была девушка, которая в нашей школе учится, в одиннадцатом. Она мне все и рассказала.

«Интересно, она красивая?» – подумала я.

– Так вот, – продолжила Вероника, – мы решили, что я буду изображать бывшую одноклассницу Родионова. И зайду к нему выразить восхищение его карьерой.

– Но ты же не знакома ни с одной из его одноклассниц!

– Я знаю, на что вы рассчитывали, – вмешался Ботаник. – Такие типы никого, кроме как себя, любимого, в упор не видят. Поэтому все равно он не помнит ни одной одноклассницы.

– Ну, настолько глубоко мы не задумывались, – признался Слава, – но вообще-то так и вышло. Он сначала и не вспомнил, что Люда Иванова с ним никогда не училась.

– Икзэктли, – кивнула Вероника. – Я постучалась и, как только Родионов открыл дверь, бросилась ему на шею со словами «Миша! Сколько лет, сколько зим!» А когда он… как это…

– Отпрянул, – подсказал Слава.

– Да, отпрянул, спросила обиженно: «Ты что, забыл однокашницу? Я же Люда Иванова!»

– И у тебя хватило наглости? – восхитилась я.

– Уверенности, хани! Самое трудное было – акцент убрать. Я минут пять тренировалась слово «однокашница» произносить.

– Слава, а ты где был?

– Караулил снаружи, одетый в форму уборщика. Мы договорились: если у Ники возникнут проблемы, она выпускает Супербяку и начинает его шумно ловить по номеру. Услышав шум, в дверь тут же постучит уборщик.

– Почему ей было просто не крикнуть? – спросила я.

– А вдруг бы Родионов, раскрыв обман, зажал ей рот? – объяснил Слава. – А кот шкодливый, такого голыми руками не возьмешь.

– Что же дальше? – нетерпеливо поторопил рассказчиков Ботаник.

– Дальше я плюхаюсь на диван и говорю: «Чайку заваришь?» Родионов к столу подошел, на котором чайник стоит, а у самого лицо страшно недовольное. Думаю, не хотел слышать не только о родных, но и тем более об одноклассниках. Как, спрашивает, дела, Люда? Я отвечаю: «Замечательно. Я так счастлива, что ты приехал! Продюсер с мировым именем у нас в Звенигороде! Какая новость! Да она во все местные газеты должна попасть». Тут он слегка… как это…

– Размяк, – подсказал Слава.

– Икзэктли. Я продолжила: надо, говорю, с тобой интервью сделать, и чтобы обязательно фотографию на обложку местного журнала о музыке, у меня, кстати, есть знакомые в газете «Рублевская жизнь», они непременно захотят про тебя материал дать. Родионов прямо расцвел. Только, говорит, о родных не надо писать, не хочу позориться.