Астрид Линдгрен - Собрание сочинений в 6 томах. Том 1. Эмиль из Лённеберги и др.

Литературный дар Линдгрен привлек внимание учителя шведского языка. Можно сказать, он первый обнаружил писательский талант девочки. Не случайно все ее сочинения читали в классе вслух, а одно из них — «Жизнь в нашей усадьбе», — написанное Астрид в тринадцать лет, опубликовали в городской газете «Виммербютиднинг». После такого события девочку начали дразнить Сельмой Лагерлёф городка Виммербю и так досаждали ей, что по этой или другой причине Астрид упрямо решила: уж писательницей она во всяком случае ни за что не станет.

Зато она по-прежнему была замечательной читательницей. Когда девочке исполнилось десять лет, она записалась в школьную библиотеку, где брала на дом книги. Каких только там не было! От «Одиссеи», поэмы греческого певца Гомера, до приключенческих романов Даниэля Дефо («Робинзон Крузо»), Роберта Льюиса Стивенсона («Остров сокровищ»), Фенимора Купера («Последний из могикан»), Марка Твена («Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна») и многих-многих других чудесных книг. Астрид очень нравились и научно-фантастические романы Жюля Верна, и книга Гарриэт Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». Астрид не могла оторваться от книги «Остров сокровищ». И как оплакивала дядюшку Тома! Как дрожала вместе с Томом Сойером и Бекки Тэтчер в подземной пещере и как смеялась, когда пьяный отец Гека Финна полетел вверх тормашками, наткнувшись на бочонок со свининой!

Жадное любопытство девочки вызывали не только книги, но и все, что происходило в городке. В октябре 1919 года в местной газете «Виммербютиднинг» появилось объявление о том, что все желающие могут осмотреть за пять крон аэроплан и даже полетать на нем, если у них найдется сто крон. Но полетать на аэроплане смог лишь один крупный торговец, у которого оказались такие большие деньги — целых сто крон. У детей же не нашлось и пяти. Но желание осмотреть аэроплан было так велико, что школьники пошли на хитрость. Они свернули афишки красного цвета, которые разбрасывали в тот день, и по этим «билетикам», похожим на настоящие, ребят пропустили за ограждение, и они долго наблюдали за полетами. Это было потрясением.

Между тем школьная жизнь продолжалась. В реальное училище — большое красное кирпичное здание с гулкими ступенями и изречением на фасаде: «Благочестие, порядок и прилежание» — Астрид, как и другие дети Эрикссонов, пошла неохотно. Но там уже училась Анне Мари — Мадикен, — и Астрид смирилась. Училась она легко, но зубрилкой не была.

Наступило отрочество, а с ним пришла и странная грусть. Обратим внимание! Когда Астрид рассказывает о своем детстве, все ярко и празднично: игры, забавы, краски, запахи. Книги писательницы о детстве полны радости и веселья, которое ключом било в годы ее жизни в Нэсе. Совсем иное у нее — годы отрочества. Когда Астрид училась в реальном училище, она часто бывала печальна. И думала, что очень некрасива. Она даже завидовала Мадикен, которая была смертельно влюблена в красавца трубочиста, женатого и с кучей детей. Для Астрид, как и для большинства подростков, это был трудный период. Со взрослыми ей было сложно, появилось взаимное непонимание. Родителям она подчинялась с неохотой и даже начала тяготиться их опекой. Ханна и Самуэль Август были недовольны, когда в старших классах она подружилась с городскими детьми, которые, как казалось родителям, не были приучены к работе. Школьные товарищи Астрид рассказывали, что ей не разрешали уходить из дому, пока она не выполнит все свои обязанности.

В шестнадцать лет Астрид сдала экзамены с хорошими оценками. Сильнее всего она была в шведском языке. В городе знали, что старшая дочь Эрикссонов из Нэса прекрасно пишет, и через год ей предложили место корректора в газете «Виммербютиднинг». Можно представить себе, как это было скучно для живой и подвижной Астрид! Кроме того, она должна была писать небольшие репортажи о местных событиях — рождениях, свадьбах и похоронах. Работа Астрид, хотя и не всегда интересная, давала заработок. И в эти годы у нее появилась известная самостоятельность. Она не всегда считалась с мнением матери, убегала по вечерам из дому, любила народные пляски, джазовую музыку. Астрид первой в Виммербю в семнадцать лет решилась остричь волосы. Это было событием! К ней подходили и просили снять шляпу, чтобы посмотреть, как выглядит стрижка. И восхищались ее новой прической. Астрид позвонила домой и сообщила отцу, что постригла волосы. «Тогда нечего тебе возвращаться домой», — глухим голосом сказал он. Но когда она все же вернулась и села в кухне на стул, наступила мертвая тишина. Никто не произнес ни слова, все только молча ходили вокруг Астрид.

Летом 1925 года Астрид отправилась пешком с несколькими девушками в провинцию Эстерйётланд и описала это интересное путешествие в газете «Виммербютиднинг». Вместе со своими спутницами она побывала в усадьбе известной шведской романистки Эллен Кей. Приняли девушек не очень гостеприимно. Но перед ней отворилась дверь в какой-то новый мир, она увидела человека, который создает книги. И навсегда запомнилось Астрид старинное изречение на стене, в гостиной Эллен Кей: «День — равный целой жизни». Астрид запомнила эти слова, и они стали впоследствии названием одной из центральных глав ее повести «Мы — на острове Сальткрока». Путешествием в Эстерйётланд кончилось детство и отрочество Астрид, кончилась ее жизнь в Смоланде.

Тому, у кого было такое чудесное детство, как у шведской писательницы, все, что было потом, кажется зачастую бледным и не очень интересным. Быть может, там, где кончается детство, пора бы и закончить описание жизни Линдгрен? Сама она в своих воспоминаниях, письмах, интервью мало говорит о себе взрослой, хотя и в это время в ее жизни происходит много важных событий.

Когда Астрид Эрикссон исполнилось восемнадцать лет, она перебралась в поисках работы в столицу Швеции — Стокгольм. Астрид сама впоследствии считала это большим переломом в своей судьбе. И действительно это так. Однако в Стокгольме Астрид пришлось нелегко. Она была очень бедна и никого в столице не знала. Будущая писательница сняла комнату и стала изучать машинопись и стенографию. Будни проходили в работе и учебе. А в воскресные дни она особенно остро ощущала свое одиночество, и могли ей помочь только книги. Астрид отыскала городскую библиотеку и попросила там роман знаменитого норвежского писателя Кнута Гамсуна «Голод». Когда библиотекарь объяснил девушке, что на оформление читательского формуляра понадобится несколько дней, Астрид не выдержала и разрыдалась. Библиотекарь был удивлен. Откуда ему было знать, что ей виделось длинное одинокое воскресеньеі Она не голодала так жестоко, как герои Гамсуна, но в Стокгольме Астрид никогда не была сыта. И письма, которые она писала домой, полны отчаяния и мрачного юмора, серьезных размышлений и шуток. Особенно письма к близкому ей по возрасту и очень любимому брату Гуннару: «Я одинока и бедна. Одинока потому, что так оно и есть, а бедна потому, что все мое имущество состоит из одного датского эре. Я страшусь наступающей зимы». Жизнь Астрид была трудной еще и потому, что она не могла взять к себе своего маленького сына Лapca, Лассе, как она его называла. Да, к этому времени у нее уже был сын, которого пришлось отдать на воспитание в знакомую семью, жившую в Копенгагене, в Дании. Лассе было в те годы хорошо, зато ей — плохо.