Астрид Линдгрен - Собрание сочинений в 6 томах. Том 1. Эмиль из Лённеберги и др.

Силач Адольф смотрел на нее, ничего не понимая.

— Через минуту я начинаю! — заявила Пиппи.

Так она и сделала. Прежде чем кто-либо смог понять, что произошло, она крепко схватила Силача Адольфа за пояс и уложила его на обе лопатки на ковер. Силач Адольф тут же вскочил, лицо его было багрово-красным.

— Браво, Пиппи! — закричали Томми и Анника.

Услыхав эти слова, публика в цирке тут же подхватила их: «Браво, Пиппи!»

Директор цирка сидел на барьере, в отчаянии ломая руки. Он был страшно зол. Однако Силач Адольф разозлился еще сильнее. Ни разу в жизни он не попадал в такую ужасную переделку. Зато теперь он, по крайней мере, покажет этой рыжей девчонке, что за парень Силач Адольф! Кинувшись к ней, он железной хваткой схватил девочку за пояс. Но Пиппи неколебимо и твердо, как скала, стояла на ногах.

— Ты можешь лучше, — сказала она, желая подбодрить его. Но тут же вырвалась из его объятий: миг — и Силач Адольф снова оказался на ковре! Пиппи стояла рядом и ждала. Ждать ей пришлось не долго. С воплем вскочив на ноги, он снова как ураган ринулся на нее.

— Тидде-ли-пум и пидде-ли-дей! — вскричала Пиппи.

Все зрители в цирке топали ногами и, подбрасывая свои шапки к потолку, орали:

— Браво, Пиппи!

Когда Силач Адольф ринулся на нее в третий раз, Пиппи высоко подняла его вверх и понесла на вытянутых руках вокруг арены. Затем она снова уложила его на обе лопатки на ковер и крепко прижала к полу.

— Ну, милый старикашка, сдается мне, больше мы к этому возвращаться не станем, — сказала она. — Веселее этого все равно ничего больше не будет.

— Пиппи — победительница, Пиппи — победительница! — закричала публика.

Силач Адольф тут же улизнул, умчавшись во всю прыть. А директор цирка был вынужден выйти на арену и вручить Пиппи ассигнацию в сто крон. Хотя вид у него был такой, что он охотнее съел бы ее.

— Пожалуйшта, мой маленький фрёкен! — сказал он. — Пожалуйшта, што крон!

— Вот это? — презрительно сказала Пиппи. — А на что мне эта бумажка? Можешь взять ее себе и завернуть в нее селедку, если хочешь!

И она пошла назад, на свое место.

— Какой жутко скучный этот цирк! — сказала она Томми и Аннике. — Вздремнуть никогда не помешает. Но разбудите меня, если еще чем-то надо помочь!

И, откинувшись на спинку кресла, она внезапно заснула. Она лежала и храпела, пока все эти клоуны, и шпагоглотатели, и люди-змеи показывали свои трюки Томми и Аннике и всем другим зрителям в цирке.

— Но мне все-таки кажется, что Пиппи была лучше всех, — шепнул Томми Аннике.

После выступления Пиппи в цирке в маленьком городке не нашлось бы человека, который не знал, какая она ужасно сильная. О ней даже напечатали в газете. Но люди, жившие в других местах, конечно же, не знали, кто такая Пиппи.

Темным осенним вечером по дороге мимо Виллы Вверхтормашками шли двое бродяг. Бродяги эти были отпетые ворюги, которые отправились по стране, чтобы посмотреть, не удастся ли что-нибудь украсть. Увидев в окнах Виллы Вверхтормашками свет, они решили войти туда и выпросить по бутерброду.

В тот самый вечер Пиппи вывалила все свои золотые монеты из чемодана на пол кухни и пересчитывала их. Считать она, конечно, хорошенько не умела, но все же иногда это делала. Порядка ради.

— …семьдесят пять, семьдесят шесть, семьдесят семь, семьдесят восемь, семьдесят девять, семьдесят десять, семьдесят одиннадцать, семьдесят двенадцать, семьдесят тринадцать, семьдесят семнадцать… фу, как у меня в горле засемерило-засвербило! Ну и ну! Какие еще цифры-то бывают? Эй, где вы там, цифры-мифры?! Ага, теперь я вспоминаю: сто четыре, тысяча, — это, право слово, куча денег, — сказала Пиппи.

Как раз в эту минуту в дверь постучали.

— Либо входите, либо оставайтесь там, за дверью, как вам угодно! — воскликнула Пиппи. — Я никого не неволю!

Дверь отворилась, и вошли двое бродяг. Отгадай, сделали ли они большие глаза при виде рыжеволосой девчонки, сидевшей в совершенном одиночестве на полу и считавшей деньги!

— Никак ты одна дома? — хитро спросили они.

— Ни в коем случае, — ответила Пиппи. — Господин Нильссон тоже дома.

Ведь воры при всем желании не могли знать, что господин Нильссон — маленькая обезьянка, которая как раз спала в своей выкрашенной в зеленый цвет маленькой кроватке с кукольным одеяльцем на животе. Они думали, что это хозяина дома зовут Нильссон, и понимающе подмигнули друг другу, как бы говоря: «Мы можем вернуться сюда чуть позднее».

Но, обратившись к Пиппи, они сказали:

— Мы зашли к тебе только узнать, что такое часы, вернее, который час [22] Игра слов в шведском языке; одно и то же выражение означает и «что такое часы», и «который час». .

Бродяги так взбодрились, что начисто забыли про всякие бутерброды.

— Здоровенные сильные дяденьки, а даже не знаете, что такое часы, — съехидничала Пиппи. — Ну и дрянцовское же воспитание вы получили! Часы — это такая маленькая кругленькая штучка, которая говорит «тик-так», которая идет и идет, а никогда до дверей не дойдет. Если вы знаете еще другие загадки, валяйте, выкладывайте, — ободряюще произнесла Пиппи.

Бродяги решили, что Пиппи слишком мала, чтобы разбираться в часах, поэтому они, не говоря ни слова, вышли из дома.

— Я вовсе не требую, чтобы вы сказали «так» [23] Так — спасибо (швед.). , — закричала им вслед Пиппи, — но вы могли бы, по крайней мере, поднапрячься и сказать «тик». У вас даже обыкновенного ума, как у часов, не хватает! Да ну вас, убирайтесь с миром, — сказала Пиппи и вернулась к своим деньгам.

Удачно избежав неприятностей, бродяги в восторге потирали руки.

— Ты видел, сколько денег? Ну и ну! — сказал один.

— Да, везуха пошла! — сказал второй. — Единственное, что остается, — подождать, пока девчонка и этот Нильссон заснут. А потом тихонько пробраться в дом и наложить на все лапу.

Усевшись под дубом в саду, воры стали ждать. Моросил мелкий дождик, а они к тому же страшно проголодались. Нельзя сказать, что им было очень уютно, но мысль об огромных деньгах поддерживала в них бодрость духа.

Мало-помалу во всех домах погас свет, но окна Виллы Вверхтормашками светились по-прежнему. В тот вечер Пиппи как раз училась танцевать шоттис и не желала ложиться спать, пока не убедится, что она в самом деле уже выучилась танцевать этот танец. В конце концов, однако, и на Вилле Вверхтормашками погас свет.

Бродяги немножко подождали, желая удостовериться в том, что господин Нильссон заснул. Но под конец они прокрались к кухне с черного хода и приготовились открыть дверь своими отмычками. Между тем один из взломщиков — вообще-то его фамилия была Блум — совершенно случайно коснулся двери. И она оказалась незапертой.