Р. Стайн - Возвращение мумии

Она охотно кивнула:

— Потрясающе!

Мы шептались в полной тишине. Кроме нас никто больше не разговаривал. Все были слишком поражены удивительным зрелищем. Самым громким звуком было щелканье фотоаппарата Нилы.

Дядя Бен встал между Сари и мною и положил руки нам на плечи.

— Ну разве не поразительно? — воскликнул он. — Все в идеальном состоянии. Оставалось нетронутым все четыре тысяч лет.

Взглянув на него, я увидел в его глазах слезы. И тогда я понял, что для него настал величайший момент всей его жизни.

— Нам нужно действовать крайне осторожно… — начал дядя Бен. Но вдруг умолк на полуслове, и я увидел, как выражение его лица изменилось.

Когда он провел нас с Сари через комнату, я понял, на что он смотрит. У дальней стены, скрытый в тени, стоял огромный каменный саркофаг.

— Ух ты! — прошептал я, когда мы приблизились к нему.

Длинная трещина пересекала тяжелую крышку, сделанную из гладкого серого камня, ровно посередине.

— Царевича похоронили в нем? — спросила Сари.

Дядя Бен не сразу смог ей ответить. Он замер между нами, а глаза его были прикованы к древнему саркофагу.

— Скоро увидим, — ответил он наконец.

Когда они с четырьмя рабочими взялись за тяжелую крышку, Нила опустила фотоаппарат и вышла вперед, чтобы лучше видеть. Ее зеленые глаза пристально следили за тем, как отодвигается крышка.

Внутри находился гроб в форме человеческого тела. Он был не слишком длинный. И оказался намного уже, чем я ожидал.

Рабочие неторопливо поддели и сняли крышку. Я охнул и схватил дядю за руку, когда перед нашими глазами предстала мумия.

Она казалась такой маленькой и хрупкой!

— Царевич Хор-Ра, — благоговейно прошептал дядя Бен, заглянув в каменный гроб.

Царевич возлежал на спине, скрестив на груди тонкие руки. Черная смола проступала через его бинты. На голове они разорвались, обнажив залитый смолою череп.

Когда я склонился над саркофагом, чувствуя, что сердце едва ли не застревает в горле, казалось, будто покрытые смолою глаза беспомощно глядят на меня.

«Здесь лежит настоящий человек, — думал я, чувствуя, как по спине бежит холодок. — Ростом совсем как я. И он умер. И покрыли его горячей смолой и пеленами. И лежал он вот так, в гробу, четыре тысячи лет».

Настоящий человек. Царевич.

Я смотрел на испещренный пятнами, растрескавшийся слой смолы, покрывавшей его лицо. На бинты, истрепанные и пожелтевшие. На неподвижное тело, такое маленькое и хрупкое.

«А ведь он когда-то жил, — думал я. — Мог ли он представить, что однажды, по прошествии многих веков, придут люди, откроют его гроб и будут смотреть на него, любоваться его мумифицированным телом?»

Я отступил на шаг, чтобы перевести дух. Это было слишком уж волнующе.

Я видел, что глаза Нилы тоже блестели от слез. Она положила руки на край саркофага и склонилась над телом царевича, не сводя глаз с его почерневшего лица.

— Должно быть, это самые хорошо сохранившиеся останки из всех, что когда-либо были найдены, — тихо произнес дядя Бен. — Разумеется, нам предстоит провести еще множество тестов, дабы точно установить личность этого юноши. Но, судя по тому, что мы обнаружили в этой камере, можно с уверенностью сказать…

Его голос прервался, когда до нас донеслись звуки из предыдущей комнаты. Шаги. Голоса.

Я повернулся к двери как раз в тот момент, когда в погребальную камеру ворвались четверо полицейских в темной униформе.

— Так. Всем отойти на шаг, — скомандовал один из них, положив руку на кобуру пистолета, висевшую у него на боку.

Комнату огласили испуганные возгласы. Дядя Бен повернулся, от изумления глаза у него полезли на лоб.

— Что происходит? — закричал он.

Четверо каирских полицейских с каменными, угрюмыми физиономиями быстро вышли на середину комнаты.

— Осторожнее! — предупредил дядя Бен, встав перед саркофагом мумии, словно хотел ее защитить. — Ничего не трогайте. Здесь все ужасно хрупкое.

Он снял каску. Взгляд его перебегал с одного полицейского на другого.

— Что вы здесь делаете?

— Это я их пригласил, — прогремел в дверях чей-то голос.

Лучась самодовольством, в комнату вошел доктор Филдинг. Его маленькие глазки возбужденно бегали.

— Омар… я не понимаю, — произнес дядя Бен, сделав несколько шагов к своему коллеге.

— Я считаю, что содержимое комнаты нуждается в охране, — заявил доктор Филдинг. Он быстро оглядел комнату, особое внимание уделив сокровищам.

— Великолепно! Это просто великолепно! — воскликнул он и, шагнув вперед, горячо пожал моему дяде руку. — Поздравляю вас всех! — пробасил он. — В такую удачу даже не верится!

Лицо дяди Бена смягчилось.

— Тем не менее, я не вижу в них нужды, — сказал он, показав на угрюмых полицейских. — Никто здесь не собирается ничего красть.

— Разумеется, — отвечал доктор Филдинг, по-прежнему сжимая руку дяди Бена. — Разумеется. Но молва, Бен, разнесется очень скоро. И я счел нужным приставить к нашим находкам охрану.

Дядя Бен недоверчиво покосился на полицейских. Но потом пожал плечами.

— Пожалуй, ты прав, — сказал он. — Полагаю, ты поступил разумно.

— Не обращай на них внимания, — ответил Филдинг. Он хлопнул моего дядю по спине. — Я должен перед тобой извиниться, Бен. Я был неправ, пытаясь тебя остановить. Как ученый, я должен был мыслить шире. Мы обязаны открыть миру эту гробницу. Надеюсь, ты на меня не в обиде. Нам есть что отметить!

— Я ему не доверяю, — признался тем же вечером дядя Бен, когда мы вышли из палатки и отправились ужинать. — Я не доверяю своему коллеге — ни на грош.

Ночь была ясная и на удивление прохладная. Фиолетовое небо испещряли миллионы мерцающих звезд. Ветер покачивал пальмы на горизонте. Впереди плясало и металось на ветру пламя большого походного костра.

— А доктор Филдинг будет ужинать с нами? — спросила Сари. На ней был светло-зеленый свитер и черные леггинсы.

Дядя Бен покачал головой.

— Нет, он побежал звонить в Каир. Думаю, ему не терпится сообщить нашим спонсорам добрые вести.

— Он так разволновался, когда увидел мумию и все остальное, — заметил я, взглянув на темный силуэт пирамиды, устремленный в ночную высь.

— Да-да, — согласился дядя. — И как быстро он переменил свое мнение! Но я с него глаз не спущу. Омар спит и видит, как бы перехватить руководство. Я и за этими его полицейскими буду приглядывать.

— Пап, ну такой чудесный вечер, — с укором сказала Сари. — Давай не будем говорить о докторе Филдинге. Давай говорить только о царевиче Хор-Ра и о том, как ты станешь богатым и знаменитым!

Дядя Бен рассмеялся:

— Вот, другое дело!

Нила ждала нас у костра. Дядя Бен пригласил ее к нам на шашлыки. Одета она была в белую кофточку и джинсы свободного покроя. В ее янтарном кулоне играл свет месяца, поднимавшегося над лагерем.