Валерий Квилория - 13-й карась

– Ага! – обрадовался Речка. – Сбежал твой друг!

– А ну, держи его! – повернулся он к Шурке. – Я ему сейчас за каждого карася по щелбану выдам!

Не успели Муха с Пецой ухватить Шурку, как на крыльце поликлиники возник Лера. В руке он держал фантастических размеров никелированный пистолет.

– Бегите, гады! Всех перестреляю! – заорал Лера и навёл на них кривое дуло.

То ли внушительный вид ультрафиолетовой лампы, то ли Лерины грозные крики и его не менее грозное лицо, но Муха с Пецой тотчас скрылись за ближайшими кустами. Речка, который был ближе других, от неожиданности задрал вверх руки.

– Капитулейшен, да? – злорадно спросил Лера и тщательно прицелился в долговязого авторитета.

Не опуская рук, Речка принялся тихонько, боком-боком, отходить к углу здания.

– Он, может, и не стреляет вовсе, – предположил он.

– Стреляет! – чрезвычайно уверенно сообщил Лера и почему-то добавил: – Шуркин отец – охотник, картечь на кабана!

Глянув на кривое дуло, Речка испугался ещё больше. «Кто их знает, что они туда засунули, а вдруг, и правда, пульнёт».

– У нас же мир на вечные времена, – напомнил он.

– А кто первым полез?!

Речка попятился быстрее. До угла поликлиники оставалось пару метров, когда из-за него вышел с зелёной бутылкой в руке Евтух Васильевич. Лера опустил «бластер». Воспользовавшись моментом, Речка кинулся за угол.

– Кукан стибрили и стреляются! – крикнул он, пробегая мимо Евтуха Васильевича.

Лера в это время уже поднимал с земли Шурку. Выглядел его друг, правду сказать, неважнецки. На рубахе недоставало половины пуговиц, левый глаз залил внушительных размеров синяк. Подошедший Евтух Васильевич вмиг оценил ситуацию.

– Хороший фонарик, – сообщил он, помахивая бутылкой.

Лицо у Шурки стало совсем кислым.

– Пойдём-ка домой, – склонил голову набок отец. – Разговор у нас с тобой будет.

– А мне с вами можно? – вдруг спросил Лера.

Евтух Васильевич осмотрел Леру сверху донизу, словно оценивая, насколько согласуется его фигура с телесными наказаниями и, наконец, кивнул.

– А чего же, иди и ты.

И сам пошёл вперёд. Друзья, подобрав с земли бабушкин полированный стул с бельевой верёвкой и ультрафиолетовую лампу, двинулись на некотором расстоянии за ним.

– Ну, всё, – шепнул печально Шурка. – Одно место небитое осталось и тому сейчас ремня дадут.

– Отобьёмся, – заверил Лера и, сунув Шурке стул, нагнал Евтуха Васильевича.

– А Шурке вашему, – сказал он, – моя тётка зуб запломбировала.

– Да? – удивился тот.

И Лера одним духом рассказал всё, что с ними приключилось за весь день.

– Весёлый зуб, – заключил Евтух Васильевич и остановился.

Подошёл Шурка со стулом.

– Ну, вот, что, ракетчик, – сказал отец сурово. – За порох надо бы тебя вздуть хорошенько, чтоб наперёд знал, что боеприпасы брать – преступление. Но тебя уже сама жизнь наказала. Поэтому бегите обратно, отдайте лампу, потом стул. Ну, а после на почту, к тёте Паше извиняться.

Шурка расплылся в блаженной улыбке.

– Спасибо, папа, – пропел он радостно. – Я теперь без спросу в жизни ничего не возьму!

И вместе с Лерой умчался в сторону Кладочек.

– Надо же, – задумчиво посмотрел ему вслед Евтух Васильевич. Хотел было выбросить зелёную бутылку и не выбросил – оставил на память.

На зимние каникулы Лера с Шуркой поехали в Крым.

Шефы с местного завода бесплатно выделили автобус, родители собрали деньги, и два класса во главе со школьным биологом Пантелеймоном Юрьевичем отправились дышать морским воздухом на целых две недели.

Ехали больше суток. Сразу – мимо заснеженных лесов. Потом леса поредели, рассыпались ершистыми островками по холмам. А вскоре и они исчезли. На плоской, как стол, земле остались лишь лесные полосы, прикрывающие поля от степных ветров. Наконец, впереди в туманной дымке прорисовались крымские горы. И вот автобус по бесконечному серпантину шоссе полез вверх к перевалу.

На перевале мальчишкам запомнились снежные сугробы да злая позёмка. Но стоило спуститься ниже и они будто в сказочное царство попали. В небе ласково светило солнышко, а вдоль дороги зеленела травка.

– На южном берегу Крыма, – пояснил Пантелеймон Юрьевич, – субтропический климат средиземноморского типа. Это значит, жаркое сухое лето и дождливая тёплая зима.

Лера открыл малый атлас мира, который специально взял для столь далёкого путешествия.

– По карте выходит, Крым находится на одной широте с Ниагарским водопадом, – объявил он.

– Ничего себе! – посмотрел Шурка на учителя. – А здесь тоже такие водопады?

– Таких, конечно, нет, – смутился биолог, который про крымские водопады ничего не слышал, – но горы не хуже, чем американские Аппалачи.

– Тут всё, чего только хочешь, есть, – сделал загадочное лицо Лера. – И водопады, и озёра, и захоронения древние.

– Да ну? – не поверил Шурка.

– Здесь разного народа перебывало – во! – чиркнул себя ребром ладони по горлу Лера и стал загибать пальцы: – Хазары. Византийцы. Киевские князья. Половцы. Трапезундская империя. Княжество Феодоро. Золотая Орда. Венецианцы. Генуэзцы. Татары. Турки, с ними ещё запорожские казаки бились. А потом Российская империя.

– Откуда ты это всё знаешь? – подозрительно посмотрел на него Шурка.

– Перед отъездом прочитал, – признался Лера и перешёл на шёпот. – В Крыму такое откопать можно – ого! И амфоры, и монеты, и украшения, и оружие старинное…

Шуркино подозрение перешло в уверенность, что друг снова что-то задумал. Очень уж вдохновенно он всё это рассказывал. Судя по всему, Лера решил заняться археологическими раскопками. Шурка припомнил, как они едва не пропали в Чёртовом колодце, и грустно отвернулся к окну.

В это время автобус подъехал к воротам санатория.

– Ура!!! – заорали все дружно. – Приехали!

Не успел Пантелеймон Юрьевич распорядиться, а уж оба класса, подхватив свои пожитки, выбежали из автобуса и застыли подле, разинув рты. Внизу перед ними в косых солнечных лучах распростёрлось сине-зелёное море. А позади в сизой дымке высилась горная цепь, по которой бесшумно скользили призрачные тени облаков. Отовсюду доносились птичьи голоса, и теплынь была такая, будто май наступил.

Целый день классы осваивались на новом месте. Бегали по санаторию, спускались к морю, обедали, полдничали и снова шли на берег. Вода была холодной – не искупаешься. Но зато можно бродить по пустынным пляжам и собирать причудливые корешки, камешки да ракушки.