Валерий Квилория - 13-й карась

– Ах, ты гидрилла мутовчатая! – закричал гневно Речка и, подхватив с земли свою бамбуковую трёхлинейку, ловко перетянул Шурку вдоль спины.

Не дожидаясь продолжения, друзья дунули прочь. Шурка бежал первым, выставив перед собой стул. Лера – чуть позади.

– Всё, – объявил плачущим голосом Шурка, едва они отбежали на безопасное расстояние, – идём к твоей тётке!

– А может, на рыбалку пойдём, на Панский пруд? – высказал очередную идею Лера. – Привяжем леску вместо удилища к твоему клыку. Помнишь, как у Речки закидушку дёрнуло?

Не останавливаясь, Шурка страдальчески замотал головой.

В зубоврачебном кабинете, как в мясном отделе, пахло докторской колбасой.

– Это мышьяк пахнет, – пояснил Лера, – которым нервы зубные убивают.

Наталья Евгеньевна, так звали его тётю, уложила Шурку в кресло и включила крохотный прожектор на подвижном штативе. Шурка зажмурился.

– Открой рот, – попросила она.

Шурка открыл. Вооружившись острым хромированным зондом, Лерина тётя внимательно исследовала зуб. Постучала по нему, подула воздухом и полила холодной водой.

– Так болит? – спрашивала она. – А так?

– Вообще, не болит, – признался удивлённый Шурка.

Но Наталья Евгеньевна оказалась очень дотошной и отправила Шурку ещё и на рентген.

– Для страховки, – пояснила она, – посмотрим, может, у тебя гнойный флюс под зубом.

Но и рентген ничего не показал.

– Совершенно здоровый зуб, – заключила она, рассматривая снимок.

– А почему же он болел? – вступился за друга Лера. – Шурка всю ночь не спал.

– Вероятно, продуло, – предположила тётя. – При простуде, лицевой нерв может подобные симптомы давать.

Счастливый Шурка хотел было выскользнуть из кабинета, но Наталья Евгеньевна мягко ухватила его за рукав и вновь уложила в кресло.

– Слева у тебя в шестом нижнем пульпит начинается, – сказала она ласково.

Шурка ничего не понял, но послушно открыл рот. Наталья Евгеньевна вставила ему под язык пластмассовую трубку в виде крюка, которая тотчас стала сипеть и похрипывать.

– Это слюноотсос, – прокомментировал Лера.

Следом она включила ненавидимый Шуркой бор, и он угрожающе засвистел под самым его носом. Деваться Шурке было некуда. Снизу кресло, сверху нависла Лерина тётя, а сбоку на бабушкином полированном стуле восседает сам Лера. Улыбается и заглядывает ему в рот.

– У тебя кариес на шестом зубе, – пояснил он. – Сейчас его вжик – срежут, а на его место пломбу поставят.

Шурку от его пояснений холодный пот прошиб. Открытый рот его от страха пополз в сторону вместе со слюноотсосом. Вот стальной бор коснулся зуба и… и Шурка ничего не почувствовал. Вернее, не почувствовал боли. Что-то скреблось по зубу, да ещё неведомо откуда взявшаяся вода заливала рот. Но её тотчас с подвываниями и всхлипами затягивало в пластмассовую трубку.

– Здорово, да? – подмигнул Лера. – Это из-под бора вода льётся, чтобы зуб не нагревался и не болел.

Тем временем, его тётя отложила бор в сторону и сунула в Шуркин рот нечто вроде пистолета, у которого вместо дула был длинный носик, как у маслёнки. Она нажала курок, и в шестой рассверленный зуб с силой ударила тонкая струйка воды.

Пока тётя обкладывала зуб со всех сторон ватными тампонами, Лера снова взялся за комментарий.

– Дырку промыли, – говорил он. – Теперь её просушат, лекарством протрут и пломбу вставят.

Слушая его, Наталья Евгеньевна только улыбалась. Шурка, всё ещё не веря в безболезненное лечение, лежал смирненько, сложив руки на груди, словно Тутанхамон в саркофаге. Лерина тётя вновь взялась за пистолет. Но теперь он выстрелил не водой, а воздушной струёй. Далее всё пошло по Лериному сценарию. В заключение, Наталья Евгеньевна закрыла полость в шестом зубе специальным полимером и надела красные очки.

– Сейчас пломбу облучат, и она станет твёрдой, как кость, – сказал Лера, отворачиваясь. – На луч не смотри – ослепнешь.

Тётя его, между тем, вооружилась каким-то странным никелированным прибором с кривым дулом. Прибор чрезвычайно сильно походил на лазерный бластер, которыми в фантастических фильмах направо-налево стреляют космические пираты. Когда из кривого дула брызнул пронзительно яркий фиолетовый свет, Наталья Евгеньевна приставила его к пломбе.

– Это ультрафиолетовая лампа, – пояснила она, пока шло облучение. – Под воздействием её лучей полимер меняет свою структуру…

Через минуту Шурка был совершенно здоровым человеком, если не считать исцарапанных о бузину рук, шишки на затылке от велосипеда тёти Паши, исколотых кактусом ног, сбитых при падении в клумбу локтей да ещё тихо ноющей спины после Речкиной трёхлинейки.

– Выходит, мы тебе чуть здоровый зуб не выдернули? – рассмеялся Лера, когда они вместе со стулом выбрались в коридор.

Шурка слабо улыбнулся.

– Чего я сразу к твоей тётке не пошёл? – почесал он в затылке. – Совсем не больно.

Его вдруг охватило радостное чувство – все страхи были позади.

– Я теперь могу хоть каждый день сверлить зубы, – заявил он храбро.

Но стоило им ступить за порог поликлиники, как настроение у Шурки опять испортилось. Напротив крыльца, подле кустов его поджидал, по-боевому упёрши кулаки в бока, рыбацкий авторитет.

– Сейчас драться полезет, – высказал Шурка очевидное.

– Давай обратно, – тихо предложил Лера, – к тётке.

Друзья хотели было ретироваться, но тут же обнаружили, что путь к отступлению отрезан. В дверях поликлиники стояли, ухмыляясь, Пеца с Мухой.

– Куда карасей дел? – наступал тем временем Речка.

Шурка развёл руками. «Сейчас опять мяукнет», – испугался Лера. Но мрачный Шурка ответил по-человечески:

– Рыбоед стащил, рыжий.

Речка хорошо знал этого четвероногого злодея, который прославился в городке своим прямо-таки болезненным пристрастием к свежей рыбе. Рыжий кот мог часами дожидаться в засаде у берега, поджидая, когда кто-нибудь зазевается. Не один рыбак по его вине остался без улова.

– А по голове зачем? – спросил Речка, осторожно потрогав макушку.

– Это не он, – заступился за друга Лера, – это я не нарочно.

Но «румыны» уже обступили бедного Шурку и ничего не слушали. Только Речка, не сводя с Шурки нехорошего взгляда, процедил сквозь зубы:

– У Румынии с Кладочками мир на вечные времена. Катись помалу.

В тот же миг рыбацкий авторитет с силой толкнул Шурку в грудь. Муха услужливо выставил ногу, и Шурка полетел на землю. Лера ринулся на помощь, но перед ним стеной стал Речка. Пока Лера делал тщетные попытки прорваться, Пеца с Мухой усердно тузили Шурку. Тот мужественно защищался, но, увы, противника было в два раза больше. Поняв, что Шурку очень скоро разделают под орех, Лера бросился назад в поликлинику.