Валерий Квилория - Возведённые в степень

– Отсюда и надо начинать, – ткнул пальцем в изображение карьера капитан Полетаев. – Ударим по основным силам противника, а после уничтожим более мелкие.

– Правильно, – согласился Пантелеймон Юрьевич. – Двух зайцев убьём: прекратим, наконец, нападения шершней на южные окраины городка, а заодно поможем колхозникам. Альберт Водопляс давно жаловался, что от глобалов покоя нет.

– Какие есть дополнения? – оглядел присутствующих начальник штаба.

– Надо подвесить под крылья истребителей реактивные снаряды, – предложил капитан. – И курсантов чуток потренировать, чтобы эрэсы [35]без промаха в цель ложились.

– Два дня вам хватит?

– Так точно.

– Очень хорошо, – вновь склонился над картой полковник. – Тогда выступаем в понедельник утром. Авиация возьмёт на себя южное, западное и восточное направления, а отряды особого назначения – северное. Пока же всем вплоть до санчасти готовиться к ведению активных боевых действий.

Школа к тому времени насчитывала десять диверсионных отрядов. В каждый такой отряд входили: радист, санитар, два сапёра и группа прикрытия с пулемётчиком. Один из отрядов особого назначения возглавил Речка, другой – Миша, ещё один – Пантелеймон Юрьевич, который с трудом уговорил военсовет отпустить его на боевое дело.

Накануне операции биолог, как обычно, зашёл в компьютерный класс.

– Пантелеймон Юрьевич, – увидев его, вскочил из-за стола Шурка. – Мы здесь столько мусора нашли, что прямо жуть!

– Какого мусора? – удивился учитель.

– Да в Интернете, – пояснил Лера, сидевший за соседним компьютером. – Там пишут, что наша планета скоро погибнет от человеческих отходов.

– Ух, ты! – подсел к Шуркиному монитору Пантелеймон Юрьевич.

Перед ним тянулась длинная череда новостей, которые Шурка собрал с разных сайтов.

– Возмутительно, – ужаснулся биолог, не прочитав и трети. – Возмутительно и очень странно…

Тут он задумался.

– А чего странного-то? – не поняли друзья. – Надо срочно уборкой заняться и больше не мусорить.

– Всё это неспроста, – туманно ответил биолог. – И сообщения, и мусор, и глобалы.

В понедельник солнце ещё не выглянуло из-за горизонта, а школьная эскадрилья уже прогрела моторы. Взлетали попарно, уходя звено за звеном, по заранее определённым маршрутам. Перед вылетом капитан Полетаев провёл с лётчиками инструктаж. Лере с Шуркой достался позывной «Леопольд» и юго-восточный сектор, который начинался за Панским прудом.

Лера вёл самолёт к первому гигантскому гнезду и посматривал по сторонам. Внизу то лоскутами, то сплошным ковром стояли леса – берёзовые, еловые, сосновые, а по большинству смешанные. Там попадался и бук, и граб, и живописные группы дубов.

– «Леопольд» два, я «Леопольд» один, – включил рацию Лера. – Мы на подлёте к цели. Заходим со стороны солнца. Как горизонт? Приём.

– Я «Леопольд» два, – отозвался Шурка. – Горизонт чист.

Далеко впереди Лера увидел громадный шар, алеющий в лучах восходящего солнца. Вокруг шара белел абсолютно ровный круг. Сам же он, словно некий инопланетный корабль, казалось, завис над стартовой площадкой. На самом деле, и Лера это хорошо знал, гнездо удерживалось в воздухе несколькими деревьями, между которых его соорудили шершни.

– Готовность! – объявил он и снял предохранитель с пусковой кнопки.

– Есть готовность! – продублировал команду Шурка.

Лера взял гигантское гнездо в прицел и плавно нажал пусковую кнопку. Из-под крыла вырвалась и ушла к земле пышущая огнём сигара. В следующий миг Лера увёл самолёт влево, чтобы не мешать Шурке. Тот пустил реактивный снаряд секундой позже и тоже принял влево, следуя за ведущим.

Отворачивая на второй заход, друзья видели, что оба их эреса один за другим точно попали в цель. От первого взрыва шар лопнул на множество осколков, меж которых заклубилось пламя. От удара второй ракеты рвануло ещё сильнее. Огненный вихрь разметал гнездо и вместе с хозяевами превратил в облако гари и груду мелких ошмётков, которые разметало на сотню метров вокруг.

– Чистая работа, – заключил Шурка.

– Курс на добавочную цель, – приказал Лера.

Второе гигантское гнездо находилось в нескольких километрах от первого. Не прошло и минуты, как друзья повторили атаку. На этот раз эресы легли по обе стороны шара, основательно разрушив его, но не уничтожив всех насекомых. С писком и грозным гулом шершни стали вылетать из горящего гнезда.

– Ёлки-палки! – в сердцах воскликнул Лера и развернул самолёт для повторной атаки. – За мной!

Реактивных снарядов больше не было, зато имелся полный боекомплект для крупнокалиберных пулемётов и пушек. Не успели гиганты прийти в себя, а Лера с Шуркой уже поливали их смертоносным металлом изо всех стволов. Второй, третий заход и вскоре добавочная цель тоже была ликвидирована. Но и боеприпасов у друзей не осталось.

Вернувшись на базу, они с удивлением узнали, что первыми выполнили боевое задание. Вышедший навстречу капитан Полетаев с удовольствием пожал им руки и объявил отдых до семи часов вечера.

– Второй раз ударим по «тигровым», когда смеркаться начнёт, – уточнил он.

Свободного времени оказалось вагон и маленькая тележка. Первым делом мальчишки раздобыли белую краску и нарисовали на бортах истребителей по звёздочке.

– Одно гнездо тебе, – справедливо рассудил Лера, – а одно мне.

Он отошёл в сторонку и полюбовался первой боевой отметкой.

– Здорово мы гигантов разделали, – посмотрел геройски на друга.

– А мне их жаль, – вдруг признался Шурка.

– Да ты что! – замахал руками Лера и ребром ладони постучал по другой. – Да они бы нас на мелкую колбасу!

– Так нам и надо, – упрямо стоял на своём Шурка, – нечего планету засорять. Из-за нашего свинячества скоро всё живое на земле погибнет.

– Вообще-то, правильно, – согласился Лера. – У нас ещё ничего, а в больших городах совсем дышать нечем. Там автобусы, как из пушки, гарью стреляют…

Рассудив, что вот-вот из полёта должны вернуться остальные истребители, друзья решили их дождаться и завалились в траву на краю взлётной полосы. Лежали молча, глядя в синее-синее небо, и думали каждый о своём.

Внезапно Лера услышал гул. Покрутил головой – небо чистое, самолётов не видно. Между тем, гул не прекращался и даже стал чуточку сильнее. Лера глянул подле себя и рассмеялся. В траве копошился и сердито жужжал мохнатый шмель.

– Ты чего? – подхватился, задремавший было Шурка.