Людмила Одинцова - Приключения Пуха на Земле и в Космосе

Рано утром, пока все спали, я сбегал на крыльцо, нашел свою потрепанную карту и закопал ее под кустом, чтобы не было лишних вопросов. Соседка Марковна заметила, как я копаю, но ничего не сказала, а только что-то пробурчала себе под нос.

Потом я ходил по дому, обнюхивал знакомые места и тихо радовался. Когда-то Мама рассказывала историю про Девочку Иру, когда она была еще маленькая. Это было до меня и даже до Девочки Люды.

Ире было два годика. Она нечаянно вышла за ворота и отправилась сама к Папе на работу. Дороги она не знала, хоть думала, наверное, что знает. И ушла очень далеко, совсем в другую сторону. Когда Мама обнаружила, что Иры нет, она страшно разволновалась. Я думаю, еще больше, чем когда пропал я. Даже в милицию позвонила. А потом знакомая Тетя случайно увидела маленькую Иру на улице и привела домой.

Девочке Ире повезло больше, чем мне. Когда ее привели к плачущим Маме и Папе, она обрадовалась и сказала:

– А давай я снова потеряюсь, а вы меня поискаете.

Я ее понимаю. Это так приятно – найтись после того, как потерялся.

Был у нас во дворе сарай. Там валялся всякий хлам – поломанные стулья, какие-то доски, старая коляска, в которой возили еще Девочку Иру, детская ванночка, игрушки и много прочих ненужных вещей. На полочке вдоль стенки лежали стопками старые потрепанные журналы. Девочка Люда любила рассматривать эти журналы, сидя прямо на полу. В раскрытую дверь падал свет, Люда читала, а я ловил зубами пылинки, которые порхали в солнечном луче.

Как-то раз Девочка Люда притащила домой толстый журнал «Наука и жизнь» и сообщила сестре:

– А я и не знала! Оказывается, у нас собаки в космосе летают!

Я насторожился, а Ира спросила:

– Какие собаки?

– Ну вот, тут написано: «Произведен запуск искусственного спутника Земли… В кабине для выполнения медико… этих, биологических исследований были помещены подопытные животные, в скобках – собаки».

Девочка Ира посмотрела на обложку журнала и сказала:

– Тоже мне новость. Это было сто лет назад!

– А сейчас они где? Они вернулись? Тут не написано.

– Не знаю, – сказала Ира. – Какие-то вернулись, какие-то нет…

– А где же те, кто не вернулся?

– Ну что ты пристала? Я не знаю, – ответила Ира. – Не мешай, мне еще реферат писать. По зоологии, про перелетных птиц лесостепной зоны.

Девочка Люда пошла спрашивать у Папы, а я побежал за ней. Мне было очень интересно, где эти отважные собаки, которые, оказывается, тоже умели летать. И не просто так, как я, а в самом космосе.

– М-м-мм… – ответил Папа, – как тебе сказать… Это был эксперимент. Тогда проверяли, могут ли живые существа находиться в космосе без вреда для здоровья. Перед тем, как отправить в ракете людей. Растения запускали, мух, крыс, мышей, собак…

– А что случилось с теми, кто не вернулся? – не унималась Люда.

Папа подумал и сказал:

– А они и сейчас летают по орбите вокруг Земли.

– Живые? Сто лет? – очень строго спросила Люда.

И Папа ответил:

– Ну, не сто лет, меньше… – потом посмотрел внимательно на Люду, у которой глаза уже подозрительно заблестели, и добавил: – Живые, конечно. Их погрузили в анабиоз.

– А что такое «анабиоз»?

– Это когда животное или человека сильно охлаждают, и они могут спать – долго-долго, пока их не согреют и не разбудят.

– А почему их не вернут на Землю?

– Это очень сложно, – ответил Папа, – попробуй отыщи их в таком большом космосе.

Девочка Люда вздохнула и пошла за другим журналом. А я вздохнул и пошел на свое место. Мысль о том, что где-то в космосе летают мои собратья, погруженные в анабиоз, не давала мне покоя. Я все думал и думал об этом, пока не заснул.

Утром я отправился в сарай искать тот самый журнал, где было написано о космических собаках. Хорошо, что Люда разбросала журналы и не убрала за собой. Я сразу увидел фотографию на обложке. Ничего собачки, симпатичные, хоть и беспородные. Одна черненькая с острыми ушками, а другая рыжая с белым носиком. Ужасно трудно было раскрыть журнал на нужной странице. Но я справился с этим, помогая себе носом и языком, и углубился в чтение.

Невероятно! Оказывается, этих собак звали Пчелка и Мушка. Их запустили в космос страшно давно, в прошлом веке – в тысяча девятьсот шестидесятом году, первого декабря. А потом я прочитал еще одно потрясающее сообщение. Через сутки полета, когда собаки уже возвращались на Землю, произошел непонятный сбой в системе управления. Корабль изменил траекторию и полетел… как выдумаете, куда? В сторону Юпитера! Правда, была и другая версия, что корабль сгорел в плотных слоях атмосферы, или даже что его специально взорвали. Но это уже совершенная глупость, и я, конечно, в такое не поверил.

Я оторвал от журнала обложку с фотографией героических собачек и спрятал у себя под матрасом. Ничего, не заметят. Журнал старый, и никто кроме Девочки Люды его не читал и не скоро еще читать будет.

Вечером я вышел на крыльцо посмотреть на звездное небо. Какое оно огромное! Звезды такие далекие-далекие, даже спине становится от них холодно и шерсть дыбом встает на загривке. А каково Мушке и Пчелке летать в этом громадном бесконечном космосе? И никто их не погладит, никто за ушком не почешет. Летят себе, летят и спят в анабиозе. И никому до них и дела нет.

Я так расстроился, что вдруг неожиданно завыл. Протяжно так… жалобно… Как маленький волк. В первый раз в жизни. Что тут началось! Прибежали все. И Девочка Люда, и Девочка Ира, и Папа и даже Мама!

– Пушок! Что случилось?! Что с тобой?

И стали наперебой гадать:

– Он голодный!

– Он объелся!

– У него лапа болит!

– Уши!

– Хвост!

– Крылья! – сказала девочка Ира.

– Ему стало стыдно за то, что он моей кукле руки отгрыз! – сказала Девочка Люда.

Я замолчал. И подумал – если бы Мушка и Пчелка завыли у себя на космическом корабле, никто бы не прибежал спрашивать у них: «Что случилось?» И мне опять захотелось завыть, но я с большим трудом сдержался. В этот момент я для себя твердо решил: Мушку и Пчелку надо спасти. Найти их корабль и вернуть на Землю. И я это сделаю, чего бы это мне ни стоило, – подумал я. Тут я окончательно успокоился и пошел спать.