Сергей Голицын - Тайна старого Радуля

Следом за Галей во второй шеренге двигался Миша. Он увидел у себя под ногами это пятно в виде ровного прямоугольника, но размером по крайней мере в три, а то и в четыре раза длиннее и шире, нежели белокаменная плита с изображением всадника.

Миша остановился и начал внимательно разглядывать пятно. Везде песок был ровный, желтовато-серый, а тут чуть темнее, скорее буровато-серый.

— Смотри, что-то тут такое непонятное, — сказал он Гале.

Та подошла к нему, нагнулась, внимательно осмотрела темноватый прямоугольник и вдруг заорала истошным голосом:

— Идите все сюда!

Игорь и другие мальчики даже не обернулись и пошли дальше, нагнув головы, следом за бульдозером. Они думали — мало ли из-за чего девчонка визжит, может, быстроногого жука или дохлого крота увидела, которого стукнуло бульдозером.

А Федор Федорович подошел к Мише и Гале-кудрявой. Увидев темноватый прямоугольник, он ахнул, но бросился не к нему, а в сторону и начал торопливо обламывать торчавшие из песка стебли прошлогодней полыни. Тут к ним подошли остальные мальчики и девочки.

А бульдозер продолжал двигаться вперед.

Никто не понимал, что делает Федор Федорович. Воткнув в каждый угол прямоугольника по стебельку, он вдруг выпрямился и сказал Игорю:

— Беги и догони Алешу Поповича! Пусть возвращается на своем коне. — Он обернулся к другим мальчикам: — А вы, прошу вас, поскорее за лопатами!

— Они знаете где? К колокольне прислонены! — крикнул им вдогонку Игорь.

Мальчики вернулись с лопатами одновременно с подъехавшим Алешей Поповичем.

— В чем дело? — спросил тот, спешиваясь и подходя к толпе.

Девочки наперерыв хотели ему показать… А показывать было нечего. Только что проступившее темное пятно на песке успело высохнуть, и контуры прямоугольника теперь угадывались лишь по четырем тоненьким стебелькам.

— Милейший мой, очень прошу вас, заезжайте отсюда и пройдитесь вашей машиной от сих пор и до сих пор, — показывал Федор Федорович. Его руки и нижняя челюсть тряслись от волнения. — И поглубже, поглубже, еще раз прошу вас, захватывайте.

— А позвольте вас спросить, что же вами обнаружено?

— Ах, ничего еще не обнаружено! — в отчаянии восклицал Федор Федорович. — Археологи, подобно прочим смертным, не обладают способностями видеть сквозь землю. Они могут лишь предполагать, лишь предвидеть.

Пока Алеша Попович разворачивал бульдозер, он повернулся к ребятам:

— Вы понимаете: где песок светлый, там грунт естественный, под ним ничего не может быть, а где песок темный, там люди когда-то копали и, возможно, закопали Нечто.

— Пережог горючего превышает все узаконенные нормы, — вздохнул Алеша, но тут же махнул рукой и со скрежетом двинул бульдозер вперед.

Лемех зарылся, раздвигая песок в обе стороны, сшиб едва заметные сторожки-стебельки.

— Стойте! — крикнул Федор Федорович.

Он взял лопату, легко спрыгнул в только что прорытую бульдозером продолговатой формы яму и начал ударять штыком лопаты в одном месте, в другом, в третьем…

— Голубчик мой, — умоляющим голосом обратился он к радульскому богатырю, — прошу вас, поверните машину и пройдитесь еще разочек отсюда и досюда. И глубже, глубже захватывайте.

Он выпрыгнул из ямы.

Алеша развернулся, опять поехал, разгребая лемехом, углубляя прежнюю выработку. Опять Федор Федорович спрыгнул вниз и опять ударил штыком лопаты в песок.

Послышался резкий звук — чирк!

— Так. Всё! Сердечно благодарю вас. — Федор Федорович скоренько поклонился Алеше Поповичу и крикнул мальчикам: — Начинайте!

— Больше моя помощь не потребуется? — спросил богатырь.

— Пока нет, благодарю вас.

— Так я продолжу земляные работы по восстановлению старой дороги.

— Да-да, пожалуйста, поезжайте.

Федор Федорович говорил не Алеше Поповичу, а куда-то в пространство. Он забыл думать о радульском богатыре и о его стальном коне, о старой дороге и видел только разрытое место.

Мальчики тут же кинулись копать. Федор Федорович просил их копать быстрее, глубже, но копать осторожнее. И ему и всем ребятам хотелось поскорее узнать: что за твердый предмет прячется под слоем песка? Обо что чиркнула лопата? Четверо мальчиков принялись выбрасывать песок.

Узкий фронт работ не позволял Игорю поставить большее число землекопов. У них теперь набралось достаточно опыта, и они копали с пологими откосами. Через каждые тридцать бросков одна четверка выпрыгивала из ямы, их тут же сменяла следующая.

Сам Игорь не копал, а только командовал, считал броски. Он, бедный, не мог даже взять в руки лопату — такие страшные мозоли были на его забинтованных ладонях.

Ни одной секунды передышки! Копать, копать, доискаться, что же такое твердое чиркнуло под ударом лопаты Федора Федоровича.

И лопаты мальчиков тоже начали глухо ударяться о что-то твердое.

— Не торопитесь! Копайте сугубо осторожно! Археология не выносит варварства! — снова кричал Федор Федорович, бегая вдоль бровки ямы.

Он спрыгнул вниз, выхватил лопату у оторопевшего Миши и сам начал копать столь же неистово и ни капельки не осторожно… И вдруг бросил лопату…

К этому времени продолговатая яма была выкопана достаточно глубоко.

— Вылезайте немедленно! — крикнул Федор Федорович землекопам. — Девочки, теперь вы, ваша очередь. — Он командовал в нетерпеливом азарте. Вся его трясущаяся фигурка словно говорила: «Скоро, скоро будет найдено Нечто…»

Девочки оживились.

— Будете выкидывать землю просто горстями, — говорил им Федор Федорович задыхаясь. — Горстями, горстями…

В яму спрыгнули сразу семь девочек. Их синие фигурки начали проворно нагибаться, выпрямляться, вновь нагибаться… Они нисколько не мешали друг дружке, работали бешеными темпами и пыль подняли такую, словно желтые клубы дыма окутали и яму и их самих.

— Белое, белое! Я вижу белый камень! — первой закричала Галя-кудрявая.

Мальчикам захотелось посмотреть, как постепенно проступало что-то белокаменное. Иные из них встали на самый край ямы. Откосы оказались недостаточно пологими и разом рухнули. Осыпавшийся песок закрыл то белокаменное, что показалось было на дне ямы.

Виновники обвала спрыгнули с лопатами вниз, прогнали ворчавших девочек, вновь начали выкидывать песок. Вскоре авария была ликвидирована, опять девочки сменили мальчиков.

Стало проглядываться в разных местах на дне ямы то белокаменное, гладкое, выровненное долотом. Оно было длинное, но не плоское, как плита, а слегка выпуклое, суживающееся к одному концу.

— Я, кажется, догадываюсь, почему сей предмет не прямоугольный, а трапецеидальной формы и несколько выпуклый, — говорил Федор Федорович. Он перестал трястись от волнения, а торжествующе потирал руками.