Катерина Кингорд - Опасная миссия

Белов старательно выводил пером загогулинки и закорючечки. Как назло, у него ничего не получалось. И это притом, что писать он умел как минимум лет десять! Но дома была привычная ручка, а здесь никуда не годное перо. Писать было неудобно: взял чуть больше чернил – клякс наляпал, взял меньше – лист исцарапал!

– …Рисуем аккуратно! Послушник Абио, что за каракули ты выводишь?! – прорычал Бранго, остановившись у мольберта худенького послушника. – Можешь представить, что у тебя за заклинание получится из этой мазни? Тебе же голову и оторвет! Вот это, – он ткнул в куцую закорючку, – это что такое?

– Р-руна ветра, – покраснел Абио.

– Вот как? А по-моему, это ты кляксу посадил! – рявкнул куратор.

Абио забормотал что-то в свое оправдание, но Бранго продолжал негодовать. И Лекс старательно зачеркал пером по пергаменту – Агнеус упаси, Бранго сейчас и к нему подойдет! Как назло, чернила уже успели высохнуть – он пару раз царапнул пером по свитку, и тонкий лист заскрипел под острием. Парень вздрогнул, но было поздно: Бранго отличался отменным слухом. Он тотчас же развернулся к Сане.

– Да ты что творишь, бездельник!

– Я случайно, – пробормотал Лекс чисто для проформы – ну, не молчать же, в самом деле?

А Бранго будто только этого и дожидался.

– Ты хоть знаешь, сколько стоит этот пергамент! – разразился он гневной тирадой. – Да тебе и твоему отцу-рыболову ни в жизнь не накопить на него. Всю вашу рыбацкую лачугу можно купить за три таких свитка!

Сзади послышалось знакомое хихиканье вражеской шайки.

Куратор открыл было рот, чтобы вылить очередную порцию попреков на Белова.

Но в это время его окликнул Мариц Арматони:

– Мастер Бранго!

– Что еще? – раздраженно обернулся тот.

Но Мариц словно и не заметил недовольства куратора.

– Мне уже можно идти? – вежливо спросил он.

– Куда это? – нахмурился молодой маг.

Арматони высокомерно улыбнулся уголком рта:

– На ментальные искусства. Вы, верно, запамятовали, я к вам перед занятием подходил.

Куратор сразу же умолк, лицо его заметно помрачнело.

И Лекс вспомнил, как Джертон однажды рассказывал, что Бранго – известный неудачник ордена: «Он по жизни старается, чтобы его заметили, выделили, – говорил черноволосый, – однако магистры его в упор не видят. Торрикса раз в десять больше ценят, нежели Бранго. Вот он и ходит вечно злобный…»

– Подождешь до конца занятий, послушник Мариц, – процедил куратор, все так же стоя рядом с мольбертом Лекса. Но теперь он явно плевать хотел на Белова – взгляд его был прикован к темноволосому парню, который… с совершенно спокойным видом принялся снимать пергамент с мольберта.

– Послушник Арматони! – раздраженно повторил Бранго. – Ты что, до конца каллиграфии не можешь подождать? Мы сейчас будем проходить руны второго порядка, это важно!

– Ничего, я нагоню, – отозвался Мариц все с тем же невозмутимым видом. Он аккуратно открепил пергамент и принялся сворачивать его в трубочку.

– Послушник Арматони, я приказываю тебе! – заорал Бранго так, что Лекс вздрогнул: лицо куратора побагровело, ноздри раздувались, пальцы нервно затеребили кончик пояса.

Однако тот с легкой ухмылкой произнес:

– Я бы рад, куратор Бранго, и даже очень хотел бы поизучать с вами руны второго порядка… – В голосе его скользнули насмешливые нотки. – Но, видите ли, магистр Церсиус вряд ли одобрит, что я променял ментальные искусства на чистописание.

У бедолаги Бранго был такой вид, будто Арматони пощечину ему отвесил. Лексу даже жалко его стало – похоже, кураторанеудачника здесь и впрямь ни во что не ставят, если простой послушник может такие номера откалывать. Правда, Мариц не совсем простой послушник…

У Абио и Аткалагона тоже на лицах было написано сочувствие. «Праведник» Гудиан и вовсе бросал злобные взгляды на Арматони. А тот преспокойно побросал в свой мешок перья с чернильницами и двинулся к выходу.

– Да пребудет с вами милость Агнеуса Солнцеликого, куратор, – бросил он, едва обернувшись.

Дверь хлопнула у него за спиной, и в зале воцарилась тишина. Лишь за окном тихо шуршал дождик.

Несколько секунд Бранго мрачно смотрел на дверь, а потом понуро побрел за кафедру, точно побитая собака. Послушники сочувственно поглядывали на него, но он сцепил зубы, делая вид, что не замечает жалостливых взглядов.

Несколько минут все молча продолжали выводить загогулинки. Один лишь Белов делал вид, что рисует, – надо было менять пергамент, но у Бранго был такой вид, что у парня пропало всякое желание просить новый лист. Так что он спустя рукава мазюкал на разорванном пергаменте, а мимоходом раздумывал про Марица Арматони:

«Похоже, у него и впрямь большие связи, раз он так нагло ведет себя с куратором. Яснее ясного, что именно ему вручат Посох мага на Посвяге, а может, и его дружку Кигану…» И от этой мысли на душе у Лекса становилось так же пасмурно, как и за окнами замка. Все-таки он не хотел, чтобы нахальный министерский сынок получил Посох мага.

«Это ему совсем руки развяжет», – думал Саня, украдкой поглядывая на врагов: Киган и не думал рисовать, болтая вполголоса с Нефлингом и Гунтасом.

– Почему не рисуем, послушник Лекс? – мрачно спросил Бранго с кафедры.

– Мне бы новый пергамент, – пробормотал Саня, а про себя подумал: «Сейчас снова небось начнет бузить…»

Однако, к его удивлению, молодой маг кивнул:

– Хорошо, иди в складскую, что над мастерской Куддара, возьмешь еще два свитка.

И Саня удивленно воззрился на него – уж не ослышался ли он? Пергамент в обители на вес золота! Драгоценности и то дешевле: когда послушники отправились вышивать туники и плащи к празднику Посвящения, Торрикс, к изумлению Лекса и Талка, выдал им два ларца с драгоценными камнями – самоцветы так и сияли, играя радужными бликами.

С пергаментом же все было с точностью до наоборот: в библиотеку послушникам даже входить запрещалось. Рукописи и свитки выдавались лишь молодым магам. За порчу книги могли на неделю в Граук засадить или сослать на месяц-другой штрафных работ.

– Два свитка? – перепросил Лекс.

Бранго раздраженно кивнул:

– Два, я же сказал, два! И то, для тебя даже этого мало. Да подыщи себе перо получше! – С этими словами он протянул ошеломленному Белову ржавый ключ.

– В-вы мне ключ даете? – заморгал Лекс.

– Да уж не мольберт! – вышел из себя Бранго.

И Саня со всех ног бросился к выходу.

Однако у самых дверей его снова догнал куратор:

– Еще кое-что, послушник. Когда будешь на втором этаже, зайди в тренировочную магистра Церсиуса. Скажи Марицу, чтобы забрал свой пергамент. – И маг швырнул на стол свернутый трубкой свиток.

«Во дает Бранго – так просто доверить ключи от складской! – в шоке думал Саня. – Правда, Мариц еще хлеще учинил. Бедняга куратор!»