Катерина Кингорд - Опасная миссия

Лекс даже немного понимал его – попробуй тут сохрани лицо, когда послушник тебя при всех так унизил…

«Похоже, на Арматони вообще нет управы!» – раздумывал Саня, мчась по пасмурному коридору. Несмотря на то что день был в разгаре, вдоль стен горели канделябры, заливая галереи желтоватым светом.

Обычно куратор не то что ключи не давал, он вообще не пускал послушников в канцелярскую, особенно таких, как Лекс, Абио или Нефлинг с Гунтасом. За пергаментом и перьями ходили либо Мариц, либо его дружок Киган…

Саня в два счета нашел канцелярскую и вытащил два листа из большой стопки.

Надо сказать, за эти три недели он отлично освоился в Ордене, они с Талкиным изучили его вдоль и поперек. Единственное, где он пока плохо ориентировался, – это в подземельях, но под обителью тянулись настоящие лабиринты, в которых даже старожилы иногда путались.

Лекс запер канцелярскую и потрусил искать тренировочную магистра Церсиуса. В коридорах было пустынно, лишь изредка встречались молодые маги в бордовых мантиях, но Белова никто ни о чем не спрашивал. Хотя в такое время все послушники были или на занятиях, или на штрафных работах.

Тренировочную Церсиуса Саня нашел без проблем: полукруглые двери тускло поблескивали полосками железа, а изнутри доносились бубнеж и шаги. Несколько раз что-то звякнуло.

«Как бы взбучку не получить от Церсиуса – небось уже занимаются с Марицем…» – поежился парень, приоткрыв дверь. Первое, что ему бросилось в глаза, – это худая, точно жердь, фигура седовласого мага, у него был надменный взгляд и крючковатый ястребиный нос. И у Лекса ёкнуло сердце – магистр Церсиус!

Маг стоял на небольшом возвышении и что-то рассказывал, вернее, показывал столпившимся вокруг молодым магам. Лекс заметил, что между ладоней магистра билась-извивалась бело-голубая молния – ни дать ни взять настоящая электрическая дуга!

И Саня неловко кашлянул:

– Магистр Церсиус… извините, можно Марица на секундочку?

Седовласый маг обернулся, опустив руки, и «дуга» тотчас исчезла.

– Послушник? – с раздражением процедил он. – Чего тебе?

– Меня куратор попросил, – зачастил Лекс, – можно Марица на секундочку? Его мастер Бранго зовет, он забыл пергамент с рунами.

Однако Церсиус неожиданно нахмурился:

– Мариц? Какой еще Мариц?

– Ну, этот… Арматони! Куратор Бранго сказал, что он забыл свиток с рунами, а мне велел…

– И при чем тут я? – Церсиус посмотрел на Белова с таким недоумением, что тот умолк.

Он лишь сейчас заметил, что пятеро парней, окружавшие высокого мага, все поголовно были в длинных хламидах бордового цвета! Никакого Марица среди них и в помине не было.

– Понимаете, где-то тут должен быть Мариц… – снова забубнил Саня, чувствуя себя полным идиотом.

Магистр перехватил взгляд Лекса и раздраженно процедил:

– Что ты заладил одно и то же – какой еще Мариц! Закрой дверь, послушник. У нас очень сложный предмет – ментальные искусства!

И Лекс воскликнул, сам не свой от изумления:

– Вот именно что ментальные искусства! Но где же тогда Мариц?

– Откуда мне знать, куда подевался твой приятель! – рявкнул Церсиус так, что Лекс вздрогнул от неожиданности. – Я не обучаю послушников!

– Н-не обучаете? – пролепетал Саня, а магистр продолжал бушевать:

– Здесь занимаются маги второй ступени Солнечного Чароцвета, если ты не заметил. Выйди и закрой дверь, сейчас же! – прорычал он с такой яростью, что Лекс, не проронив ни слова, захлопнул створку.

Щелкнул замок, и из-за двери послышались голоса, среди которых выделялся хриплый и раздраженный – магистра.

Несколько секунд Саня стоял в полном шоке, тупо глядя на золотые полоски двери, которые тускло поблескивали в пасмурном свете. Откуда-то из глубины коридоров послышались быстрые шаги, перемежающиеся голосами, и Лекс, развернувшись, побрел прочь.

– …Как думаешь, что все это значит? – спросил Саня, когда они с Талкиным сидели в трапезной после работы на огороде.

В зале кроме них почти никого не было, лишь горстка мелких послушников шумела на другом конце стола – малышам было лет по десять-одиннадцать – должно быть, они совсем недавно попали в обитель.

Лекс хотел еще на огороде рассказать про Марица, но магистр Куддар загрузил их работой по самое горло. Стояла ранняя осень: надо было убирать урожай и запасать сено для харсупят. Послушники битых три часа работали серпами и косами, так что руки теперь отваливались.

Благо хоть сейчас можно было отдохнуть. Правда, Джертон куда-то запропастился, но Лекс решил не тянуть с рассказом и затащил Талка в трапезную на полдник.

– Как считаешь, что бы это значило? – повторил он, отхлебнув яблочного киселя.

Солнце наконец-то выглянуло из-за туч, так что в трапезной было светло и уютно – солнечные зайчики разрисовывали длинный стол красными и зелеными узорами витражей.

Талкин был потрясен не меньше друга. Некоторое время он молчал, переваривая информацию, а потом вполголоса спросил:

– Слушай, может, ты ошибся тренировочной?

– Не городи глупости, – перебил его Саня. – Церсиусом я тоже ошибся? Думаешь, не отличу его от Гардока?

– Нет, что ты! Но сам посуди, чем все это объяснить? Зачем Марицу врать про Церсиуса? Ведь он уже не в первый раз ходит на эти свои искусства.

– Угу, если он всегда на них так «ходит»… – ухмыльнулся Лекс, крутя в руках вилку. – Ты лучше вспомни: на той неделе он пропустил шесть занятий в мастерской, на огороде почти не бывал…

– А может, он просто филонит? – предположил Талкин. – Не хочет вкалывать на грубой работе.

– Не круто ли? – поднял бровь Лекс. – Я еще понимаю дурить кураторов, но он ведь и Куддару лапшу на уши вешает про ментальные искусства, а тот, между прочим, магистр.

– Куддар, наверно, ему просто верит, – почесал затылок здоровяк. – Не забывай, Саня, что Мариц – сын богатых родителей.

– Это верно, – ухмыльнулся Лекс. – Но тогда скажи на милость, почему Киган не ходит с ним на эти самые искусства?

Талк не нашелся, что ответить. Некоторое время друзья молча жевали творожники, запивая их холодным киселем из яблок, а потом Лекс сказал, не глядя на друга:

– Ты не думаешь, что это может быть связано с моим, – он запнулся, – с моим сном про Марица, помнишь?

– А как это может быть связано? – удивился здоровяк, усердно работая челюстями, – Женька любил покушать, особенно в новом обличье. На дырочки в ремне он давно перестал обращать внимание, проколов за это время пару новых. Зачастую он по две порции ужинов и завтраков уминал. Хорошо еще, что магистр Куддар никого не гнал из кухни, так что здесь можно было хоть два часа кряду сидеть.

– Точно не знаю, как это связано, – задумался Лекс, – но что-то здесь нечисто! Плюс к тому, помнишь, Джертон говорил, что вокруг Марица всегда много странностей происходит. А теперь мы и сами наткнулись на эти странности, – прищурился он. – Непонятно, зачем Арматони врет про эти дурацкие искусства.