Катерина Кингорд - Опасная миссия

– Ты чего… – начал было он, однако договорить не успел.

– Какой-какой бочонок? – ударил по ушам трубный голос.

И сердце Лекса подскочило к горлу: за спиной его непостижимым чудом возник тот самый «пивной бочонок» Фабрицио, который еще минутой ранее сидел между мастером Винарием и куратором Бранго. А теперь сверлил разъяренным взглядом Лекса. Лицо его было пунцовым, пышные усы воинственно топорщились.

«Забузз раздери, он все слышал!» – Белова бросило в жар. А вокруг стало очень тихо – послушники и маги явно ждали, что будет дальше.

– Так какой бочонок, ну-ка, повтори! – прорычал паладин, наклонившись к Сане, и на того дохнуло чесноком.

– Я… не то имел в виду, – сглотнул парень, не поднимая глаз.

– Что ж, очень приятно, ОЧЕНЬ приятно! – затрубил паладин, похлопывая по рукояти гигантского топора, о который он опирался.

Саня с беспокойством покосился на широкое лезвие. А Фабрицио поймал его взгляд и довольно закивал.

– Верно боишься, щенок! Я – королевский паладин, а не пивной бочонок! – фыркнул он в усы. – Вот сейчас как возьму и…

Неожиданно «королевский паладин» схватился обеими руками за рукоять и взмахнул топором!

Послушники завопили, со звоном упала тарелка, посыпались ложки. Широкое лезвие свистнуло, рассекая воздух, и пронеслось буквально в каких-то дюймах от уха Белова! Лекс завопил, дернувшись вправо.

– Вот так! – рявкнул паладин и снова взмахнул топором.

Послушники закричали, лезвие сверкнуло, просвистев совсем близко от Сани, тот дернулся в другой бок, и табурет пошатнулся.

– Помогите! – заорал парень, вцепившись в край стола, но пальцы соскользнули, ухватив скатерть. Не удержавшись, он упал на пол вместе с табуретом и потянул за собой скатерть. Послышался ужасный шум, зазвенела посуда, и на голову Лексу посыпались ложки и вилки.

– Не надо! – Белов зажмурился, закрываясь рукой.

– Вы что творите! – загремел негодующий голос куратора Бранго.

– Учу уму-разуму щенка, – бодро протрубил Фабрицио. – Будто сам не видишь!

В ту же секунду Лекса подхватили сильные руки, поставив его на ноги. Столовая качнулась у него перед глазами, и парень чуть не свалился обратно, но руки крепко держали его за плечи, а в лицо ему заглянул небритый Бранго.

– Ты как? В порядке? – Куратор скользнул внимательным взглядом по лицу Лекса и, убедившись, что тот цел, накинулся на паладина: – Вы в своем уме, Фабрицио, топорами в трапезной размахивать?!

– И действительно! – послышались возмущенные голоса Джертона, Талка и других. В зале царил ужасный беспорядок: скатерть перекосилась так, что кружки и стаканы попадали, двери трапезной были нараспашку.

– Он чуть не зарубил Лекса! – прокричал Абио с другого края стола.

И послушники зашумели, загалдели, глядя на Фабрицио и Саню.

– Я уж заметил, – процедил куратор, бросив раздраженный взгляд на усатого паладина.

А тот стоял в сторонке и как ни в чем не бывало полировал мягкой тканью лезвие топора, которым чуть не зарубил Белова.

– Давайте, объясняйтесь, Фабрицио! – И Бранго развернулся к паладину, скрестив руки на груди. – Почто накинулись на мальца с топором?

Однако усатый Фабрицио не то что не растерялся, даже наоборот – подбоченился.

– Во-первых, усвой, куратор: это не нападение, а воспитательная мера. Если бы я действительно напал – от щенка две половинки бы остались! – потряс он коротким толстым пальцем перед носом у Бранго.

Но тот оттолкнул руку паладина:

– Хорошенькая мера – чуть не снесли голову парнишке! Этак послушников не напасешься с вашим «воспитанием». И вообще, уберите топор!

И Лекс бросил злорадный взгляд на усатого Фабрицио:

«Интересно, как он сейчас будет выкручиваться. А Бранго все-таки молодец. Заступается за своих!» Саня с уважением посмотрел на куратора: тот величаво стоял, скрестив руки на груди, – ни дать ни взять магистр Гардок!

– Дайте сюда топор, – бросил он паладину. – И прочтите устав ордена, милейший! С оружием у нас не ходят.

Однако толстобокий Фабрицио и бровью не повел:

– Рад бы, да не могу.

– Помочь? – с угрозой шагнул к нему Бранго.

И послушники притихли, точно в предчувствии бури.

– Настоящий паладин свое оружие всегда при себе держит, даже в трапезной. Так что не кипятись, паренек, уж я-то знаю, что делаю, – самодовольно заявил он. – Это здесь ты гоголем ходишь, а вот попался бы ты мне в казарме…

И Бранго чуть не позеленел от этих слов.

– Что ты сказал… «паренек»? Ты это кому? – просипел он.

И Лекс бросил злобный взгляд на Фабрицио – в кои-то веки он всецело поддерживал Бранго!

Однако пузан погрозил пальцем небритому куратору:

– Для меня ты еще мальчик, Бранго. Я тебя помню, когда ты под стол пешком ходил! А ведь я уже тогда с магистром Айвардом чаи гонял.

И в трапезной стало так тихо, что, казалось, будто тишину эту можно зачерпнуть, точно мед ложкой.

Бранго из зеленого стал пунцовым. Он шагнул к Фабрицио, и руки его засветились зловещим красным сиянием.

– Послушай, милейший, – хрипло прорычал он, – я ведь не посмотрю на то, что ты из Лаумита, и…

Однако договорить маг не успел: двери трапезной хлопнули, и в зал буквально ворвался магистр Гардок, за которым спешил Торрикс, напарник Бранго.

«Похоже, кураторы ничуть не хуже послушников бегают за помощью к мастерам, – пронеслось в голове у Белова, – а мастера, наверно, ежели что, жалуются магистрам…»

Гардок же, заметив Фабрицио с топором, шагнул к нему.

– И в чем же тут дело? – молвил он хриплым басом.

И Лекс сглотнул: несмотря на то что он сейчас вроде и не виноват, Гардока он все равно опасался.

Зато Бранго пулей метнулся вперед:

– Вот, мастер Гардок, – махнул он в сторону Лекса, – паладин напал на послушника. Чуть топором не зарубил!

И по трапезной пролетел вихрь голосов.

Саня бросил украдкой взгляд на Фабрицио и даже удивился: тот, завидев Гардока, вдруг переменился в лице – побледнел, усы его встопорщились и даже, казалось, задрожали. И у парня мелькнула мысль, что Фабрицио… тоже боится Гардока. А ведь это королевский паладин, из Лаумита! Однако ж боится, да еще как! Фабрицио даже бросил протирать топор, опасливо косясь на магистра.

Зато Бранго продолжал болтать за спиной Гардока, но тот не стал его дослушивать. Он крутнулся на каблуках и шагнул к паладину. Тот побагровел, схватившись за рукоять топора, как будто собирался пустить его в ход.

И все в трапезной замерли, боясь издать хотя бы звук. Лекс во все глаза смотрел на Гардока. А тот подступил вплотную к пузану, так что между ними оставалось буквально несколько дюймов, и парень даже зажмурился – а ну как паладин сейчас подымет топор, да как даст Гардоку… Ох, и шуму будет!