Валерий Гусев - Привет от тети Моти

Все понятно. Этот Лева посидит в танке, где его никто искать не будет. Переждет патруль, а потом будет подбираться к складу. Все осмотрит, изучит на месте, прикинет, что и как, чтобы дей­ствовать не вслепую, а наверняка. Ничего у него не выйдет.

То, что Алешка сделал дальше, он делать не собирался, он собирался только проследить, раз­ведать и, если понадобится, помешать. Но в тот момент, когда таинственный незнакомец Лева спрятался в утробе танка, Алешка вспомнил одну маленькую фишку. На крышке люка была приделана стальная завертка. Он еще тогда спро­сил Баранкина, зачем эта штуковина? Баранкин обстоятельно, как и все он делал, объяснил:

– У этой крышки, Леха, петли повреждены. И вот когда мы этот танк взяли на буксир, она чуть не сорвалась. Вот и приладили защелку, чтобы крышку по дороге не потерять. Понял, то­варищ боец?

– Так точно, – ответил Алешка. И тут же об этом забыл. А вот сейчас вспомнил. Очень кстати.

Поэтому он быстро, но совершенно бесшумно, ни на что не натыкаясь – уж Алешка-то тут все наизусть знал, все острые углы, – подкрался к большому танку и по-кошачьи взобрался на не­го. Лег животом на холодный бок башни, нащу­пал завертку и повернул ее. А вы бы упустили такой случай?

«Привет от тети Моти!» – сказал Алешка про себя, слез с танка и выбрался на улицу. Как вы­яснилось позже, это озорство сослужило ему хо­рошую службу.

Ночная тьма сменилась предрассветным сум­раком. Контрольные лампы и окна штаба по­тускнели. Луна вообще скрылась. Робко, сонли­во зачирикали первые птицы, зашевелились грачи в своих гнездах на большой березе. На все вокруг опустилась предутренняя роса.

Алешка поежился и, все так же крадучись, направился к казарме. По пути он на всякий слу­чай попытался проколоть колесо фургона гвоз­дем, но не осилил, сунул гвоздь в карман. И вдруг, обходя героический стенд, услышал в тишине ти­хий щелчок. Будто кто-то невидимый взвел курок. Алешка мгновенно нырнул за стену и осто­рожно выглянул. И увидел нечто удивительное. Из ларька, осторожно и бесшумно, вышел ве­сельчак Гиви, осмотрелся и пошел к боксам. Алешка – за ним. Но ничего интересного уви­деть ему не удалось. Дядя Гиви прошелся вдоль складов, зачем-то потрогал замки на дверях и воротах, прошел до КПП-2, остановился у дыры в заборе и так же бесшумно и осторожно вернул­ся в свой магазинчик.

Алешка секунду подумал, а потом пулей по­летел в казарму. Влез в окно, запер его за собой.

– Что так долго? – спросил его дневальный, все так же стараясь не разбудить спящего лейте­нанта. – Проблемы?

– Ага, – соврал Алешка. Не очень-то, прав­да, и соврал: проблем ему хватало. Правда, не тех, о которых подумал заботливый дневальный.

– Это от каши, – со знанием этой проблемы подтвердил дневальный. – Утром сбегай в сан­часть, слабительного попроси.

– Обязательно, – сказал Алешка и схватил­ся за живот. – Непременно.

Он снова разулся и опять на цыпочках про­брался к своей постели. По-солдатски быстро раз­делся, нырнул под одеяло и закрыл глаза. И тут же, как ему показалось, раздался зычный глас:

– Рота, подъем! Выходи строиться! Солдат спит – служба идет…

Построение, зарядка, умывание – все про­шло как обычно. А дальше – прикол. Дневаль­ные пошли на кухню, а там…

А там, на верхней ступени крыльца перед за­пертой дверью, утомленные ночными приключе­ниями, дремали Горшков и Мотя. Как выясни­лось, они к тому же выронили ключи и не смог­ли разыскать их в темноте, сколько ни ползали но крыльцу, щелкая зажигалками.

Они уселись на крыльце и стали ждать рассве­та. А возле крыльца сидел Сачок, улыбаясь во всю пасть, склонив голову набок, словно любу­ясь делом рук… то есть лап своих. Рядом с ним валялись обглоданная кость, погрызенный чер­пак, швабра и черенок от метлы. Трофеи, так ска­зать.

– В чем дело? – гаркнул старшина, растол­кав толпу веселых зрителей. – Доложите!

– Товарищ старшина, .– вскочил Горшков, – какая-то собака здесь собаку привязала. И мы оказались изолированными от общества.

Раздался здоровый солдатский смех.

– Всю ночь просидели, – добавил Мотя. – Хорошо еще, что не пострадали от укусов.

– Ну-ка, задом повернись, – сказал Баранкин. – Не пострадали, говоришь?

– Это поверхностная травма. Внутренние ор­ганы не задеты. И внешние тоже.

– Эх вы! – укоризненно произнес Алеш­ка. – Щеночка забоялись!

Он подошел к Сачку – тот от радости подпрыг­нул на месте, звякнув цепью, и встал на задние лапы. Старшина Баранкин задрал голову:

– Щеночек!

Алешка отстегнул Сачка и повел его на место, обернувшись у курительной бочки:

– А вы это все, что здесь накидали и нагрыз­ли, приберите. Собачку дразнили, да?

По дороге Алешка от души поблагодарил Сач­ка за службу и наградил его хорошим ломтем черного хлеба. Сачок любил его до безумия и до самой будки нес этот лакомый кусок в зубах, желая показать своему славному командиру, что он служит ему не за страх, а за совесть. Не за ла­комство, а от большой любви. А такая служба – самая верная.

Привязав Сачка, Алешка отправился к «му­зею», вошел в бокс и стал прохаживаться между танками, весело и беззаботно напевая.

Расчет оказался верным.

– Эй! – гулко раздалось из железного нутра. – Открой, а?

– Кто здесь? – Алешка сделал вид, что очень испугался. – Побегу за старшиной!

– Не беги, пацан! Выпусти меня!

– А вы кто? – испуганным голосом спросил Алешка. – Танкист?

– Танкист, танкист! Еще какой! Я в этом танке воевал!

– Шестьдесят лет назад! – ужаснулся Алеш­ка, усмехаясь. – И все никак из него не вылезе­те? Вы, наверное, голодный? Я сейчас в столо­вую сбегаю, солдатской каши вам принесу.

– Не бегай! Лучше башню открой!

Алешка взобрался на танк, повернул защел­ку, попробовал приподнять крышку люка. Силе­нок не хватило.

– Эй, танкист! – крикнул он. – Дави снизу, у меня не получается.

– Ты только не ори. – Крышка приподнялась, и в люке показалось бледное лицо. Где-то оно уже попадалось. В казино, скорее всего. Один из охранников.

Алешка сделал вид, что не узнал его. Даже протянул ему руку, помогая выбраться из сталь­ного плена. В который сам же его и засадил. Только внимательно пригляделся к нему и недо­верчиво произнес:

– Шестьдесят лет…

– Я пошутил, – признался «танкист». – Я во­обще веселый.

– Оно и видно, – согласился Алешка. – За­чем вы в танк-то залезли?

– Это, парень, большой секрет. Военная тайна. Алешка лихорадочно соображал – как вести

себя дальше, чтобы «танкист» принял его за ду­рачка. «Военная тайна» подсказала…

– А… – Алешка тихонько шлепнул себя ла­донью по лбу. – Я догадался. Вы разведчик из полка Мурашова! Я вас не выдам. Подполковник Мурашов мой дядя. Я на его стороне буду вое­вать.