Елена Нестерина - Угнанное пианино

– Было бы желание. И вдохновение, – ответил Антошка. – Люди искусства, истинные творцы, и не на такие жертвы способны!

– Зоя, Зоя, ты слышишь меня? – закричала Арина, прильнув к щели между дверцами лифта. – Где ты?

– Что с тобой, Зоя? – поддержал ее Петр Брониславович.

Звуки музыки прекратились, раздался тоненький голосок:

– Я здесь! Я застряла! Лифт ехал-ехал и остановился! Я, честное слово, ничего не трогала!

– Не волнуйся, Зоя, мы тебя вытащим! – воскликнул Антон Мыльченко, не на шутку встревожившись за вечную Даму своего сердца. Вот, как только его не оказалось рядом, с ней снова произошло несчастье. Отсюда мораль – нельзя ее бросать одну. Антоша решил непременно так и поступать впредь, когда удастся Зою освободить…

– Да вы не волнуйтесь! – вновь раздался голос доброй девочки. – Это, наверно, пианино со мной не хочет прощаться! Вот и продлилось наше с ним общение!

– Нет, хочет, очень даже хочет пианино прощаться! – рявкнул невежественный Зоин папаша. – Это ремень с тобой не хочет прощаться!

– Ну что вы так с девочкой, она же ни в чем не виновата! – одернул его Петр Брониславович.

– Зовите спасателей, зовите свидетелей, а я пока вам поиграю! – послышалось из лифта, который встал где-то между вторым и третьим этажом.

Вслед за этим подъезд снова наполнила какофоническая музыка. Играть боком Зое удавалось еще хуже, чем в обычном состоянии. Но она все равно очень старалась и прямо-таки упивалась этим процессом.

– Я позвоню диспетчерам лифтов! – догадалась Арина.

– Да, Ариночка, скорее! – согласился Петр Брониславович.

Арина выхватила свой телефон и помчалась вниз по ступенькам.

– Не переживайте, Петр Брониславович, до шестнадцати часов есть еще время! – перед учителем физкультуры возник Антошка Мыльченко. – Внесете вы обновку в дом! Будет вам счастье!

– Ой, хорошо бы, Антоша! – Петр Брониславович метался по лестничной клетке туда-сюда. – Ну прямо все как назло, жалко будет, если не успею я до этого специального срока… Галиночка огорчится… И Зоенька – такая бедняжка…

– Ой, а вдруг трос оборвется! – воскликнул Антошка. – Тот, который лифт держит! Пианино ведь тяжелое…

– Ничего там не оборвется! – возразил сантехник. А уж слово сантехника – твердое слово. – Там все соответствует нормам. Кроме Зойки…

– Да что ж вы дочку так не любите! – в сердцах воскликнул Петр Брониславович.

– Да не дочку – музыку ее. Да.

– Эх… – Петр Брониславович, точно на безнадежно больного, махнул на сантехника Редькина рукой.

В этот момент Зоя запела.

– А вот если петь будет, трос может и не выдержать. Вибрации, понимаете… – на этот раз встревожился отец. – Эй, Зойка, не смей петь, слышишь?

– А я тут вне зоны досягаемости! – заявила Зоя, на миг перестав петь, но продолжая играть. – Хочу – пою, хочу – играю! Вот! И ничего вы со мной не сделаете!

– Ну, я тебе! – рявкнул сантехник Редькин.

– Не грусти, Зоенька, скоро тебя вытащат! – крикнул Петр Брониславович.

– А я и не грущу, Петр Брониславович! – весело ответила Зоя. – Когда я касаюсь клавиш, я обо всем забываю и сливаюсь с искусством! Какая уж тут грусть?

И она снова запела. В этот момент показалась Арина и сообщила:

– До диспетчеров дозвонилась. Сказали, что сейчас лифт включат. Но чтобы не трогали никакие кнопки.

Эта весть взбодрила всех.

– Слышишь, доча! – крикнул в щель лифта папаша Редькин. – Ничего там не трогай. И от пианино держись подальше! Сейчас поедешь!

– Ага! – обрадовалась Зоя.

И вот Антон, Арина, Петр Брониславович и свирепый сантехник Редькин молча встали у дверей лифта и принялись гипнотизировать их, ожидая, когда же лифт поедет.

Застрявшая вместе со своим искусством Зоя продолжала петь. Петр Брониславович слушал ее и очень надеялся, что его Галиночка Гавриловна окажется более музыкально одаренной. Ведь он любое ее творчество слушать станет, и не осудит, и ни про какой ремень и скотч даже и не заикнется. Но очень бы уж хотелось, чтобы играла и пела она получше, чем Зоя…

Когда музыка и пение достигли своего апогея, лифт зарычал, зафырчал, дернулся и поехал вверх.

– Ура! – закричали все четверо.

Зоя ответила им бравурным маршем и не менее громким криком «Ура!».

И вот лифт остановился на четвертом этаже. Петр Брониславович с нетерпением ждал, когда же разъедутся створки и покажется его несчастная ученица Редькина.

Этот лифт не застревал и не останавливался еще ни разу с момента его пуска. Но Зоя Редькина, которая наконец выскочила из него, об этом не знала.

Зою обнимали, тормошили, спрашивали о самочувствии. Она ощущала себя настоящим героем дня.

А пианино вкатили в распахнутую Галиной Гавриловной дверь квартиры Петра Брониславовича.

– Смотри, Галиночка, какой подарочек я тебе приобрел! – обнимая свою милую румяную жену, воскликнул Петр Брониславович. – Еще раз поздравляю тебя с Восьмым марта!

Радость их была беспредельна. Чувствовалось, что Галиночка Гавриловна и на самом деле очень хотела получить в подарок пианино.

Всем гостям волей-неволей пришлось усесться за накрытый стол, который прямо-таки ломился от яств.

И не успел Петр Брониславович вручить Василию Редькину обещанную сумму за приобретенное у него музыкальное счастье, как Галина Гавриловна принялась всех потчевать.

Так пианино Зои Редькиной оказалось у новой хозяйки. Его торжественно установили в гостиной на почетное место, положили сверху ажурную салфетку и поставили вазочку с цветком. Участники этой операции были довольны, спокойны, а некоторые даже и очень счастливы.

Но все почему-то чувствовали, что приключения этого пианино и Зои Редькиной, спасенной из застрявшего лифта, а также всех остальных на этом не закончились.

И действительно: так вскоре и произошло. Но это уже – отдельная история.