Леви Хенриксен - Ангел с Чёртова острова [litres]

– Привет. А я и не знала, что ты уже вернулся… – пробормотала я, чувствуя, как дрожит нижняя губа. Вечно у меня ничего не получается! В статье же было написано, что тот англичанин за одну секунду приклеился к сиденью.

– Там все каким-то желе вымазано! – закричал он еще громче. – Что ты такое творишь?

– Я… не знала… что ты… уже вернулся… – повторила я и, сама того не желая, всхлипнула. Ненавижу реветь. Ревут только маленькие мальчишки и слабаки.

– Так чем ты вымазала сиденье? – спросил он.

– Ты знаешь, что мужчины примерно три года своей жизни проводят в туалете? А женщины – в три раза больше. То есть целых девять лет, – сказала я.

– Астрид! – не выдержал он.

– Я хотела сделать маме сюрприз и смастерила специальную подстилку для унитаза. Я как раз пошла в кабинет за подстилкой, как тут ты вернулся и сел на унитаз, – объяснила я и опять захлюпала носом.

– Клей! – завопил он, и в эту секунду мы оба кое-что заметили. Правая рука, которой он придерживал полотенце, приклеилась к ноге.

Дурмот-Дурмот-Дурмот попытался было высвободить руку, но поняв, что прилипла она намертво, совсем потерял голову – принялся прыгать по коридору и дергать рукой, так что со стороны казалось, будто он пляшет. Потом он запутался в ногах и повалился на пол. Теперь казалось, что он с кем-то борется.

– Что это за клей?! – завыл он подозрительно тонким голосом.

– Суперклей… – ответила я. Слезы, подступавшие к горлу, исчезли, и сейчас я с трудом сдерживала смех.

– Значит, суперклей, – шепотом повторил он, – что-то никак не могу руку оторвать.

– Я не знала, что ты вернулся домой… – в третий раз повторила я.

– Полотенце прилипло, – прошептал он.

– Я читала, что надо смочить жидкостью для снятия лака! – заявила я и побежала в ванную. Спортивный чехол с мобильником лежал на стиральной машинке, я уже хотела достать телефон, когда Дурмот-Дурмот-Дурмот опять заорал, да так громко, что я схватила пузырек с жидкостью для снятия лака и бросилась назад. Он выхватил у меня пузырек, но открыть его одной рукой никак не получалось.

– Давай помогу, – предложила я. Он кивнул и поднялся.

Мигом открутив крышку, я, не спрашивая, плеснула чуть-чуть жидкости на полотенце, туда, где оно приклеилось к спине. Тут уж Дурмот-Дурмот-Дурмот заголосил совсем невыносимо.

– Жжет! Жжет! – Он, словно кенгуру, запрыгал по коридору, а потом рухнул в гостиной на диван и выгнулся дугой – совсем как мама на том видео, где она меня рожает.

– Тебе надо в больницу – я вызову такси! – сказала я.

Теперь Дурмот-Дурмот-Дурмот подскуливал, словно маленький щенок.

– Тебя надо показать врачу, и чем скорее, тем лучше. А иначе клей проникнет внутрь. Я недавно читала о таком случае, – соврала я.

– На такси нельзя. Иначе меня кто-нибудь увидит, и придется уволиться с работы. Позвони Эмилии. Мобильник в ванной. И пошевеливайся! – скомандовал он.

Я послушно вернулась в ванную, сделала вид, будто набираю номер, и поднесла телефон к уху. Потом я неторопливо досчитала до двадцати и крикнула через плечо:

– У мамы отключен телефон!

– Звони на рабочий! – взвыл он.

Я снова притворилась, будто набираю номер, и опять посчитала про себя до двадцати, после чего представилась и попросила позвать к телефону маму.

– Ага… Вон оно что… Понятно… Вышла. Ясно. У нас тут маленькая неприятность. Попросите ее, пожалуйста, перезвонить домой, когда она освободится.

– Она на встрече, – сказала я Дурмот-Дурмот-Дурмоту.

– Они что, не могут ее вызвать?

– Эта встреча не у них, а еще где-то.

– Тогда вызови скорую! Они не имеют права разглашать информацию… – почти пропищал он.

Я кивнула и уже было набрала номер, как испугалась – а вдруг врачи смогут отклеить ему руку прямо здесь и не повезут в больницу?

На этот раз я досчитала до тридцати, а затем потыкала в кнопки, представилась, назвала наш адрес и сказала, что мой отчим приклеился к полотенцу.

– Ага… – сказала я, – что? Как это – не получится? А‐а, понятно…

– У них нет машин, – крикнула я, – грузовик столкнулся с туристическим автобусом! Чрезвычайная ситуация! Придется вызывать такси.

– Нет, подожди. Давай позвоним Коре. Пускай он меня отвезет, – совсем тихо проговорил Дурмот-Дурмот-Дурмот.

– Коре до нас сто лет ехать. А тебе надо в больницу прямо сейчас. Я читала, как один мужчина в Англии случайно склеил себе ладони, и у него началось заражение крови, потому что до врача он добрался не сразу. И в конце концов одну руку ему ампутировали!

– Ладно, вызывай такси! – Дурмот-Дурмот-Дурмот стал вдруг похож на маленького мальчика.

Я вызвала такси, вытащила из мобильника сим-карту и выбросила ее в унитаз.

– Такси будет через пару минут, – сказала я, возвращаясь в гостиную.

– Помоги мне одеться, – попросил он.

Я кивнула и побежала в их с мамой спальню. Вот только как одеть человека, у которого правая рука приклеена к ноге?

– Что принести? – крикнула я.

– Найди там свитер и спортивные штаны!

Я так и сделала, вот только полотенце приклеилось по всей длине, прямо до коленей, поэтому, как мы ни старались, штаны на Дурмота натянуть не удалось.

– Халат. Накинь халат, – предложила я, – больше все равно ничего не налезет.

– Какой халат?! У меня его сроду не было! – взвыл он, и я едва не ответила, что знаю, но вовремя спохватилась.

– Тогда накинь мамин, – сказала я.

– Ни за что на свете! – всхлипнул он.

– Значит, поедешь прямо так, – отрезала я.

– Ладно, тащи этот чертов халат! – взревел он.

Я опять побежала в ванную и сдернула с крючка розовый мамин халат. Мы вместе укутали Дурмот-Дурмот-Дурмота в халат, и когда он погляделся в зеркало, на глазах у него выступили слезы.

– Принеси мне еще футбольные гетры, – шепотом попросил он, – а то я какой-то голый.

Я помогла ему забраться в такси, и выглядел он при этом словно боксер, проигравший важный матч. Он опустил голову, а руку при этом придерживал, как будто она уже была в гипсе.

Положив рядом с ним пакет с его обычной одеждой, я отдала таксисту бумажник и объяснила, куда ехать. Таксист молча кивал, явно стараясь не смотреть на пассажира.

– Подождите, – сказал Дурмот-Дурмот-Дурмот, когда таксист уже собирался тронуться с места, – принеси мне мобильник!

– Но маме ведь и так передадут, где ты, – возразила я.

– Я все равно потом позвоню ей или напишу, – не сдавался он, и тогда я принесла его мобильник и положила его в пакет с одеждой. Такси тронулось, а я бросилась в дом и схватила мой собственный телефон. До поезда оставалось десять минут, а спустя полчаса мама с папой уже будут на пути в Швецию. Во второй раз за день я набрала номер телефонного оператора. Вообще-то я собиралась отправить маме с папой сообщение – планировала написать, что ухожу из дома, однако теперь планы придется менять. Если Дурмот-Дурмот-Дурмот воспользуется больничным телефоном, позвонит маме и расскажет обо всем, что приключилось, мама с папой вполне могут отложить поездку в Швецию на потом. Значит, надо заранее исключить эту вероятность.