Евгений Рудашевский - Сердце мглы [litres]

Дима замедлил шаг. Одышка усилилась. Грудь набилась холодной ватой – не продохнуть. И правая нога пульсировала ледяными спазмами. Не надо было бежать. Попросил Хорхе ненадолго оставить его одного. Индеец, кивнув, прошёл мимо. Подумал, что Диме нужно в туалет. Он бы действительно не отказался отлить, однако не хотел шевелиться. Замер на месте. Выключил фонарик и отвернулся от шагавших впереди людей.

Увидел, что пройденная ими тропа залита зеленоватым мерцанием. Сотни, тысячи светляков. Помигивая, перемежались, кружились, превращали раскидистые деревья и прочую растительность в путаный лабиринт, словно бы нарисованный в комиксе. И каждый светляк смотрел на Диму кристалликами глаз затаившихся и поджидавших свою жертву хищников.

Дима дышал через рот. Повернул стального дракона на трости. Не услышал щелчка. Взялся на ощупь проверять шип и поранился. Липкая кровь. Обозлившись, Дима принялся колоть воздух тростью, силясь попасть по невидимому противнику. Когда руки ослабли, начал колоть землю в ногах. Был уверен, что непременно заденет какую-нибудь клыкастую пакость. Выронил трость. Пошатнулся, но устоял на ногах. Мир вокруг вспыхнул – это Хорхе вернулся за Димой.

Остервенев, Дима отбивался от скоробогатовцев. Они заманили беглецов в ловушку и один за другим выбегали из засады. Дима, израненный, стоял твёрдо. Рука его не дрогнула. Он разил преследователей выверенными ударами. Их тела окружили Диму кровавыми баррикадами. Он не замечал полученных ран. Знал, что обречён, и надеялся задержать скоробогатовцев – позволить друзьям вовремя добраться до лодок…

Лодки! Ведь они могут сплавиться по реке! Скоробогатов вёл их против течения, а Мардену ничто не мешает… Лодок нет, но плот… Хорошо бы построить плот. Дима с горечью подумал о первых днях экспедиции. Речная духота казалась невыносимой, он жаловался на неудобства, которые сейчас казались роскошью. Хотя бы на денёк вернуться туда…

– Дима, ты как? – с сочувствием спросила Екатерина Васильевна.

Рядом были и Хорхе, и Аня. Чуть поодаль стояли Максим и Марден. Куда подевался мальчишка? Ведь он был с ними. Или Диме привиделось?

– Сделаем привал, – твёрдо заявила Екатерина Васильевна. – Нам всем нужно отдохнуть.

Дима хотел возразить, но желудок скрутило. В тело впились тысячи змей. Они были повсюду. Заползали за шиворот, проскальзывали в рукава и штанины, тёрлись холодными телами о разгорячённую кожу. Диму вырвало. Хватаясь за свисавшую над ним ветку и пытаясь восстановить равновесие, он переставил правую ногу. От лодыжки и колена прострелила парализующая боль. Дима завалился на землю ничком – Екатерина Васильевна ухватила его за капюшон, но не удержала.

Дима не сопротивлялся. Не пытался встать. Знал, что для него всё кончено. Вокруг суетились лучи фонариков. Кто-то помог ему сесть. Поддерживал под спину и не позволял завалиться на бок.

Дима искусно владел тростью – ни мечи, ни копья не могли до него добраться. Подобно фракийцу Спартаку, он с быстротой молнии вращал заострённый шип, нанося раны и убивая наповал всех тех, кто осмеливался на него напасть. Когда же враг выхватил пистолет, его участь была предрешена. Даже умирающего беглеца скоробогатовцы продолжали избивать и ранить – в отместку за десятки отнятых им жизней. Дима не чувствовал боли. Напоследок улыбнулся. Пожертвовав собой, спас друзей. Достойная смерть.

– Что с ним? – по-английски спросил Марден.

– Он устал, – ответила Екатерина Васильевна.

– Так не устают. Посмотрите на его лицо. ¡Maldición! Podríamos haber dejado al cojo en el campamento. Estaba condenado desde el primer día de la expedición.

– Дима, – Аня коснулась щеки брата. – Он весь горит. Что с ним?

Привкус рвоты. Дима шевелил сухими губами. Хотелось пить. В лагере была питьевая вода. Тёплая, вонючая, но питьевая. Можно было в любой момент наполнить флягу. Зря они сбежали. Надо было перетерпеть. Не стоило Максиму вмешиваться. У них всё шло хорошо…

– Дим, что с тобой? – не отставала Аня.

Лучи фонариков были направлены на него. Настоящий бенефис. Последняя сцена нелепого спектакля. Смотрите, что вам ещё надо?! Дима плакал. Не сдерживал слёз. И плевать, что другие видят. Пусть любуются его слабостью. Пусть наслаждаются тем, какой он ничтожный.

– Дима… – Аня, встав рядом с ним на колени, хотела его обнять, но Дима из последних сил отстранил сестру, а потом сделал то, что давно следовало сделать. Зачем прятать от себя правду? Дима потянулся к брючине. Стал подтягивать её, оголяя лодыжку.

Аня вскрикнула.

Пересилив себя, Дима взглянул сам. Увидел опухшую, словно накачанную воздухом бледную кожу и светло-синее пятно на лодыжке. В центре пятна – две чёрные бусины от укуса. Змея была ядовитой. Дима продолжал плакать, но принял эту мысль без сопротивления.

– Мне нужен пластырь, – рассеянно сказал он. – Надо заклеить…

Вокруг все заговорили разом. На всех языках мира, понятных и непонятных. Будто решили извести его гулом резких голосов.

Марден, наклонившись, тряхнул Диму за плечо. Потребовал описать змею. Дима описал.

– Бушмейстер, – спокойно объявил проводник. – Ваш парень умрёт.

– Сделай что-нибудь, – потребовал Максим.

– Поздно. Сразу надо было. Яд разошёлся. ¡Maldito cretino, porque no lo dijo desde el principio!

– Сделай!

Аня и Хорхе о чём-то шептались.

– Надо вернуться в лагерь, – выдавила Екатерина Васильевна. – У них есть сыворотки. Там помогут…

– Нет, – Максим мотнул головой. – Скоробогатов ему ничего не даст.

– Не даст, – подтвердила Аня. – Хорхе говорит, надо отсосать яд.

– Я сделаю, – Максим выхватил нож и опустился перед Димой на колени, но Марден его остановил:

– Куда ты лезешь? Без толку.

– Тогда сделай что-нибудь сам!

Дима тонул в сером мареве. Часто моргал. Ноги совсем онемели, и разрывавшаяся в них боль глухими отголосками разносилась по остальному телу. Сердце колотилось так, что перехватывало дыхание. От живота к горлу прокатывались узловатые судороги.

– Оставьте его здесь, – сухо сказал Марден. – А лучше убейте, чтобы не мучился.

– Заткнись, – оборвал его Максим.

– Не можешь ты, я сам сделаю.

– Стой где стоишь.

– ¿Piensas que voy a quedarme aquí parado y esperar a que nos atrapen? ¡Ni hablar!

– Nadie nos va a atrapar. Solo ayúdenle a mi hermano, ¡se lo ruego! – с мольбой ответила ему Аня.

«Господи, о чём они говорят?»

Жажда стала невыносимой. Как глупо. Столько влаги вокруг. Дождь. Промокшая одежда. И жажда. Очередная судорога принесла облечение – словно лопнул нарыв под животом. Вдоль бедра растеклось тепло. Дима испугался, что истекает кровью. Хотел привстать. Максим, поддерживавший его со спины, надавил ему на плечи. Дима тут же обмяк. Понял, что обмочился. Безропотно признался себе в этом. Плевать. Только бы скорее всё закончилось.