Лилиан Браун - Кот, который там не был

– При сложившихся обстоятельствах она играет неплохо.

– Я слышал о брате Мелинды. Этим, конечно, можно объяснить её отсутствие на спектакле, но ей всё-таки следовало известить нас.

Помощница режиссера объявила:

– Пять минут.

Квиллер вернулся в зрительный зал. После сцены хождения во сне он выскользнул из театра. Торжественный обед должен был уже закончиться.

Полли держала в руках большую плоскую коробку.

– Я получила награду за общественную деятельность, – сказала она. – Очень красивую декоративную дощечку.

– Поздравляю! Ты давно заслужила эту награду, – заверил он её. – Что вам подали на обед? Цыплёнка, начиненного ветчиной и швейцарским сыром?

– Нет, какого-то другого цыплёнка. Довольно вкусного. Конечно, все только и говорили о возвращении Эмори Гудвинтера.

– Естественно. Сколько вручили наград?

– Десять. Был очень печальный момент, когда миссис Хасселрич получала посмертную награду Ирмы за общественную работу. А награду Мелинды, которую она получила за заботу о здоровье граждан, вручили какому-то служащему клиники, поскольку сама Мелинда в это время играла в театре.

– Вношу уточнение. В театре её не было, – сказал Квиллер. – Вместо неё играла девушка по фамилии Олсон.

– Боже мой! – сочувственно произнесла Полли. – Мелинда, должно быть, в ужасе от всей этой шумихи!

– Ммм, – промычал он вместо согласия. – Кого ещё отличили?

– О, позволь мне теперь рассказать о сенсации этого вечера, – со смехом проговорила Полли. – Лори Бамба, как секретарь Комитета по награждениям, вручала дипломы и сувениры, и на ней была накидка «летучая мышь», точно такая же, как моя, но лилового цвета. Когда Фран Броуди пошла за своей наградой за успехи в области дизайна, у неё оказалась такая же накидка, но зелёная! Милдред Хенстейбл получила награду за преподавательскую деятельность и вышла в ярко-синей накидке. И, наконец, у Хикси Райс была тёмно-серая накидка. Мы все стояли на сцене, выстроившись в ряд, как нелепая хоровая труппа – высокие, низкорослые, полные, худые, – но все как одна в накидках «летучая мышь» и с брошками в форме павлиньего пера! В зале стоял такой хохот, что хозяин отеля вынужден был позвонить в пожарный колокол.

– Ах вот как! – рассмеялся Квиллер. – Оказывается, я знаю тьму выдающихся женщин.

Полли пригласила его подняться к ней выпить кофе с тортом, и Бутси встретил их мяуканьем, напоминавшим пение трубы.

– Как поживаешь, старина Гаспар? – приветствовал его Квиллер.

– В самом деле, Квилл, ты так непочтительно с ним обращаешься, – посетовала Полли.

– Это он непочтителен со мной. Думаю, он ревнует.

– А по-моему, это ты ревнуешь, милый.

Она стала варить кофе и отрезала большой треугольный кусок шоколадного торта для гостя и маленький – себе.

Съев немного торта, Квиллер осторожно спросил:

– Как твоя невестка отнеслась к моей просьбе?

– Она сказала, что это совершенно незаконно, но согласилась принести мне на торжественный обед историю болезни Ирмы при условии, что рано утром она сможет вернуть её на место.

– И что же?

– Вечером она сообщила мне, что этой папки в шкафчике для хранения историй болезней нет.

– Возможно, истории болезней умерших пациентов хранятся в специальном ящике.

– Так оно и есть, но её не было нигде. Почему тебя это интересует, Квилл?

– Просто любопытно… А ты не помнишь, не упоминала ли когда миссис Хасселрич о каких-либо недоразумениях, связанных с похоронами Ирмы?

– Господи, нет.

– Её тело предали земле, но, по словам Мелинды, Ирма хотела, чтобы её кремировали. Как могло случиться, чтобы никто, кроме неё, не знал об этом?

– Квилл, милый, я боюсь спросить, что у тебя на уме.

– Ничего, это просто праздная болтовня. Можно ещё кусочек торта?

– Конечно. Налить ещё кофе?

Некоторое время он молчал, предаваясь, по мнению хозяйки, гастрономическим радостям, а потом заметил:

– Говорят, что витамин С – хорошее средство от простуды. Что за препарат с витамином С ты брала с собой в Шотландию?

– Очень эффективные таблетки, но они такие большие, что мне трудно было их глотать.

– Хочешь, я возьму пилюли себе?

– Боюсь, у меня их больше нет, но они всегда есть в аптеке, – сказала Полли. – Ирма жаловалась на боль в горле, и я отдала таблетки ей.

– И она принимала их?

– Не знаю. Я оставила таблетки в ванной и больше их никогда не видела. Милый, ты простужен?

– У меня небольшой кашель. – И он слегка кашлянул. – Очень вкусный торт. Ты сама испекла его?

– Хотела бы я иметь на это время. Нет, я купила его. Кстати, ты не рассказал, как играла эта девочка Олсон.

– От страха несколько скованно, но текст знала. Завтра у неё получится удачнее, если Мелинда так и не появится… – Он заметил, что Полли смотрит на часы. – Ну, я заеду за тобой завтра утром в обычное время… Что это?

С бульвара до них донёсся звук сирены, и они увидели, как промелькнули сигнальные огни.

– Похоже на автомобильную катастрофу, – сказал он, направляясь к дверям: в нём проснулся матерый репортёр, которым, впрочем, он всегда оставался. – Пойду посмотрю… Увидимся завтра! – Он сбежал по лестнице вниз, пробежал по подъездной дорожке и увидел, что все соседи вышли из своих домов и смотрят в западном направлении. Быстро дойдя до конца улицы, он встретил знакомую пару – городского прокурора с женой.

– Мы как раз подходили к дому, – сообщила женщина, – когда машина промчалась по бульвару. Затем послышался звук ужасного удара.

– Скорость была не меньше восьмидесяти миль, – добавил её муж. – Водитель, должно быть, превратился в лепешку. Он, конечно, не знал, что это тупик, хотя висит соответствующий знак,

– Туда проехал автофургон шерифа, – сказал Квиллер. – Им придется извлекать водителя из-под обломков. – Он поспешил к месту аварии. Прожекторы полиции освещали маленький парк, гранитный памятник и разбитый автомобиль рядом с ним.

Бегом вернувшись к своей машине, он поехал домой, чтобы позвонить в редакцию газеты. Открывая дверь, он услышал звонок и успел схватить трубку, прежде чем на другом конце провода дали отбой.

– Квилл, я звоню с бензоколонки, – сказал Райкер. – Если у тебя найдется бутылка шотландского виски, я приеду к тебе с потрясающей новостью.

– Давай, приезжай, – ответил Квиллер. – У меня, кстати, тоже есть для тебя новость.

Через несколько минут Райкер уже входил в амбар, его лицо было краснее обычного, и он весь сиял. Выпивка уже ожидала его, и они оба удобно устроились в креслах.

– Какого мнения ты о Милдред Хенстейбл? – спросил издатель.

– Милая женщина.

– Ей не нравится жить одной, и мне тоже. Мы очень хорошо с ней поладили. Что ты об этом думаешь?