Кристиан Хумберг - Дело о призрачном воре [litres]

– Что значит «впотьмах»? – возразил Себастиан. – Мы выписали из статей Блайза все места, где действительно могли появиться призраки. Я считаю, это уже хорошие зацепки.

– Ты не так меня понял, – сказала Тео. – Я имела в виду, что нам срочно нужна профессиональная помощь в выслеживании духов. Не обижайся, Харольд, но от твоих игрушек толку мало. Мы в этом убедились в архиве «Таймс». А раз уж мы отправляемся в места, где, возможно, видели призраков, надо хотя бы как следует снарядиться.

– Эй, у меня была всего одна ночь на то, чтобы изобрести эти штуки, – оправдывался Харольд. – Всё получится, вот увидишь.

Их паровой кеб остановился с восточной стороны Кавендиш-сквер, где жила спиритистка. Высадившись, друзья направились к бело-коричневому шестиэтажному зданию из песчаника с многочисленными крытыми балкончиками. Пройдя под треугольным навесом, опирающимся на каменные колонны, они открыли тяжёлую коричневую дверь и поднялись по лестнице на четвёртый этаж.

– Надеюсь, мы не помешаем мадам Петровска, – пробормотала Тео, когда они дошли до лестничной площадки. Она робко позвонила в дверь из благородной тёмной древесины.

Ничего не произошло.

– О-о, – протянул Харольд. – Похоже, её нет дома.

– Или она проводит какой-нибудь ритуал, – предположила Тео, второй раз позвонив в дверной колокольчик.

Дверь соседней квартиры открылась, и на пороге появился худой молодой человек с растрёпанными волосами, в замызганной рубашке и протёршихся серых штанах с подтяжками.

– Привет, ребята, – поздоровался он и посмотрел на Тео. – Ты Теодосия Паддингтон?

Тео растерянно уставилась на него:

– Да, а что?

Молодой человек – Люциус решил, что незнакомец студент или писатель, а может, и тот, и другой сразу, – протянул Тео конверт с тёмно-красной сургучной печатью.

– Это письмо просила передать тебе мадам Петровска, – объяснил он.

– Э-э-э, спасибо, – удивлённо поблагодарила Тео.

– Не за что. Хорошего дня. – Молодой человек снова закрыл дверь.

– Что это значит? – недоумевал Харольд.

Тео сорвала печать.

– Сейчас увидим. – Она вытащила письмо, развернула его и начала читать.

Дорогая Теодосия!

Как мило с вашей стороны, что вы с друзьями решили снова меня навестить. К сожалению, вы не застанете меня дома. Я еду в Вену в гости к старому другу, доктору Хесселиусу. В конце месяца я вернусь в Лондон. Если до этого у вас возникнут вопросы о загадках магии, вы можете обратиться к моему знакомому Томасу Карнаки, очаровательному молодому человеку и талантливому духоискателю.

Он живёт в восточной части Лондона, в Челси, 427, Чейн Уолк. Желаю тебе всего хорошего.

С сердечным приветом,

Харольд озадаченно почесал в затылке:

– Ну и ну. Откуда она знала, что мы к ней придём?

Улыбаясь, Тео сложила письмо.

– Она ясновидящая, Харольд. Конечно, она знала.

Люциус с Себастианом весело переглянулись.

– И что теперь? – спросил Себастиан. – Попытаем счастья у этого Карнаки?

– Я за, – сказала Тео. – Если мадам Петровска ему доверяет, то и мы можем.

Люциус надеялся, что она права.

Примерно через полчаса они ехали в паровом кебе по Чейн Уолк. Слева текла Темза. Справа высились многоэтажные жилые дома из тёмно-красного кирпича, фасады которых из-за многочисленных выступов напоминали продолговатые зубцы крепостной стены. Белые подъезды со старинной кровлей и декоративной обшивкой по всей ширине дома тщились придать немного изящества функциональным зданиям.

Дом № 427 оказался немного красивее: у него хотя бы были балкончики, сидеть на которых, впрочем, было нельзя – они были такими узкими, что уместиться там можно было только стоя. Однако оттуда открывался великолепный вид на реку и набережную.

Карнаки, как выяснилось, жил в квартире на четвёртом этаже почти под самой крышей.

«Мадам Петровска и Карнаки обладают магическими способностями, и оба живут на четвёртом этаже, хотя и в разных домах», – с удивлением подумал Люциус. Интересно, это просто совпадение? Он решил спросить об этом Карнаки, если представится случай.

Однако, как только они оказались у двери квартиры, где жил духоискатель, Люциус тут же забыл о своих намерениях.

– Боже правый! – пробормотал он, уставившись на то, что открылось его изумлённому взору. На тёмной деревянной двери Карнаки была вырезана большая пятиконечная звезда. Её окружало двойное кольцо. Между кольцами тянулись непонятные знаки – они напомнили Люциусу арабскую вязь. В центре звезды, её зубцах и между ними находились другие странные символы, в том числе глаз, напоминающий египетский.

Украшена была не только сама дверь – косяки тоже были испещрены символами, нарисованными преимущественно белым и красным мелом. Вдоль порога тянулась тонкая полоска чего-то белого – не то соли, не то сахара, а на дверной ручке болтался джутовый мешочек, от которого разило чесноком.

– Он что, сумасшедший?! – поразился Харольд. Люциус его понимал: то, что они увидели, не имело ничего общего с благородной элегантностью квартиры мадам Петровска. Это больше напоминало вход в ярмарочный балаган, чем дверь квартиры.

– Думаю, он очень осторожен, – задумчиво возразила Тео. – Я мало что из этого понимаю, но пару символов узнала. Это защитные руны.

– Похоже, они хорошо работают, – усмехнулся Себастиан. – По крайней мере, руна, которая защищает от возмущённых квартирных хозяев. Иначе такого чокнутого типа давно бы выселили.

– Сейчас увидим, что он собой представляет, – сказал Люциус, наклонился и постучал в дверь молоточком, висящим посреди пентаграммы.

Дверь приоткрылась, и из темноты на ребят уставилась пара глаз. Незнакомец осмотрел Люциуса и остальных с головы до ног.

– Кто вы? – спросил нервный голос.

– Меня зовут Люциус Адлер, – представился мальчик. – А это Себастиан, Харольд и Тео. Нас к вам направила мадам Петровска. – Люциус оглянулся на Тео, та протянула ему письмо известной спиритистки, и он передал его мужчине. Бледная узкая рука просунулась в дверную щель и выхватила письмо. Потом дверь снова закрылась с глухим стуком.

– Ты был прав, – сказал Себастиан Харольду. – Он точно не в своём уме.

Послышался звук, как будто отпирались сразу несколько засовов. Дверь снова открылась – на этот раз шире.

– Простите мою невежливость, но… Видите ли… Я повздорил с некими силами, которые не слишком ко мне благосклонны. Осторожность никогда не повредит.

Говорящий выглядел лет на двадцать пять. Он был худощавым, в модном, хотя и несколько экстравагантном костюме. Его волосы были так густо напомажены, что казалось, будто их высекли резцом. На шее висела тонкая серебряная цепочка, которая виднелась из-под расстёгнутого воротника. Люциусу показалось, что на груди у мужчины, под рубашкой, круглый амулет.