Кристиан Хумберг - Дело о призрачном воре [litres]

– Что верно, то верно, – довольно вздохнул Ватсон, откусив большой кусок тоста.

– Вы что, тоже ещё растёте, доктор? – донёсся вдруг голос Шерлока Холмса из-за газеты. – В вашем-то возрасте? Или у вас только пузо растёт?

Ватсон перестал жевать. Миссис Хадсон, похоже, тоже была потрясена. Ненасытный доктор отрастил брюшко, это правда. Но ведь шутить над его фигурой неприлично!

Сыщик снова перелистнул газету. Судя по всему, он не чувствовал себя виноватым – или ему было просто наплевать.

– Холмс, это нехорошо, – заметил наконец Ватсон.

С чувством страшной неловкости Люциус уставился в тарелку, на которой бекон мирно соседствовал с тостом, намазанным вареньем.

– В самом деле? – проговорил Холмс беззаботно-язвительным тоном. – Мне так жаль. Я не хотел мешать вам завтракать. Неужели вам… придётся опять начинать сначала?

Ватсон со вздохом отложил вилку.

– Мальчик всё сделал как надо, – сказал он строго. – Это вы ведёте себя просто невыносимо, вы, а не Люциус! Уже который день брызжете ядом в каждого, кто попадётся вам на глаза. Вы совершенно с нами не считаетесь, обижаетесь на каждое слово, насмехаетесь над всем, что прочтёте в газете, и…

Холмс опустил газету.

– Да как же мне не насмехаться? – напустился он на своего друга и домашнего врача. – Вы только посмотрите, что за ерунду там пишут. Вот, Ватсон, прямо здесь. Видите сегодняшний заголовок? «Привидение в Мэйфэйре»? И это на полном серьёзе в утреннем выпуске «Таймс». Привидения!

Люциус сухо сглотнул. Он ещё никому не рассказывал, что они с Харольдом пережили накануне. Из-за этого Люциус полночи не мог уснуть. Он снова и снова видел перед собой эту призрачную фигуру в тумане. Она и сейчас его пугала, если честно. Он хотел поговорить об этом с Холмсом за завтраком. Но теперь передумал. Если уж сыщик пришёл в такое раздражение от газетной заметки, он наверняка бы высмеял Люциуса и назвал его вопросы ребячеством.

– Привидение? – Ватсон, похоже, заинтересовался. Он забрал у Холмса газету и пробежал глазами заметку. – В Мэйфэйре, вы только посмотрите. Скажи-ка, Люциус, вы с Харольдом ведь были как раз в тех местах? Может, заметили что-то необычное?

Люциус помотал головой и поспешно запихал в рот полтоста. Что угодно, только не говорить.

– Да что дети могли там заметить? – с укором произнёс Холмс. – Белую ночную рубашку на коньке крыши? Гремящего цепями призрака в подвале для угля? Дорогой доктор, это не новости, а выдумки. Небылицы. Просто возмутительно, что «Таймс» такое публикует. – Его передёрнуло. – Духи – что за вздор! Духов не существует. Есть только журналисты, которые не знают, о чём ещё написать.

– И сыщики, у которых плохое настроение, – шепнул Ватсон мальчику, театрально закатив глаза.

Люциус посмотрел на Холмса, но тот снова углубился в чтение и не расслышал замечание Ватсона.

И тут в дверь постучали.

– Наверное, почту принесли. – Миссис Хадсон встала из-за стола и пошла в коридор. Она, похоже, была рада ненадолго уйти с кухни от капризного жильца.

Люциус смотрел ей вслед. Всякий раз, как в дверь дома на Бейкер-стрит, 221-б, стучали, он представлял, что это мама к нему вернулась. Насколько Люциус понял, Ирэн Адлер, всемирно известной иллюзионистке, приходилось скрываться от каких-то таинственных мужчин. И она вернётся, лишь когда опасность минует. Больше он ничего не знал, и взрослые – давние друзья Ирэн, которые теперь присматривали за ним, – судя по всему, тоже не располагали никакой информацией.

Мальчик очень скучал по маме. И переживал за неё, хотя на прощание она велела ему не волноваться.

Через несколько секунд миссис Хадсон вернулась в кухню. Одна. В руках она держала стопку писем.

– Почта – как я и думала. Это вам, доктор, а это дорогому мистеру Холмсу…

Но «дорогой мистер Холмс» не реагировал. Миссис Хадсон со вздохом положила письмо ему на тарелку, которая так и оставалась пустой.

Потом она посмотрела на Люциуса и широко улыбнулась:

– А это – тебе.

Мальчик удивлённо разглядывал узкий белый конверт в её руках. За все эти недели он ещё ни разу не получал писем. Да и от кого? « Никто ведь не знает, что я здесь, – подумал он. – Никто, кроме…»

– Мамы! – воскликнул Люциус, вырвав письмо из рук хозяйки.

И в самом деле: на конверте было написано его имя – размашистые буквы и тонкая чёрточка под ними. Этот почерк Люциус узнал бы из тысячи. Лихорадочно вскрыв конверт, он прочёл:

Милый Люциус!

Ну, как там наш старый ворчун? Уже показал тебе свою детективную библиотеку в надежде, что ты остолбенеешь от восхищения? Ты тоже чуть не уснул со скуки, пока он читал тебе вслух свои толстенные талмуды – о снятии отпечатков пальцев, анализе веществ и характерных особенностях итальянских пиний? Да, у Шерлока странные хобби, и ты, наверное, считаешь его чудаковатым. Поверь, я тебя понимаю.

Но он хороший человек. Ты уж мне поверь. Очень хороший.

Люциус скептически фыркнул. Лишь теперь он заметил, что Ватсон, миссис Хадсон и даже «старый ворчун» молча и удивлённо за ним наблюдают. Он снова уставился на листок, который вытащил из конверта.

Я пишу тебе, чтобы ты знал: у меня всё хорошо. Где я сейчас, я, к сожалению, тебе сказать не могу. Это было бы слишком рискованно; мои преследователи могут перехватить письмо прежде, чем оно доберётся до тебя. Я не могу сказать, когда вернусь к тебе в Лондон. Возможно, тебе придётся ещё немножечко подождать, Люциус. Но я вернусь – я ведь тебе обещала. Мы скоро увидимся.

Тебе не о чем беспокоиться. Всё в порядке. Я выберусь из любой переделки, мой отважный сын. Ты же знаешь. Поэтому скоро всё будет как раньше, когда солнце ещё бросало на нас косые лучи.

Дай мне ещё немного времени, хорошо? И дай время старому ворчуну, хотя я знаю – тебе кажется, будто ты воюешь с ветряными мельницами.

Я думаю о тебе. Всегда.

Прочитав письмо в третий раз, Люциус наконец опустил листок. В глазах у него стояли слёзы, и он заморгал, чтобы прогнать их. Мальчик испытывал невероятное облегчение и одновременно ещё сильнее изнывал от неизвестности. И где только сейчас Ирэн? В опасности ли она? Страшно ли ей? Она писала, что всё в порядке, но разве она призналась бы в обратном?

«Тебе не о чем беспокоиться», – написано чёрным по белому. Но действительно ли можно доверять этим словам?

«Я верю тебе, мама, – подумал Люциус, будто давая обещание. – Я хочу тебе верить. Но я так по тебе скучаю…»

– И? – спросил Шерлок Холмс. Люциус повернул голову. Сыщик сверлил его взглядом. Его дурное настроение как рукой сняло. Теперь он был внимателен и сосредоточен. – Где она, Люциус? Что пишет?

Мальчик даже не пытался ответить. Он хотел заговорить, но побоялся, что не сможет произнести ни слова и разревётся. Вместо этого он просто протянул письмо Холмсу.