Хелен Купер - Где-то там гиппопотам

Ведьма принялась внимательно осматривать витрину. Она пристально оглядела яйца певчих птичек, каштаново-медовое в крапинку яйцо ястреба, голубовато-белое яйцо гагарки. Она вытянула острый носик, чтобы быть поближе к ржаво-коричневому крапчатому яйцу страуса эму. Но в конце концов ведьма выбрала самое большое яйцо – огромное яйцо вымершей слоновой птицы.

– Вот это! – заявила она с загоревшимися от жадности глазами.

– Самое лучшее во всей коллекции! – запротестовала Констанция. – Самое редкое!

– Я тоже самая лучшая и самая редкая. Вы не можете отрицать моего права на компенсацию ущерба.

– Компенсацию… – гневно выдохнула Констанция. – Я не расстанусь с экспонатом, пока не услышу твердого обещания, что никого не обратят в долгоносиков и…

– Клянусь!

– Нет, я еще не кончила. Обещайте, что с Беном ничего не случится. И что вы избавите нас от этого тумана. Я хочу, чтобы мой музей вернулся в свой нормальный вид. И чтобы…

Речь Констанции прервалась стоном ведьмы:

– Я не могу! Никто не может! Первозданную магию отменить нельзя. Обещаю больше не вытворять ничего такого, но тот туман, который уже есть, должен сам собой рассеяться – когда время придет.

– Боюсь, что это правда, – подтвердил сыч, устроившийся на крышке витрины с яйцами.

– Но она же сама его сотворила, – возразила землеройка.

– Раз проливши молоко, обратно в бутылку его не соберешь, – объяснила ведьма.

– Лужу можно вытереть, – парировала Констанция.

У ведьмы был кислый вид.

– Я способна сотворить дюжину невозможных вещей, но рассеять магический туман не в моих силах. Не могу, и все! Подождите немножко, и он сам рассеется.

– И сколько ждать?

– Он растает в ярком солнечном свете, – хмыкнула ведьма. Все обернулись к окну, а там – только тусклые февральские сумерки.

– В это время года солнца не скоро дождешься, – вздохнула Констанция.

– Хотите, чтобы я ждала здесь с вами, или поверите мне на слово и отпустите? Отдайте яйцо, и я тут же исчезну, моргнуть не успеете.

– А с чего нам верить вам на слово? – спросила Констанция.

– Проблемы с доверием бывают только у дурных людей, – подмигнула ей ведьма. – Я же вам слово дала. Вы что, во мне сомневаетесь?

– Именно.

Гиппопотам повернулся к Констанции:

– Не судите, да не судимы будете.

– Ну пожалуйста, – взмолился Бен.

Ведьма ядовито улыбнулась.

Констанция закатила глаза. Похоже, она снова разозлилась:

– Не нравится мне этот план.

Но ей ничего не оставалось, как сдаться. Она отперла витрину, и ведьма с жуком без промедления нырнули внутрь.

Забравшись в витрину, оба промаршировали вдоль ряда экспонатов, пока не добрались до дальнего конца, где гордо красовалось яйцо вымершей слоновьей птицы. По сравнению с яйцом ведьма казалась совсем малюсенькой, но она встала на спину жука и принялась что-то мурлыкать своей награде, будто яйцо было живым существом. Она его и охаживала, и оглаживала, как барышник только что купленную лошадку. Скорлупа была старая, вся в трещинках, но под руками ведьмы она снова склеивалась и разглаживалась. Даже цвет побелел, и там, где ведьма касалась яйца, оно становилось все глаже, все новее, все крепче, словно его только что снесли.

Да и сама ведьма теперь заметно оправилась, она тоже набиралась сил от яйца. Ведьма вскочила на жука, и они понеслись – против часовой стрелки – вокруг яйца. Один круг, другой. А на третьем круге ведьма протянула руку и коснулась скорлупы ногтем указательного пальца левой руки. Там, где острый ноготь царапал поверхность, появлялась круговая трещинка, и скоро верхняя часть скорлупы откинулась, как крышка. Внутри яйца что-то светилось перламутровым светом. Но в яйце ничего не было, и ведьма с жуком влетели прямо внутрь. Тут гигантская скорлупа зашаталась на подставке и принялась кружиться вокруг собственной оси.

Тихо, как мышка, Констанция подкралась к витрине, захлопнула ее и заперла на ключ.

– Уж не знаю, что они задумали, но так просто им отсюда не выбраться, – она сложила руки на груди и взглянула на Бена. – А тебе давно пора домой. Пока еще в какую-нибудь переделку не угодил. Я же тебе давно велела отправляться восвояси.

Бен только хотел объяснить, почему он здесь, но тут случилась еще одна неприятность.

Открылись наружные двери, и кто-то вошел в музей. Ничего удивительного – музей открыт для посетителей, любой может войти. Странно, что до сих пор никого не было.

Леон спрыгнул на пол и исчез.

Посетительница прокричала от двери:

– Есть тут кто?

Всего три слова, но все сразу узнали голос.

Тара Лед.

– Я сама ею займусь, – прошептала Констанция, приложив палец к губам. – А ты, Бен, делай что сказано. Выходи через заднюю дверь и немедленно домой.

Она поспешила к дверям, даже не обернувшись проверить, послушался ли он.

– Как же я пройду – там самый туман? – огорчился Бен.

– Вот и нам тоже пора, – заявила ведьма.

Она стояла, опершись руками о неровный край расколотой скорлупы, и медленно вращалась вместе с яйцом. Какой-то у нее вид виноватый. Еще что-то задумала? Что она еще выкинет, когда обнаружит, что ее заперли в витрине?

– Я помогу тебе переправиться через туман, Бен, – пообещал гиппопотам.

Заманчивое предложение, но Бену совсем не хотелось уходить.

– Давайте сначала узнаем, зачем пожаловала мисс Лед, – прошептал он и подобрался поближе к двери.

Констанция невозмутимо приветствовала Тару Лед. Глядя на пожилую даму, никто бы в жизни не догадался, какой необычный ей сегодня выдался денек.

– Мисс Лед! Какая неожиданность! Но вы немножко припозднились, мы уже закрываемся.

– Знаю-знаю, уже почти четыре, – бодро начала мисс Лед. – Я зашла на минутку и так рада, что вас застала. Хотела еще кое-что обсудить. Мне кажется, я плохо объяснила…

– Нет-нет, вы все прекрасно объяснили. И я все прекрасно поняла. Я прочла все ваши предложения. Очень интересные. Вы правы, настал момент серьезно подумать о будущем музея, но…