Владимир Сотников - Следствие ведет простофиля

– Молодец, Каркуша! – воскликнул Даня. – Наконец-то вспомнил, что надо говорить под покрывалом!

– Это я ему подсказала, – похвасталась Аська. – Мысленно!

В последнее время Филя стал молчаливым и рассеянным. С первого раза он не слышал обращенных к нему вопросов. Дома-то ладно: с мамой и папой ничего не случится, если и переспросят два-три раза. А вот учителя не очень старались докричаться до Фили. Просто снижали оценки, и все. И у Фили вообще настроение стало катиться под уклон, как будто это настроение село в ту самую тележку на «Формуле-1» и понеслось к подвальному окошку гостиницы «Пекин»…

А все потому, что голова Фили была до отказа забита несколькими вопросами. И не мог он найти ответы на эти вопросы.

Почему история с машиной так странно завершилась? Кто звонил в тот вечер, спрашивая о повестке в милицию? Почему перепутали номер квартиры? И, наконец, самый неразрешимый вопрос: почему прекратились безобразия в подъезде? Новые надписи на стенах больше не появлялись, лифт оставался чистеньким. Не говоря уже о том, что никто больше не красил всяких домашних птиц вроде попугаев.

Нормальный человек, конечно же, должен был этому радоваться. Но у Фили была странная черта характера: пока не ответит на мучающие его вопросы, не может жить дальше со спокойной душой. Вот и сидел он на уроках, задумавшись как великий мыслитель, вот и шел по двору, не замечая луж и асфальтовых колдобин, пока не спотыкался так, что чуть не падал. Вот и не слышал ничьих слов – думал…

А ничего не придумывалось. Хотя если быть абсолютно объективным и беспристрастным – как будто не живешь в этом доме, а наблюдаешь жизнь с какой-нибудь далекой планеты, – ответ на все эти вопросы был. Один-единственный. Но ответ этот казался Филе неправильным, потому что трудно было оставаться беспристрастным и объективным, если ты не инопланетянин.

Этот ответ был прост: все пакости делал Даня. А как только за ним установили присмотр, безобразия прекратились.

В тот же день, когда был покрашен попугай, родители Дани и установили этот присмотр. Пока они были на работе, за Даней, как за маленьким, присматривала домработница. Хорошо еще, что его папа с мамой не стали называть ее нянькой.

– И за это спасибо, – вздыхал Даня, рассказывая о своем горе друзьям.

И Филя, и Аська, и Аня так сочувствовали Дане, что даже не могли найти слов для утешения. Только тоже вздыхали по очереди. Получался тройной глубокий вздох.

Вот так покрашенный попугай решил судьбу Дани.

А после этого и начались не только Данины страдания, но и мучительные раздумья Фили.

Уже в первый вечер результаты осторожной разведки удивили Филю. Ничего не сказав Аське, он тихонько прошел по всей лестнице вверх-вниз – и ничего не обнаружил. Даже наоборот: лестница казалась чище, словно кто-то сделал аккуратную уборку, а некоторые надписи стер!

«Ну ладно, – подумал Филя, возвращаясь домой, – не каждый же день хулиган должен оправдывать свое название – хулиганить! Должны же быть и у него выходные».

Но и завтрашняя разведка не принесла никаких результатов. Филя призадумался. Дело в том, что Даня показался ему вполне нормальным человеком. Даже, более того, Филя очень хотел подружиться с Даней по-настоящему, а не только на один день, когда надо срочно нести попугая в лечебницу.

Но вот получалось, что между Даней и этими надписями на стенах существует связь. И самая простая, то есть прямая. Даня был без присмотра – надписи появлялись. За Даней начала присматривать домработница – надписи исчезли. Какой из этого следует вывод? Тоже самый простой…

Филя надеялся, что эта связь, конечно же, совершенно случайная. Каждый день он, как по часам, выходил на разведку. И с каждым днем становился все грустнее. Хулиган исчез. Точнее – исчезли его следы. Почти никаких сомнений не оставалось у Фили, что все эти бывшие надписи – дело рук Дани.

«Да что же такое творится на свете? – сверлила мозг Фили одна и та же мысль. – Такой нормальный с виду парень, и неужели он мог спокойненько все это делать?…»

Наверное, если бы Даня сейчас взял и разбил все окна в доме – на всех этажах, во всех квартирах, – Филя бы только обрадовался. Потому что это было бы, в конце концов, понятно. В смысле хулиганства. Ну, хулиганит – что ж тут особенного? Хулиган всегда может нормальным человеком стать. А вот такой странный тип, каким вдруг предстал перед Филей Даня, вряд ли сможет стать не то что нормальным, а приблизительно нормальным… Потому что так притворяться порядочным человеком, а на самом деле исподтишка делать пакости – это каким же хитрым и подлым надо быть!

Уже и родители забеспокоились, наблюдая, как изо дня в день на глазах менялся Филя.

– Что с тобой происходит? – спрашивала мама. – Не заболел?

Пришлось Филе сказать, что он переживает несколько плохих отметок подряд.

– Ну что ты, Филипп! – обрадовалась мама. – Это просто совпадение. И не расстраивайся, и не беспокойся из-за оценок. Ты же учишься, а во время учебы все возможно. Тем более что в гимназии требования гораздо выше, чем в обычной школе. Все образуется, успокойся, и все образуется.

Филя даже оторопел. Ничего себе! Мама чуть ли не хвалит его за плохие отметки! Если бы он был похитрее – использовал бы и раньше такой трюк. Ходишь себе несколько дней с опущенной головой, получив двойку. Родители думают, что ты заболел. А когда оказывается, что это всего лишь двойка, то и хвалят тебя, и успокаивают, будто ты герой.

Аська тоже прицепилась, не давала прохода:

– Филь, Филь, ну что ты такой грустный?

Этот вопрос она повторяла каждые пять минут. Даже переставала на время жевать. На несколько секунд. Вообще-то понять ее можно: ведь ответом Филя ее не удостаивал. Лишь вздыхал и опять погружался в свои невеселые размышления.

Хотя, если честно сказать, при плохом настроении это вовсе не размышления. Просто один и тот же звук гудит в голове – и все. Как будто треснули тебя изо всех сил по голове мячом. Или портфелем. Вот стоишь и слушаешь свой собственный звон, неслышимый остальному миру.

– Ну давай на «Формуле» прокатимся, а? – предлагала Аська. – Рекорд скорости установим. Сразу повеселеешь!

Филя только отмахивался. В таком настроении не только рекорд не установишь, а свалишься с тележки. Не говоря о том, что просто не хочется ноги передвигать, мчаться за Аськой по лестницам, крышам и подвалам.

К собственному удивлению, Филя заметил, что грустным стал не только он, но и Даня. В этом смысле они все-таки были похожи, как близнецы. Поэтому вся их четверка напоминала две пары близнецов – Аська с Аней и Филя с Даней.

И это открытие тоже не очень обрадовало Филю. Потому что плохое настроение Дани он мог объяснить только одним: не получается у того похулиганить незаметно, вот и настроение от этого плохое. Неужели и вправду это так? От такой мысли Филя мрачнел еще больше.