Владимир Сотников - Мошенник на Поле Чудес

Старый слесарь дядя Вася встретил Петича у распахнутой двери своего гаража.

– А, Петюнь, виноват я перед тобой! – произнес он. – А чего мокрый такой?

У Петича прямо оборвалось все внутри.

«Смялся пластилин!» – мелькнуло в голове.

– Да ерунда, в речку упал. С мостика, – отмахнулся он. – Не так жарко будет.

Дядя Вася усмехнулся:

– А я думал, поливальщик тебя обдал. Ездит тут один вредный поливальщик. А у меня не дошли руки до твоих ключей. Все некогда.

«Фу!» – Петич перевел дух.

Значит, просто еще вся работа впереди.

– Сейчас давай, что ли, и сделаем? – словно расслышав его мысли, предложил дядя Вася.

Он достал Петичев пластилин из ведра с водой, долго приглядывался, наконец спросил:

– Лет сто, наверное, твоим замкам, а, Петь?

Петич пожал плечами:

– Не знаю. Отец откуда-то на дачу притащил. Смазали только, они и работают. Чего же их выбрасывать? Из-за старости?

– Это правильно, – кивнул мастер. – Никакой механизм из-за старости нельзя выбрасывать. А то вон у меня сын – ездила его машина исправно, а он взял и поменял на новую, престижную. Так сейчас не вылезает из-под своей престижной. Каждый день ремонт. Наказание ему такое – за то, что старую вещь обидел.

– Вам бы отдал старую машину, – сказал Петич.

И, наверное, угадал причину обиды старика. Дядя Вася закивал:

– Я и говорю – наказание ему…

Потом он достал из огромного кармана своей рабочей куртки обыкновенную свечку, зажег ее.

– У этой парафин без примесей, не такой кипень горячий. – Прямо во вмятины, которые Петич сделал старыми ключами в пластилине, закапал парафин. – Капать надо с такого расстояния, чтобы парафин форму не испортил, – объяснял старик. – Но и застывать чтобы на лету не успевал.

Петич смотрел во все глаза. Вроде и не произведение искусства рождалось, но все равно – происходило чудо. И чудо это было в спокойных и уверенных движениях мастера. Заполнив углубление в пластилине расплавленным парафином, дядя Вася вновь окунул его в воду. И через минуту отделил парафин от пластилина. Застывший парафин отдаленно напоминал ключ.

– Что, сомневаешься, не похоже? – усмехнулся дядя Вася. – Ничего, главное, чтобы размеры были сохранены. А ключик мы сейчас по этим размерам из болванки и выточим.

Он выбрал заготовку из длинного ряда болванок, висевших в гараже над тисками, закрепил ее и принялся работать напильником, сверяя размеры линейкой и циркулем.

Минут через десять оба ключа были готовы. Петич только сглотнул: от восхищения у него пересохло в горле.

– С-спасибо, – пробормотал он.

– Не за что, – усмехнулся дядя Вася. – Не луноход делали! Всех делов на пять минут. Это хорошо, что ключи старинные. Новые так запросто не сделать.

Но Петичу было уже не до нюансов слесарного дела. У него на ладони лежали два увесистых ключа! Какой-то непонятной уверенностью и силой веяло от них. Как от сказочных…

– Телефона у вас нет? – спросил Петич дядю Васю.

Тот усмехнулся:

– Не так быстро прогресс шагает, чтоб в гараже у дяди Васи мобильник был. Как там «Мазда» отцовская, бегает?

– Бегает, бегает, – торопливо кивнул Петич.

– Ну-ну, если вдруг что – пусть приезжает, дядя Вася мигом разберется, что к чему. Эти, на сервисе, только деньги драть горазды, а сами и диагностику толком не сделают.

Торопливо кивнув, Петич побежал в сторону своего коттеджного поселка. Во-первых, помыться после речки. Во-вторых, подготовиться к ночной прогулке. И, в-третьих, само собой – позвонить Ларику.

Ларик понюхал Петичевы волосы и сказал:

– Все равно речкой пахнут.

Петич хохотнул:

– Принюхиваешься, как твой Остап. Кстати, правильно сделал, что его не взял. Разлаялся бы там… Видал?

И он показал два сверкающих ключа. Ларик даже присвистнул от восхищения:

– Лучше тех, настоящих! А подойдут?

– Хорошо, дядя Вася этого не слышит, – улыбнулся Петич. – Обиделся бы.

И тут он увидел подходящую к ним Вильку.

– А эта артистка откуда пронюхала? Проболтался? – грозно взглянул он на Ларика.

Тот виновато отвел взгляд и пробормотал:

– Да разве от нее что-нибудь скроешь? Ладно, Петич, ты ведь сам говорил: ее помощь может понадобиться в любой момент. Пусть уж…

– Пусть, пусть, – недовольно пробурчал Петич. – Я говорил про обычную слежку, а тут – ночная вылазка! Мало ли что… Убегать придется, да и просто – втроем намного приметнее. Хоть бы оделась с умом! «Велосипедки», наверное, в темноте светятся.

С этим Вилька спорить не стала. В самом деле, золотистые лосины, которые так хорошо смотрелись на ее стройной фигурке, были слишком яркими. Она сбегала домой и через пять минут вернулась уже в джинсах и темной футболке.

– Ну вот, так-то лучше, – кивнул Петич и, улыбнувшись, добавил: – Правда, «велосипедки» тебе больше идут. Просто класс! А про экипировку небось никто не подумал? – спросил он, делая вид, что не замечает, как радостно вспыхнули Вилькины глаза.

Ларик пожал плечами:

– Так мы же только на разведку…

– Для разведки хотя бы фонарик нужен? Я, конечно, взял, а вдруг он откажет? Потому и спрашиваю. Ну ладно, для первого раза прощаю, – милостиво решил Петич.

– А лягушек надувных ты взял? Против собак? – поинтересовалась Вилька.

– Не лягушек, – усмехнулся Петич. – Так, кое-что. Порошок специальный. Любая собака и по команде за нами не сунется. Ну, пошли, горе-сыщики.

Ларик с Вилькой покорно проглотили это обидное словечко. Что делать – прав был Петич. Готовиться к таким прогулкам надо заранее.

К Братцевскому парку они подъехали на автобусе – идти в вечернюю пору через речку совсем не хотелось. Парковые ворота уже были закрыты.

– Но это и хорошо, – сказал Петич. – Значит, если кто там и остался, то только сторож. Если он вообще здесь существует… А если вдруг и напоремся на него, скажем, что засиделись возле речки у костра, домой идем через парк.

Они без труда нашли в заборе несколько выломанных прутьев, пролезли в дырку и оказались на центральной аллее. Уже совсем стемнело, на весь парк горело всего лишь несколько фонарей. Кроны деревьев тихо потягивались в безветренном воздухе.

– Зря ты пошла, – шепнул Петич Вильке. – Ничего интересного тут нет.

Вилька в ответ промолчала. Да и что она могла сказать? Конечно, было страшновато, но ведь она знала, куда шла. Не в салочки на детской площадке играть!

Дворец в темноте выглядел совсем по-другому, чем днем: будто стоящий на поляне человек вдруг набросил на себя дождевик. Хмурое, незнакомое стало здание.

Ребята два раза обошли его вокруг. Вроде бы тихо. Если и есть сторож, то уже спит, наверное, в какой-нибудь подсобке. Да и не собирается никто шуметь.