Валерий Гусев - Говорящий тайник

– Это Матреша! – крикнула Марина. – За что же вы ее так растрепали?

– Никто ее не трепал, – обиделся проводник. – В таком виде нашли. На обочине. Видимо, злоумышленники там в машину сели. А куклу бросили.

Тут приехал папа и взял Алешку за ухо:

– Ну, что ты тут натворил?

– Ничего особенного – заложницу освободил.

Алешка еще раз рассказал все, что случилось.

– Когда ты возле дома вертелся, никого не видел рядом?

– Какой-то дядька из подъезда вышел.

– Подробнее, Алексей.

– В пальто, воротник был поднят. В шапке, она у него почти до носа была нахлобучена. В штанах, они…

– То, что в штанах – понятно, зимой без штанов не ходят. Хотя сейчас чудаков хватает. Что еще? Какие-то приметы?

– Нос! – сказал Алешка.

– Красный? Кривой? Длинный?

– У него кончик такой… раздвоенный. Я еще подумал – муравьед какой-то.

– Так! – папа переглянулся с одним из оперов.

– Неужели Шмагин? – удивился тот. – Ну и наглец. Он же в розыске.

– Разберемся. – Папа обратился к эксперту, который осматривал дверной замок. – Что у вас?

– Да ничего особенного, товарищ полковник. Замок открывали родным ключом. Или очень классными отмычками.

– Марина, – спросил папа, – ты никому не отпирала дверь?

– Нет.

– И никому не давала ключи?

– Нет.

– И не теряла?

– Нет.

– И ты ничего не слышала?

– Нет. Только потом его голос. Такой страшный!

– Ты бы смогла его узнать, этот голос?

– Да!

«Наконец-то, – подумал Алешка. – А то все нет да нет».

Он незаметно подобрал с пола куклу Матрешу Она имела жалкий вид. Снег с нее стаял, она была вся мокрая. Но самое главное – зачем-то разрезана сверху донизу. Из разреза торчала серая вата. «Вот дурак-то», – подумал Алешка. Это он сначала так подумал. А потом он подумал совсем по-другому. Но никому об этом ничего не сказал.

Тут примчались взволнованные Серегины-старшие. Они больше волновались за Маринку, чем за квартиру. И это нормально. И они тоже сказали, что ничего ценного у них в доме нет (кроме Маринки, конечно) и ничего ценного у них не пропало.

Оперативники пошли опрашивать соседей. И довольно скоро вернулись без результата. Только участковый – с результатом.

– Товарищ полковник, – доложил он. – Старушка в соседней квартире сообщила, что примерно в то время, когда случилось ограбление, к ней ломился какой-то молодой человек. Потом он вломился еще раз с извинениями. Попробую установить его личность.

– Я уже установил, – сказал папа. И кивнул на Алешку. – Сводите его к старушке на опознание. Если опознает, отправьте в отделение.

– Старушку? – улыбнулся участковый.

– Подозреваемого, – улыбнулся папа.

Папа отдал еще какие-то распоряжения и сказал Алешке:

– Иди в машину. Я тебя отвезу под домашний арест.

В машине Алешка спросил папу:

– А кто такой этот Шмыгин?

– Шмагин. Очень опытный квартирный вор.

– Опытный! – хмыкнул Алешка. – Что ж такой опытный в квартиру Серегиных залез? Они ведь геологи. У них, кроме камней, ничего нет.

– Камни бывают разные, – задумчиво сказал папа.

А Лешка это запомнил.

– И вот что, Алексей. Вы с Маринкой об этом случае в школе не болтайте.

– Мы в школе не болтаем, – серьезно ответил Алешка. – Мы там получаем знания.

– Так я и поверил, – усмехнулся папа. – Слушай, а отец Маринки тоже геолог?

– А то! Они все в Сибири жили. Он там всякие разыскания делал…

– Изыскания, – поправил папа. – И что он там искал?

У Алешки стали большие и круглые глаза от удивления:

– Полезные ископаемые!

– Какие именно? – не отставал папа.

– Всякие. Камни там, нефть, мамонты.

– И даже мамонты?

– А то! У них в другой комнате на стене целый кусок мамонта висит. Зуб такой, громадный и кривой.

– Бивень.

– Ага! – тут Алешка что-то сообразил. – Пап, а ведь этот… бивень, он же, наверное, очень дорогое ископаемое. Что ж этот Шмыгин его не спер?

– Я тоже об этом думал. А с другой стороны, куда бы он с ним делся? Все, приехали. Иди домой, маме привет.

– Не выйдет, – сказал Алешка. – Вези обратно. За мной дядя Федор должен заехать. Без двадцать четыре. Или в двадцать без четыре.

– Сразу сказать не мог?

– А ты спросить не мог?

– Пока не сделаешь уроки, – предупредила мама Алешку, – кормить тебя не буду.

– А нам не задали!

– Ну и нам не задали! – и мама захлопнула дверь на кухню.

Алешка не огорчился – знает он эти мамины штучки.

– Дим, смотри, – шепнул он мне и показал потертую жестяную коробочку, на которой сохранились буквы «Золотое руно». – Там телеграмма.

– От Серегина? – я рассмеялся. – «Задержись выезжать – сам приеду»?

– От Серегиной. Ее, Дим, похитили и заперли. И Матрешу зарезали.

– Все? Иди, мой руки – сейчас мама обедать позовет.

– Щаз! Ты лучше послушай! К Серегиным жулик забрался. И ничего не скрал. Он, Дим, наверное, искал у них всякое золото и всякие алмазы. И не нашел. Только какую-то драную куклу спер.

– Ну и что?

– Ты глупый? Значит, он опять придет. И опять будет искать. А мы…

– А мы что? – Я никак не мог понять, что ему надо.

– Мы с тобой, Дим, переедем к Серегиным и будем там сидеть в засаде. Он придет, а мы его – бац!

Скорее он нас «бац».

– А Маринка пока у нас поживет. Она маме понравилась.

Распорядился.

Тут пришла мама и позвала его обедать. Алешка не стал откладывать дело.

– Мам, можно у нас Маринка поживет?

– Можно. Лет через десять. Если ты на ней женишься.

Полугодие угрожающе кончалось, а настроение в школе было совсем не рабочим. Оно уже пахло Новым годом, елкой и каникулами. Каждый день какой-нибудь класс запирался в актовом зале на репетицию. Бонифаций строго следил, чтобы новогодний вечер для всех был сюрпризом. Чтобы ни один класс не знал, что там такое готовит другой. Но, вообще-то, все обо всем догадывались и все всё знали. Кроме куклы.

Для «Снежной королевы» наши художники расписали классный задник. Здорово получилось! По низу они нарисовали всех персонажей «Снежной королевы» – очень смешных и сказочных. Чуть повыше – заснеженное пространство, постепенно переходящее в ледяные скалы и всякие нагромождения. А на самом верху – ледяной дворец и подставка для королевы. Бонифаций сказал, что этот задник будет прекрасным фоном для всех других постановок. «Он создает настроение праздника»!

Один раз я даже попал на репетицию. Алешка – Сказочник отбарабанивал свой текст так, что вроде получалась таблица умножения, которую он ненавидит с детства. «Семью семь сорок семь»! И с королевой еще не очень получалось. Она, к примеру, должна говорить про новые коньки и весь мир в придачу, а вместо этого, заикаясь, начинала нудно долбить: «Хочу пить, хочу спать, хочу гулять», – пока ее не останавливали.