Елена Усачева - Ночь восставших мертвецов

Шагунов глянул в белое разрисованное лицо:

«Бр-р-р, гадость какая! И кто только эти манекены придумал?»

Отделив подставку, Левка с Сашкой с трудом натягивали на манекен штаны. Ильке досталось надевать куртку. Он набросил ее на плечи, в рукава просунул руки и стал их крепить обратно к туловищу. Лидия Ивановна колдовала над коробкой: то доставая из нее какие-то тряпки, то убирая их обратно.

Щелчок, и вторая рука встала на место. Илька одернул на манекене куртку. В кармане что-то лежало. Он машинально сунул туда пальцы.

Это был небольшой лоскуток ткани, грязновато-желтый, в цвет пиджака, с обтрепанными краями. На ощупь тряпка была мягкой и даже немного прохладной.

На что-то она была похожа…

Илька снова посмотрел в лицо манекену. Пластмассовые красные губы дернулись. Ухмылка оголила провал рта. Шагунов потянулся к своему карману.

Этого не может быть…

Кусочек пергамента, что Илька отобрал сегодня у куклы, был один в один похож на ту тряпку, что он держал в руке. Даже формой они почти совпадали.

Пластмассовые веки шевельнулись, моргнули. Пустой белый глаз стал наливаться голубизной.

Этого Шагунов вынести уже не мог. Он вскочил, отталкивая от себя странный манекен.

— Черт! Черт! Черт! — вскрикнул Илька, собираясь сбежать.

— Стоять!

На его пути оказалась неизвестно как очутившаяся около двери Лидия Ивановна.

— Что взял? Покажи!

У Ильки перед глазами все ходило ходуном. Он разжал кулак, показывая тряпку.

— А! — Лидия Ивановна сразу потеряла к Шагунову интерес. — Это от куртки осталось. Я думала, что ценное стащил. Клади на место, и идите отсюда. Тоже мне — помощнички.

На негнущихся ногах Илька пошел обратно к манекену.

— Ты чего? — толкнул его в бок Сашка.

В ответ Шагунов качнул головой. Даже если он все расскажет, ребята примут его за психа. Скажут, что ему теперь ожившие куклы за каждым углом мерещиться будут.

Илька сунул в карман манекена лоскуток и, не оборачиваясь на одноклассников, пошел обратно.

— А вы чего стоите? — прикрикнула на них Лидия Ивановна. — Давайте живо убирайте все и бегите на урок!

Собрался манекен гораздо быстрее, чем разбирался. Все детали встали на свое место, и Сидоров с Квасниковым побежали в коридор.

— Ты чего орал? — пристал Сашка к Ильке. — Померещилось чего?

— Померещилось. — Шагунов скорчил недовольное лицо. — Мне теперь постоянно что-то мерещится. То люди ростом с дом, то в темноте, как кошка, вижу, а сейчас вот манекен мне подмигнул.

— Лечиться тебе надо, — недовольно буркнул Левка. — Или креститься, когда кажется. Верное средство.

— А чего ты у манекена взял? — Сашка потянул лоскуток из Илькиного кулака. — Тряпка-то тебе зачем?

— Мне показалось, что у него такой же пергамент, как у куклы. — Шагунов разжал кулак, показывая всем свою добычу. — Это я у Ули взял. У манекена в кармане я нашел точно такой же, только не из кожи, а тряпичный.

— С чего ты взял, что у куклы был настоящий пергамент? — Сашка выдернул нитку из лоскутка. — У нее тоже — вон, разбирается.

Илька выхватил у приятеля тряпку. Он боялся верить в то, что уже видели глаза.

Под бдительным взглядом Лидии Ивановны Шагунов перепутал лоскутки и отдал манекену ценный пергамент.

Левка обо всем догадался первый.

— Бежим! — крикнул он, бросаясь к лестнице.

В кабинете труда за закрытой дверью раздался грохот. Сдавленно вскрикнула Лидия Ивановна. Илька побежал к кабинету, но на пороге уже застыл манекен.

Его пластмассовые губы были растянуты в широкую улыбку, глаза сияли от радости.

— Илья Шагунов! — произнес манекен бесцветным голосом.

Илька попятился, споткнулся, чуть не упал, нащупал рукой перила.

Манекен повернулся в его сторону и застыл.

Шагунов кубарем полетел вниз. Ступеньки сами вырывались у него из-под ног. Он летел на первый этаж с одной мыслью — забиться в самый дальний угол, чтобы в ближайшие сто лет его там никто не нашел.

Но до первого этажа он не добежал. На втором его перехватил физрук.

— Шагунов!

«Кто над нами вверх ногами» скроил довольную мину.

— Шестой класс сейчас идет в зал сдавать зачеты. — Он был явно рад, что поймал самого отпетого, по его представлению, прогульщика и хулигана. — Почему еще не в форме?

— А я… — от волнения в голову не приходила ни одна уважительная причина. — Это…

— Ты и двое твоих дружков, — чеканил слова учитель. — Не придете, будете за мной бегать всю оставшуюся жизнь. Я вам аттестаты испорчу!

В шестом классе про аттестаты зрелости думалось с трудом. Момент окончания школы виделся далеким и нереальным. Но угроза была самая что ни на есть реальная. С физруком старались не спорить. У него, как на зло, была хорошая память.

Под бдительным оком учителя Илька спустился в спортзал. Всю дорогу он пытался расслышать сквозь топот десятка ног, несущихся по лестнице, тот самый негромкий перестук голых пластмассовых пяток. Но не услышал ничего, кроме бешено колотящегося собственного сердца.

В спортзале среди переодетых к занятию одноклассников приведенная физруком троица смотрелась комично.

— Я брал форму, — пытался оправдаться Сидоров. — Я ее на пятом этаже оставил. В кабинете труда.

— Никто тебя ждать не будет. — Физрук повел остреньким подбородком, давая понять, что Левка вычеркнут из его списка нормальных людей. — Встали! Построились!

Класс потолкался на месте, выясняя, кто кого выше. Высокий Левка оказался впереди, Сашка встал по центру, невысокий и вечно страдающий из-за своего маленького роста Илька пристроился в хвосте.

— Направо!

Все повернулись направо.

Дверь за Илькиной спиной скрипнула. Шагунов медленно повернул голову. В щелочку показалось белое лицо с растянутыми в глупой улыбке красными губами.

— Бегом! Марш!

— Мама! — завопил Шагунов.

В два прыжка он обогнал только-только тронувшуюся колонну. Но бежать было некуда. Впереди возвышалась шведская стенка. Илька пронесся вдоль деревянных перекладин, споткнулся о маты и полетел на пол. Над его головой чуть покачивался потревоженный канат.

Дверь открылась.

Шагунов подпрыгнул, вцепился в канат и стал быстро подниматься наверх, чего до этого ни разу сделать еще не мог. Он мгновенно долез до крюка, на котором держался канат, и испуганно посмотрел вниз.

В зале царила суматоха. Манекен вышагивал, высоко вскидывая ноги: подставка осталась прикрепленной к одной его пятке, из-за этого манекен смешно подпрыгивал при ходьбе.

— Илья!

Манекен застыл около каната и задрал голову вверх.

— Уйди отсюда, — взвыл Илька.

От страха у него вспотели ладони, и он чувствовал, как скользкий канат вырывается из его рук.

— Илья! — Голос манекена стал звонким.