Елена Усачева - Ночь восставших мертвецов

Старик снова постучал чем-то по столу, а потом на Ильку обрушилось мелкое противное хихиканье.

— До сих пор не понимаю, зачем ты убил Ивана. — Продавец продолжал мерить комнату шагами. — Вдвоем вы так хорошо работали.

Старик нервно побарабанил пальцами по крышке стола. Шагунову на секунду показалось, что сердце у него бьется в таком же нервном ритме, и когда старик перестанет барабанить, сердце его тоже остановится.

— Понимаешь… — Ритм постукивания чуть изменился. — Он хотел не совсем того, что хотел я. Он хотел доделать свою куклу, дать ей глаза и подарить волшебный пергамент. Я же хотел сделать миллион кукол и подчинить себе мир. А потом, убил его не я. Его убила сама кукла. Это закон природы, бунт против создателя. Я долгих десять лет искал пергамент. И чуть ли не столько же придумывал, как мне добиться своего. Если бы я сам оживил куклу, она бы и меня убила. А теперь у нас есть посредник. И даже не один. На этих мальчишек падет гнев куклы и воскресшего Ивана. У них Иван раздобудет для куклы глаза, а себе возьмет все остальное. Нам же останется собирать сливки.

«Иван… Иваныч…» Почему-то Ильке казалось, что имя это он уже где-то видел. Не слышал, а именно видел.

— Не нравится мне, что мы связались с детьми. — Голос продавца оставался недовольным. — Они такие непредсказуемые. К тому же у них есть родители, учителя, милиция. Они уже наверняка всем все рассказали. И зачем нам сразу трое? Достаточно было бы одного. Все так ненадежно!

— Перестань! — По столу снова ударили, и от неожиданности Илька чуть не выпрыгнул из своего укрытия. — Дело уже начато, и поздно поворачивать обратно. Трое так трое. А мог быть целый класс. Сегодня мальчишка отправится за куклой. Друзья пойдут за ним. С куклой они появятся в магазине. Я думаю, ты их достаточно напугал, чтобы они примчались к нам за помощью. — Сверху снова раздалось хихиканье. — Кукле — глаза. Нам — пергаменты. И подбери сопли, мне надоели твои причитания!

Илька и не заметил, как голос старика из глухого превратился в повелительный.

Но тут разговор был прерван. В дверь негромко постучали.

— Кого еще принесла нелегкая? — старик вскочил, собираясь спрятаться за дверью.

— Это почта, — остановил его продавец. — Дворничиха сказала, что видела мальчика. Он нам что-то нес.

— Мальчика? — ахнул старик.

Снова постучали. В подсобку ворвался свежий воздух, и только сейчас Шагунов почувствовал до чего под столом душно.

— Ты-ы-и? — ахнул старик.

— Илья Шагунов, — раздался механический голос.

Илька подпрыгнул, стукнувшись макушкой о крышку стола. Кукла повернула голову на звук. Невидящие стеклянные глаза безошибочно уставились на Шагунова.

— Илья Шагунов, — как змея прошипела Уля, уверенно направляясь под стол.

— Держи ее! — завопил старик, прыгая на куклу.

Уля выставила руку. Старик наткнулся на ее железный кулак и с воем покатился по полу.

— Не подходи, — предупредила кукла, чуть качнув головой в сторону замершего около двери продавца. — Илья Шагунов! — снова произнесла она, вступая в Илькино царство под столом.

С перепугу Шагунов вспомнил, где видел имя «Иван».

Вчера Уля принесла бесчувственного Сашку на могилу какого-то Ивана Ивановича Иванова. Вот она та самая неслучайная могила, к которой стремилась кукла в ту роковую ночь.

Уле оставалось сделать всего два шага, чтобы ее протянутая рука коснулась Илькиного лица. Он слишком хорошо помнил, что произошло после такого же касания вчера, поэтому быстро откатился в сторону. Голова куклы повернулась вслед за его перемещением.

— Отвали от меня! — закричал Шагунов, выскакивая из-под стола.

— Илья Шагунов! — кукла шагнула следом.

В подсобке началась панике. Продавец схватился за голову, старик тер глаза, не веря в происходящее, а Илька вдруг уставился на торчащую из-под хлястика на кукольном платье белесую записку.

Дальше тело его начало работать отдельно от головы. Он еще толком ничего не успел сообразить, как рука его метнулась вперед.

Локоть пронзила адская боль.

Уля услышала его движение и выставила вперед ладонь.

Но она все-таки была слепа и не могла заметить всего.

Другой рукой Илька дернул на себя белесый хвостик, и записка оказалась у него в кулаке.

Кукла секунду еще постояла на месте, потом руки ее безвольно повисли вдоль тела, и она плашмя упала на пол.

— Что с тобой сделали? — заголосил старик.

Илька бросился к двери.

Продавец машинально уступил ему дорогу.

Шагунов выскочил на ступеньки крыльца, оставляя за собой крики и вой.

— Почту-то отнес? — Голос дворничихи подтолкнул Ильку вперед.

— У них своей почты навалом, — крикнул он, спрыгивая на дорожку.

Небольшой кусочек пергамента жег ладонь. Илька мчался по улице и никак не мог сообразить, что же дальше делать. Ясно было одно: кукла мертва, и теперь за ним никто больше не охотится. И главное — старик хотел получить куклу, старик ее получил. Илька никому ничего не должен. Он свободен!

Своей безграничной свободой Шагунов наслаждался недолго. Пергамент действительно жег ладонь. Было до того горячо, что держать его в руке стало невозможно. Илька сунул добычу в карман.

И тут его словно молнией прошибло.

Они попали в эту историю не просто так! Это все подстроено. Их специально выбрали, чтобы потом убить.

Шагунов споткнулся на ровном месте и остановился.

Убить, убить, убить… Эта мысль была поразительна по своей невероятности. Чем он, Илька Шагунов, мог помешать человечеству, что оно решило от него избавиться?

Вспомнилось неуютное кладбище и сразу же захотелось на солнце, к людям, чтобы все вокруг ели мороженое и смеялись. Но небо, как назло, было пасмурным. Людей на улице оказалось мало, а те, что спешили по своим делам, были мрачны и скучны.

Прав, прав был Левка, Илька сам во всем виноват. Его никто не просил брать этот дурацкий пергамент.

Илька хлопнул себя по карману, отчего ему показалось, что в ушах раздался звон. Сразу пришла идея — сжечь. Ведь если от пергамента ничего не останется, то больше им ничего не угрожает.

Желание уничтожить записку было очень сильным, но делать этого Шагунов не стал. Пергамент еще может пригодиться. Ведь с помощью его можно создать собственную куклу и приказать ей уничтожить всех врагов.

Мысль была замечательной, только что-то в ней смущало. Старик говорил, что Уля сама уничтожила своего создателя и что это вполне обычное явление, когда создание убивает своего творца.

Конечно, это все глупость и ничего не мешает им просто попробовать, вдруг у них получится. Тревожило одно: как после выполнения задания отобрать пергамент у того, у кого он будет на тот момент лежать? Он же добровольно не расстанется со своей жизнью.