Илона Волынская - Пять лимонов на мороженое

– Бум-пши-и-и-шик! – очередная струя теплого воздуха ударила ему в спину, выжимая пот.

– Эй, парень! Лысый! Ты тут? – хрипло позвал Сева и закашлялся.

А в ответ только:

– Пши-и-шик!

Как потерявший след пес Сева закружил между компрессорами:

– Ты где? Отзовись! Ну я же знаю, что ты тут! – уже жалобно попросил он. – Тебе просто негде больше быть!

Но бритоголового между компрессорами не было. Ближайший агрегат издевательски дохнул мальчишке в лицо и горячий воздух умчался по трубе… Сева безнадежно повел по ней взглядом… Трубы всех компрессоров уходили в стену. А еще в этой стене была маленькая, неприметная дверца. Сева торопливо зашелестел планом… Рядом с компрессорной обнаружилась еще одна комнатка, куда попадал горячий воздух – и откуда и выходили воздуховоды! Ну конечно! Сева аж подпрыгнул от сменившей отчаяние надежды. Такая комната подходит похитителю больше всего! Туда даже мастера, которые компрессоры чинят, и те не зайдут! Им там просто нечего делать!

Размахивая банкой с тараканами, Сева метнулся к двери, от волнения только с третьего захода вставил в прорезь универсальный ключ… Дверь стремительно распахнулась, будто на нее кто-то напирал изнутри. И в лицо едва успевшему отпрянуть Севе с воем ударил ураганный ветер!

– Какие разнообразные погодные условия в этом банке! – пробубнил мальчишка, пригибаясь навстречу настоящему шторму. Порыв ветра толкнул его в грудь, чуть не вышвырнув обратно. С головы сорвало кепку, и она запрыгала, колотясь о компрессоры. Сева накрепко уцепился за косяк и, подтягиваясь на руках, вполз внутрь. Хлесткие удары ветра обрушились на него со всех сторон. Сильно подавшись навстречу бушующему в замкнутом пространстве вихрю, Сева шагнул раз, другой, с трудом удерживаясь на широко расставленных ногах.

– Есть тут… – Сева закашлялся – ветер кляпом забивал слова обратно в рот. – Есть кто?

– Люди! Спасите! Я здесь! – Ответный крик был слышен гораздо отчетливей – рвущийся прочь из комнаты ветер донес его до Севы.

Мальчишка прищурился – смотреть было тяжело, режущий вихрь выжимал слезы из глаз. Разглядел тянущиеся вдоль стен трубы, из которых вырывались потоки теплого воздуха и, проносясь по комнате, втягивались в отверстия воздуховодов. Лежащая у противоположной стены куча темного тряпья пошевелилась… и громко заорала. Мечущийся от стены к стене ураган глушил эти крики, но все равно было ясно – куча старается изо всех сил. Отчаянно сопротивляясь попыткам заточенного в комнате ветра уволочь его обратно в распахнутую дверь, Сева заковылял к куче.

Перехватываясь руками за трубу и подтягиваясь, Сева преодолел половину пути… Есть! Он был прав! Он аж остановился, унимая колотящееся сердце. У стены, на расстеленном в углу стареньком одеяле, скорчился знакомый гопник. Нижняя губа у него была разбита, лицо – исцарапано, а руки скручены спереди, кажется, тем самым арканом, на котором его уволокли из переулка. Другой конец аркана был крепко привязан к трубе. На той же трубе, тоже на веревке, болталась пластиковая бутыль с водой. Рядом под порывами ветра подпрыгивал здоровенный пластиковый судок. Судя по измазанным соусом стенкам, еще недавно в нем были тефтельки в томате. Но веселее всего выглядел пластмассовый детский горшок в виде ярко-голубой черепахи. С крышкой-панцирем. Заботливые нынче похитители пошли! Сева заторопился:

– Сейчас! Погоди! Я иду! – ускоряя шаг настолько, насколько это вообще возможно против ветра, крикнул Сева.

– Иди-иди! – несколько странным тоном подбодрил его бритоголовый. Но Сева ничего не заметил. Сложно замечать какие-то оттенки речи, когда большую часть слов ветер относит прочь и размазывает о ближайшую стенку. Мальчишка сделал еще шаг… другой… вот он был уже возле самого гопника… Наклонился к нему… Бритая, гладкая и твердая, как каменный шар, башка с силой крепостного тарана ударила Севу в грудь. Мальчишку швырнуло на пол. От рывка веревки пронзительно загудела труба, к которой был привязан бритый – гопник навалился на Севу. Связанными руками попытался вцепиться ему в горло:

– Попался, гад! – с радостным восторгом заорал он.

Его судорожно сжимающиеся и разжимающиеся пальцы не столько душили, сколько царапали Севе шею.

Обалделый Сева отчаянно забарахтался под навалившейся на него тушей:

– Козел! Ты что, ногти никогда не стрижешь? – гневно заорал он. – А ну убрал руки, быстро!

Сева резко дернул коленом вверх. С судорожным стоном гопник скорчился.

– Да что ж ваша компания… Ногами-то вечно дерется… – провыл он, сворачиваясь в клубок.

Сева спихнул его с себя и с некоторым трудом поднялся на ноги:

– Сам-то – чего на людей кидаешься? Мог бы спасибо сказать…

– Ни фига себе! – постанывая сквозь зубы, прохрипел гопник. – Похитил живого человека, а еще спасибо ему!

– А ты бы предпочел, чтоб тебя мертвого похищали? – автоматически огрызнулся Сева. И только потом до него дошло. – Погоди, при чем тут я? Я-то тебя не похищал! Я тебя, наоборот, спасаю!

– Ничего себе – не похищал! – Разъяренный гопник снова сделал попытку добраться до Севы, но мальчишка был настороже – и отскочил в сторону. Рывок натянувшейся веревки швырнул бритоголового обратно об стенку. – А кто меня в переулок затащил? Ты и девки твои ненормальные, без скальпов!

– Да на фига нам было тебя похищать, если мы тебя и так уже прихватили? – возмутился Сева. – Ты бы нам прямо там, в переулке, все, что знал, выложил! Если бы тебя тот скутерист не похитил! У нас, – сказал он.

Его слова, видно, потихоньку дошли до гопника – тот перестал судорожно рваться к Севе, дергая веревку и грохоча трубой. Остановился, отдышался и вроде как даже подумал. Во всяком случае, брови у него задумчиво сошлись у переносицы.

– А я решил, ты мне пожрать принес! – наконец пробормотал он. – Тефтельки-то я уже съел.

Тефтельки… Сева уставился на прыгающий на ветру пластиковый судок и бутылку с водой. Распихивая остальные, какая-то мысль торопливо пробивалась на поверхность. Тефтельки, тефтельки…

– Ну так освобождай – раз пришел! – потребовал гопник, протягивая Севе связанные руки. – А то тут узлы такие – я всю ночь возился, развязать не смог!

– Ага, чтоб ты еще раз на меня кинулся, – проворчал Сева, но сам все-таки вытащил из кармана перочинный нож и подцепил лезвием стягивающую запястья бритого веревку.

Мысль продолжала упорно сверлить черепную коробку изнутри – но теперь она была не одна. Теперь они трудились целой компанией. «Раз гопник кинулся на него, получается, он не видел, кто его похищал?» – думал Сева. Человека, подбившего его на поддельное ограбление банка, гопник тоже не видел – он еще тогда, в переулке сказал.