Наталия Кузнецова - Дело о черном вороне

— Папа! — обрадовался мальчик. — Как Яночка? Еще неизвестно? Ты себе не представляешь, как я за нее волнуюсь. А как она себя чувствует? Лучше? Я очень рад. А что говорят врачи? Пока ничего неизвестно? Хорошо-хорошо, я посмотрю. Да-да, прямо сейчас.

Гарик отключил телефон и направился к дому.

— Папа просил проверить, не оставил ли он на столе в кабинете свою печать, — на ходу сказал он. — Говорит, в спешке мог забыть что угодно. А если она там, то ее надо убрать в сейф. В принципе ничего страшного в этом нет, посторонние у нас не ходят.

— А оборотням печати ни к чему, — вставил Ромка.

— Вот именно. Но будет лучше, если я спрячу ее получше до папиного приезда. Береженого бог бережет.

Ромка еще раз оглядел забор, кусты, землю вокруг лаза, пнул ногой камень.

— Что ж, идем, здесь нам больше делать нечего.

Когда, поднявшись на второй этаж, все четверо подошли к кабинету, за его дверью послышался какой-то непонятный шорох. Ромка насторожился, наклонился, чтобы заглянуть в замочную скважину, но замки здесь были устроены иначе и скважин, как таковых, в комнатных дверях не было. Тогда он рывком дернул дверь за ручку и резко отпрянул назад, потому что на пороге стоял человек.

Это был Николай Иванович.

— Вы что здесь делаете? — также отступив на шаг, с удивлением спросил Гарик.

— Дык… я это… багету прибивал. Тамара Петровна еще вчера говорила, что ее это… кто-то оторвал. Ну, я и это… поправлял. — Мужичок заморгал покрасневшими глазами и громко чихнул, а руки у него отчего-то задрожали.

— Ясно, — кивнул Гарик и поспешил к письменному столу своего отца.

Печать, целая и невредимая, лежала рядом с компьютером поверх каких-то бланков.

Лешка, выскочив за дверь, посмотрела на слесаря. Мужичок шел по коридору, шаркая ногами, как глубокий старик. Пройдя несколько шагов, он громко закашлялся и схватился за грудь. Лешке, как и при первой с ним встрече, снова стало жалко несчастного. И тут она вспомнила, какими удивленными глазами смотрел на него вчера вечером в столовой Никита, и дернула брата за руку.

— Рома, а ведь Никита меня вчера о Николае Ивановиче расспрашивал. Интересовался, как его зовут и какая у него фамилия. А когда я спросила, знакомы ли они, он ответил, что нет, но, знаешь, как-то неуверенно. Не о нем ли он хотел со мной поговорить? Если б не черный человек! Некстати как Танька заорала! А потом Никита спать ушел. Лучше бы с нами остался, так вчера хорошо было, весело. И куда его понесло?

Ромка почесал затылок.

— Твоего слесаря, между прочим, вчера вечером нигде не было.

— И Фред на него не стал бы лаять… — неуверенно произнес Гарик, пряча печать в сейф.

— Я тоже об этом думала, только мы уже решили, что на роль черного человека он никак не подходит, — сказала Лешка.

— Да уж, ростом не вышел. Хотя следует проверить его комнату. Хуже от этого никому не будет. — И Ромка побежал на первый этаж, за кладовку, где находилась комнатка, которую выделила Николаю Ивановичу Тамара Петровна. Друзья огляделись и вошли внутрь.

В пустом шкафу стояла приоткрытая старая сумка, с которой слесарь прибыл в усадьбу. Сумку заполняли старые линялые рубашки. Рукав одной из них торчал наружу. Ромка заглянул под кровать, в тумбочку. Больше искать было негде, и ребята незаметно выбрались в холл.

Ромка направился к лестнице, потом свернул к черному ходу, расположенному со стороны гаража. Какая-то мысль явно не давала ему покоя.

— Где, кстати, Никитина записка? — вдруг дернулся он. — Хотелось бы взглянуть на нее еще разок.

— Осталась у него в комнате, — ответил Гарик.

— Тогда пошли назад.

Взлетев на третий этаж, Ромка схватил со стола листок бумаги, повертел его, перевернул и даже понюхал. Снова пристально вгляделся в скудный текст и указал на небольшое пятнышко.

— Вот о чем я вспомнил. Видите, тут что-то зачеркнуто. Может быть, Никита собирался что-то еще нам написать, а потом передумал?

Юный сыщик поднес записку к окну и стал внимательно изучать ее на просвет. Он так долго в нее всматривался, что Лешка не выдержала. Отобрав у брата листок, она подложила под него лист белой бумаги, посмотрела на записку под углом и четко сказала:

— Собака.

— Где собака, какая собака? — кинулся к ней Ромка.

— Вот, — Лешка указала на темно-синее пятно, в котором и впрямь просматривался значок, хорошо знакомый всем, кто хотя бы раз имел дело с компьютером.

— Он что же, имел в виду, что где-то зарыта собака, то есть иносказательно хотел сообщить нам о какой-то тайне? — наморщил лоб юный сыщик.

— Рядом с собакой еще две точки, — снова вгляделась в записку Лешка.

— Дай-ка мне. — Артем внимательно рассмотрел пятно, под которым просвечивалась собака с точками, и вскричал: — Так это же смайлик! Помнишь, Лешка, сколько раз я тебе посылал двоеточие и скобку, и они означали мою грусть. То есть я хотел сказать, что грущу по… по Москве. — И он слегка покраснел.

— А я тебе — двоеточие и дефис со знаком меньше, — и вовсе зарделась Лешка.

— Ясное дело, что она по тебе и подавно грустила, — без всяких церемоний разоблачил сестру Ромка, переведя ее слова с компьютерного языка на русский.

Все тут же стали припоминать другие компьютерные жесты, которыми они перемежали свои электронные письма. И в самом деле, зачем писать словами, скажем, «я улыбаюсь», когда можно изобразить это двоеточием и буквой D? Коротко и ясно. Так давным-давно поступают все заядлые компьютерщики.

— А помнишь, Темка, двоеточие и букву Р, и это значило, что я тебе показываю язык, — на миг отвлекся от раздумий над Никитиной запиской Ромка и тут же вернулся обратно к загадочному пятну. — Но этот-то знак что означает? Никак не могу вспомнить.

— Я тоже, — справившись со смущением, сказала Лешка. — Не знаю такого смайлика, никогда им не пользовалась.

— Это… это означает вопль, — медленно проговорил Артем.

— Что? — Лешка расширила и без того большие глаза. — Выходит, это… крик о помощи?

— Да, но потом он его зачеркнул, — ответил Гарик и хотел сказать что-то еще, но слова застряли у него в горле. Все остальные тоже замолчали, так как подумали об одном и том же.

Общую мысль первым озвучил Ромка, и голос его прозвучал зловеще.

— Значит, собаку с точками зачеркнул кто-то другой.

— Но, может быть, Никита собирался нам позвонить, а у него украли сотовый, или он забыл его подзарядить, так ведь тоже часто бывает? — уцепилась за последнюю надежду Лешка.

— Если даже и так, то у него еще и интернет-часы есть, — вспомнил Гарик. — Можно проверить, не прислал ли он нам еще одну записку.

И тут же вызвал электронную почту на маленький экран своего мобильника.

— И здесь ничего нет. Значит, его… Его похитили, да? Прямо отсюда, да? И что же теперь делать? — Голос Гарика задрожал от вырвавшейся наружу тревоги.