Наталия Кузнецова - Почти идеальное ограбление

Скрипнула дверь, и Ромка быстро сунул тетрадь обратно в ящик. В комнату вошла Арина.

– Пора идти, – сказала она, укладывая картину в пакет.

Ромка двинулся за девушкой к выходу, но у порога преградил ей путь. Только что прочитанные строки не давали ему покоя.

– П-послушай, – заикаясь, сказал он, – а автокатастрофу, в которой пострадала твоя подруга, не могли подстроить ее враги?

– Какие враги у Сонечки? – удивилась Арина. – Если б ты был с ней знаком, то понял бы, какой она замечательный человек и что ее нельзя не любить или хотя бы не уважать. А в тот злополучный день она куда-то спешила и, сама того не ожидая, поймала на улице такси. Не частника, а самое настоящее, с шашечками. А потом на трассе столкнулись сразу несколько автомобилей, и ее такси влетело туда же. Кроме Сони, пострадали еще трое людей. А виноват в дорожной аварии мокрый асфальт, на котором занесло одну из машин.

– Но, наверное, она была рада, что Софья попала в эту катастрофу? – задумчиво проговорил Ромка.

Арина недоуменно сдвинула брови:

– Да кто – она ? О чем ты?

– Ну, та, которая хотела, чтобы она умерла.

– Что за глупости? Кто мог желать Сонечкиной смерти? С чего ты вообще это взял?

Ромка посмотрел на письменный стол, затем на сестру, спрашивая ее взглядом, сознаваться ли ему в том, что он брал в руки чужой дневник, или нет.

Лешка кивнула:

– Скажи.

– Ну, я это, совершенно случайно, когда вы были в той комнате, открыл вот этот ящик, потому что ключик в нем торчал. Там она о ней и пишет.

– О ком « о ней »? – брови Арины поползли вверх.

– Ну, о какой-то своей знакомой, которая хочет ее убить.

Арина шагнула было к столу, но читать чужой дневник не решилась и остановилась как вкопанная:

– Ты что такое говоришь? Как убить? Там что, так и написано?

– Ну, почти так. Она пишет, что эта подруга ее бы убила в какой-то момент с превеликим удовольствием, если бы только набралась смелости и могла остаться безнаказанной.

Девушка облегченно вздохнула:

– Ох, я порой думаю, что тоже с удовольствием убила бы кое-кого, если бы набралась смелости. Да только от желания до его воплощения в жизнь огромная дистанция, вернее, особая грань, которую переходят лишь преступники-убийцы, а нормальные люди подавляют в себе гадкие мысли. Пойдем-ка отсюда.

Но Ромка поймал ее за руку:

– Ладно, допустим, что убить ее эта женщина не могла, но подменить картину – вполне. Такую-то грань перейти куда легче, ты не находишь?

Пожав плечами, Арина воскликнула:

– Но не могу же я сказать Сонечке, что вы читали ее дневник!

– И не говори, – охотно согласился с ней Ромка. – Узнай только, нет ли среди ее подруг таких, кто ей завидует. Из тех, кто был с ней в Америке.

– Что ж, послезавтра постараюсь расспросить ее об этом. Сегодня уже в больницу не попасть, завтра я весь день занята на работе, а по телефону о таких вещах не говорят.

– Ладно, будем ждать.

Ромка, как истый джентльмен, взял у Арины пакет с картиной и, когда они уселись в машину, тронул девушку за плечо:

– Послушай, может, ты эту картину пока у себя подержишь, от греха подальше? Днем раньше ты ее в галерею отнесешь, днем позже – какая разница? Ведь неизвестно, поставил твой Павел Петрович камеры слежения или нет.

– Пожалуй, ты прав. Я ее у папы оставлю, – пообещала Арина.

– Вот это правильно, – одобрила Лешка. – Банг защитит ее от любых грабителей.

На другой день брат с сестрой сразу после уроков отправились в галерею. Павел Петрович сидел за своим столом один, новой помощницы рядом с ним не было.

Поздоровавшись, Ромка протянул ему снимок картины с Арбата.

– Вы случайно не знаете, кто это нарисовал?

Внимательно рассмотрев фотографию, Богачев с равнодушным видом положил ее на стол.

– Понятия не имею. А откуда взялась эта работа?

– Продается на Старом Арбате, – ответил Ромка и, не отрывая глаз от лица своего собеседника, задал ему самый главный вопрос: – А кто такая Инна Николаевна?

– Чайку или кофейку? – нараспев спросила уборщица тетя Таня, заглянув в кабинет. Очевидно, она занималась не только уборкой, но за отсутствием в галерее секретаря выполняла некоторые его обязанности.

– Попозже, – ответил Павел Петрович.

– Попозже так попозже.

Кряхтя и тяжело дыша, тетя Таня поправила выбившиеся из-под платочка седые пряди, вынесла из подсобки ведро со шваброй и стала протирать и без того чистые полы.

– Так кто такая Инна Николаевна? – с нетерпением переспросил Ромка.

– А откуда вы о ней знаете? – удивился хозяин галереи.

Лешка указала на снимок и быстро проговорила:

– Нам на Арбате сказали, что это ее картина.

– Ее? Странно. Такой я у нее никогда не видел. – Богачев снова взял фотографию в руки и пояснил: – Инна – подруга моей жены, тоже художник. Они вместе Строгановку оканчивали.

– А где ее мастерская? – сузил глаза Ромка.

– У нее сейчас нет мастерской. У старой вышел срок аренды, а новую она еще не нашла. Пока нашей пользуется.

– А с Полянской они знакомы? – опередив брата, спросила Лешка. У нее не выходил из головы Софьин дневник и ее таинственная подруга.

Но Павел Петрович покачал головой:

– Насколько я знаю, нет. А в чем дело?

Ромка открыл было рот, чтобы рассказать о встрече на Старом Арбате с девушкой-художницей, но тут послышался шум, тяжелая входная дверь открылась, и в зале появились две женщины и один мужчина. Одной из женщин была новая помощница Богачева, Анастасия Андреевна.

Опередив всех, Анастасия Андреевна вошла в кабинет, и Павел Петрович помог ей снять плащ. Осталась помощница не в толстой кофте, как прежде, а в широкой цветастой шали, накинутой поверх глухого черного платья. Увидев брата с сестрой, женщина, как показалось Лешке, недовольно нахмурилась, а затем скосила глаза на лежащие на столе снимки. А еще Лешка увидела у нее на щеке небольшой шрам, на который раньше не обратила внимания.

А Павел Петрович вышел из кабинета и подошел к ожидавшим его мужчине и женщине.

– Ну наконец-то. А я уже заждался, – приветливо сказал он им, после чего провел гостей к своему столу и крикнул: – Теть Тань! Сообразите-ка нам четыре кофе, пожалуйста.

– Сейчас, сейчас, – захлопотала старушка.

Лешка схватила фотографию и прошептала брату:

– Пошли отсюда. Это надолго, тем более что все равно ты от него больше ничего не добьешься. И потом, не знаю, как тебе, а мне еще уроки учить надо.

– О хорошем не напомнишь, – тяжко вздохнул Ромка. – Ладно, идем.

Брат с сестрой сказали «до свидания», но отозвался им вслед лишь охранник Игорь, а больше никто не заметил их ухода.

Хотя Ромка с Лешкой вернулись домой довольно рано, когда и пяти часов не было, Олег Викторович, как назло, пришел тоже. Встретив своих чад у порога, он ни с того ни с сего заворчал: