Владимир Кузьмин - Ожерелье императрицы

– Может, рассвирепел от неудачи?

– Он очень рассудителен в своих делах. Вряд ли гнев мог настолько захлестнуть его, чтобы он потерял голову.

– Значит, в дом проник не он, а один из его наемных убийц.

– Не думаю. Он скорее всего очень верил в Смита и не приготовил заранее запасного варианта. Опять же в Лондоне у него связи намного скромнее, чем во Франции. Так сразу подходящего человека не найти. Стойте! Самый главный довод в пользу того, что в квартире был сам Лемье – это важность того, что ему было нужно. Не доверил бы он другому человеку заглянуть в сейф.

– Может быть. Я вот о чем вспомнил, там же на ноже, которым графа убили, был отпечаток пальца. Если он принадлежит Лемье, то ваша правота будет доказана. А то у вас, Даша, уж простите, получается, что и убить Умник не мог, и никого другого не посылал. А третий преступник за одну ночь в одной квартире – это уже слишком.

– Во-первых, я уверена, что комиссар Лагранж уже отправил отпечатки бельгийца старшему инспектору Мортону. И через пару дней это прояснится.

– Согласен. Мы хоть и не рассказывали подробностей, но убийством графа Никитина комиссар обязан был заинтересоваться, и теперь ему необходимо стало связаться со Скотленд-Ярдом.

– Во-вторых, я сказала, что Лемье не мог просто так убить, в порыве гнева или еще как-то в этом роде. А вот убить намеренно он мог.

– Да зачем? Пусть граф проснулся и застал его. Ну пригрози ножом или пистолетом, оглуши, в конце концов. Остается одно предположить, что ему граф не нужен был живым или сильно мешал чему-то. Но это же чушь собачья!

– Не такая и чушь. Мы над этим отдельно подумаем. Вот ведь эти трое его подручных стали ему помехой! Давайте дальше ход событий разбирать.

– Дальше бельгиец должен бежать из Лондона. Сюда.

– Меня настораживает, что он именно сюда бежал. Ведь о том, что он здесь отсиживается, когда его припекать начинает, знал Смит, а тот узнал еще от кого-то. То есть не самое правильное место. Это Смиту оно должно было казаться очень надежным, а сам Умник обязан был понимать, что это далеко не так.

– Все верно. Но он ведь не забился сразу в угол. Он попробовал отыскать здесь то, чего не нашел в сейфе в поезде и в Лондоне! Послал человека порыться в номере, расспросить обо всем. Узнал о необычном ремонте. Отправил людей к часовщику.

– И вот тут я уверена, что он приказал им лишь слегка припугнуть месье Клода, спросить, не оставлял ли ему чего русский граф, ну и всякие подробности выведать. А те решили действовать по-своему, напролом.

– Не понял?

– Если бы он сам приказал им пытать часовщика, то уж наверное не стал обходиться с ними столь сурово, даже если они и перестарались в своих действиях?

– Может, он просто стал заметать следы, убирать свидетелей…

Голос Александра Сергеевича, раздавшийся позади нас, заставил нас вздрогнуть.

– Петя! Даша! Ну что же вы, мы же должны ехать на турнир.

– На какой турнир? – хором переспросили мы.

Было договорено, что на турнир по стрельбе все участники и зрители станут отправляться сообща и из одного места. И сейчас на набережной выстроились в ряд почти две дюжины разнообразных экипажей. В одном располагался духовой оркестр местной пожарной команды!

А мы всего этого умудрились не заметить! Грянул марш, и кортеж тронулся в путь. Стало весело, отовсюду зазвучал смех, кто-то даже запел.

Стрельбище находилось за городом, но не столь далеко, так что добрались мы быстро. Не знаю, сколько народу занималось организацией, но она приводила в восторг! К нашему приезду уже вовсю работали передвижные палатки, продающие напитки и закуски, оркестр, сумев обогнать остальную колонну, встретил прибывших новым маршем. Ветер развевал флаги, флажки и ленты.

И стрельбище было обустроено очень хорошо и удобно. Стрелять предстояло из-под навеса, так что солнце совершенно не мешало, одновременно это могли делать пять человек.

Владимир и Михаил произнесли короткую речь на французском, в том смысле, что рады всех приветствовать – и участников, и зрителей, – что надеются на честную борьбу. Хотя как тут можно было мошенничать?

Маменьке предложили открыть турнир, но не взмахом платка, как это делалось некогда, а произвести первый выстрел.

Для нее приготовили автоматический револьвер двадцать второго калибра, довольно легкий и с несильной отдачей. Нам с маменькой привычнее было иное оружие, но она возражать не стала, просто встала на позицию для стрельбы – хотя, как мне показалось, большинство ждали символического выстрела в воздух – прицелилась и выстрелила. И поразила мишень, пусть не в самый центр, но с очень достойной точностью. Чем и заслужила аплодисменты, а оркестр сыграл туш в ее честь.

Первые две группы, в которые записались те, кто сами себя полагали не очень умелыми или не слишком опытными стрелками, закончили свои соревнования быстро. В каждой группе нашлось по стрелку, который оказался явно удачливее остальных, и никаких уточнений и перестрелок не потребовалось.

А вот среди тех, кто в силу своей военной профессии обязан был быть в стрельбе весьма умелым или просто всерьез занимался этим делом, разгорелась настоящая битва. Тут правила были таковы: из общего числа выбирались лучшие пятеро, и они должны были провести дополнительный поединок между собой, остальные выбывали сразу. К моему удивлению, в пятерку пробился Александр Сергеевич, которому, правда, пришлось участвовать в «перестрелке» с еще одним участником, показавшим ровно такой же результат. Были среди этой пятерки и наши знакомые Михаил и Владимир, еще двоих я не знала и не особо к ним присматривалась. Меня больше волновал вопрос: смогла бы я выглядеть достойно в этой группе? А то ведь мы с маменькой расхвастались, а после пошли на попятную, благо ни одна другая дама не высказала желания участвовать в турнире. Мне показалось, что смогла бы, потому что, даже несмотря на отсутствие практики, из привычного мне, пусть тяжелого револьвера, но дающего хорошую точность, у меня получилось бы неплохо, хотя в пятерку лучших я вряд ли бы попала. Ну и на другие мысли я тоже все время сбивалась. Так что я почти прозевала тот момент, когда начался самый разгар турнира с участием лучших из лучших. Хотя вроде бы даже хлопала в ладоши вместе со всеми, когда кто-то из стрелков стрелял особенно удачно.

А вот когда объявили, что сразу двое показали лучший, но абсолютно одинаковый результат, мне стало по-настоящему интересно. Тем более что одним из них оказался Михаил. А вторым был испанец, имя которого, хоть оно и было названо весьма громко, я пропустила. И тут я поняла, что пропустила не только имя. Молодой стройный мужчина с темными кудрями и короткой «шкиперской» бородкой был мне знаком. Я его видела на банкете в Лондоне, и хоть Антон Петрович несколько бестолково описал внешность дона Мигеля, столь рьяно желавшего купить ожерелье императрицы Екатерины, но я уже тогда была уверена, что дон Мигель и испанец на банкете – одно лицо. Тогда у него не было никакой бородки, но это мало что значило, у брюнетов борода растет очень быстро. Я об этом наслушалась довольно жалоб от черноволосых господ актеров, которым по роду их профессии за редким исключением настоящие, а не наклеенные бороды и усы, были помехой.