Владимир Кузьмин - Игра на изумруд

– Совершенно справедливо, на Магистратскую, – ответила я.

С этим «Метрополем» вечно возникала путаница. Некогда лучшая гостиница в городе именовалась «Европейская», но отчего-то хозяину это название разонравилось, и он убрал вывеску. Какое-то время никакой новой вывески там вовсе не было, вот народ и приноровился называть ее то гостиницей на Магистратской, то и вовсе «Магистрат», но чаще по старому названию и появившееся в конце концов новое наименование «Метрополь» не слишком жаловал. А тут еще купец Второв назвал свою новую гостиницу «Европейской», и дело окончательно запуталось. Тем не менее меня доставили куда нужно: к подъезду трехэтажного здания красного кирпича с зеркальными витринами ресторана и игорного клуба, занимающих весь первый этаж. Швейцар предупредительно распахнул передо мной дверь и, поинтересовавшись к кому я, проводил до лестницы.

Нужный мне четырнадцатый номер располагался во втором этаже, среди других самых дорогих номеров гостиницы. Постучав и получив приглашение войти, я распахнула дверь в залитую электричеством гостиную.

– Здравствуйте, Лариса, – поприветствовала я хозяйку.

– Здравствуйте, Даша, – ответила она, поднимаясь с дивана и делая несколько шагов навстречу. – Я вам искренне благодарна, что согласились встретиться со мной.

Я сняла шубку, и мы сели друг против друга в глубокие кресла возле чайного столика.

– Не буду злоупотреблять вашей любезностью и сразу скажу о причинах, вынудивших меня обратиться за помощью именно к вам.

Госпожа Тихонова была совсем юна, хотя, несомненно, и старше меня, и очень красива. Короткая прическа, слегка завитые волосы выкрашены в модный красный цвет. Красивое, по последней европейской моде, платье из ткани кирпичного оттенка украшено дорогой брошью с рубином. При этом выражение глаз Ларисы было простым, приветливым. И голос приятен.

– Я уж сказала, что вы должны были обо мне слышать, но не сказала, по какому поводу…

– Я слышала о вас как о послушнице Иоанно-Предтеченского монастыря, – позволила я себе перебить Ларису, чтобы не заставлять ее делать уже ставшие ненужными объяснения.

– Вот теперь я окончательно уверилась, что мне посоветовали обратиться именно к тому человеку, который способен помочь, – грустно улыбнулась хозяйка номера. – Я готовилась к нашему разговору и пришла к выводу, что должна рассказать вам свою историю с самого начала. Иначе многое останется непонятным. Но не беспокойтесь, это не займет много времени.

– Да я и не спешу.

– Вот и славно. Сколько вам лет? – неожиданно поинтересовалась моя визави.

– Пятнадцать. Хотя скорее уже шестнадцать, потому что мой день рождения через месяц и две недели.

– А мне скоро двадцать, а история моя началась четыре года тому назад, когда мне самой было столько же лет, сколько вам сейчас. Семья моя, хоть и относилась к дворянскому сословию, была небогата, и жили мы в соответствии с нашими возможностями: скромно, но нужды не испытывали. Вот только за год до тех событий, о которых пойдет речь, мы с братом лишились родителей. Брат оставил университет и стал работать бухгалтером в одном торговом доме. И вдруг ревизия обнаруживает большую растрату, и по всему выходит, что вина за это падает на моего брата. Следствие велось скоро, и дело шло к суду, но доказательств невиновности никак не находилось. Здоровье брата от тюремного содержания и, главным образом, от безысходности и несправедливости пошатнулось, становилось ясно, что долгого заключения он не выдержит. Не стану говорить о том, как все это отразилось на мне и в каком смятении я пребывала. И тут меня приглашает к себе прокурор, которому поручено было обвинение по этому делу. Не хочу называть его имени, как не назову пока своего настоящего, и даже города, где мы жили. Прошу меня простить, но это не потому, что я вам не доверяю, а более от того, что это, как вы поймете дальше, может раскрыть тайну, не одной мне принадлежащую.

Лариса потеребила пальцами оборки на платье, потом сложила руки на коленях и продолжила:

– Придя в кабинет к прокурору, вот что я от него услышала: «Сударыня, – сказал он, даже не подняв на меня глаз. – В том, чтобы осудить вашего брата за не им свершенное преступление, заинтересованы весьма серьезные люди. Оттого следствие и находило доказательства его вины и не находило доказательств невиновности. Но последние имеются. И дело обстоит таким образом, что только от меня одного зависит, станут ли эти доказательства известны суду. Как вы понимаете, мне совершенно нет резона ссориться с влиятельными людьми. Но обстоятельства сложились для меня так, что за не слишком чрезмерную сумму я готов пойти на это. Предлагаю вам передать мне тысячу рублей, и дело для вашего брата закончится оправданием. Я говорю о столь деликатных вещах так свободно, потому что знаю: вам – реши вы обнародовать мое предложение – никто не поверит. Не советую устраивать ловушку, я к ней буду готов и поверну все таким образом, что вас саму и обвинят в даче взятки. У вас есть неделя до начала суда, по ее прошествии вы сообщите мне свое решение. Сюда деньги не приносите, мы решим, как с ними поступить наиболее разумно. А теперь прощайте».

Так, не получив возможности сказать хоть одно слово, я была вынуждена выйти из кабинета.

Собрать такую сумму денег за столь короткий срок казалось невозможным, но я все же попыталась. Прежде всего я собрала те скромные украшения, что имелись у меня и остались от матери, но не пошла сразу их закладывать, а для начала решила попросить сделать их оценку. Мне порекомендовали ювелира, который не станет спрашивать денег за такую скромную услугу и сумеет назвать очень точно стоимость.

Ювелиром оказался молодой человек, красивый и глубоко порядочный. С первого взгляда я почувствовала к нему глубокую душевную симпатию. А когда он проявил интерес к причинам, приведшим меня к нему, я не удержалась и рассказала ему все. Оказалось, что моих драгоценностей недостаточно, чтобы покрыть хотя бы двадцать процентов от запрошенной суммы! Но ювелир сказал: «Я прошу вас вовсе отказаться от их продажи и даже от заклада. Обещаю вам, что помогу добыть деньги и не позднее чем завтра этот вопрос будет решен. Мне просто необходимо продумать все в деталях, и если вы не возражаете, то мы встретимся завтра и все обсудим».

Вам, Даша, может показаться странным, но я поверила этому человеку сразу и безоговорочно. И точно так же в один момент и бесповоротно полюбила его. Весь следующий день я жила ожиданием встречи и в полной уверенности, что казавшийся неразрешимым и страшным вопрос о моем брате разрешится скоро и благополучно. А нового знакомого в мыслях называла уже не иначе как мой Сережа.