Вадим Селин - Страхи из новой коллекции

Огонь охватил мост целиком.

Он сжег много существ, сжег и мост. Горящий мост рухнул вниз. В пропасть. Вместе с существами.

Часть из них осталась на той стороне пропасти. Но, как стадо, они шли и шли из леса и падали в бездну.

Мне вдруг вспомнился рассказ учительницы биологии.

По заснеженным просторам (высота снежного покрова была несколько метров) шло стадо бизонов. Вожак впереди, за ним шествовало все стадо. За ничего не подозревающими бизонами кралось хитрое семейство волков. Волкам самим было не пробраться сквозь толщи снега, бизоны прокладывали им путь. Волки, изнывающие от голода, не трогали бизонов. Тут вожак бизоньего стада увидел перед собой пропасть и остановился, но бредущие сзади животные не притормозили, а продолжили по инерции идти. Вожак, подталкиваемый бизонами, упал в пропасть, за ним отправилось все стадо. А волки успели остановиться. Когда последний бизон упал в бездну, волки осторожно подкрались к краю. Мертвые бизоны завалили своими телами пропасть, по ним можно было перейти на другую сторону и идти дальше. Внизу голодных волков ждало пиршество. Вот так развито у бизонов стадное чувство…

И у существ, по-видимому, тоже.

— Вот что значит сжечь за собой все мосты! — победно воскликнул Женька, глядя на догорающие остатки моста и падающих в пропасть существ, которые, как то стадо бизонов, шли по инерции.

— Да, но как мы вернемся обратно?

— А надо ли туда возвращаться? Что, если на этой стороне существа не живут, и мы найдем какой-нибудь населенный пункт?

— Будем надеяться… — мечтательно сказал я.

Внезапно небо посветлело, луна превратилась в солнце, звезды исчезли.

— Что ты на это скажешь? — устало вздохнул Женька.

— Давай я лучше не буду говорить «не знаю»? — с улыбкой ответил я, вспомнив нашу драку, которая сняла напряжение последних дней.

Женька рассмеялся.

И в этот момент ударила молния, и мы с Женькой отключились.

— А-а-бл-люх! — чуть не захлебнулся я.

Я вскочил на ноги и уставился на лагерных ребят.

— Ну слава богу, очнулся! — облегченно вздохнула Настя и повертела в руках стакан. — Всегда знала, что холодная вода способна на многое. С тобой все в порядке?

Я не ответил, а лишь смахнул с лица капли воды и недоверчиво огляделся вокруг, словно проверяя мир на реальность. Ткнул пальцем в дерево, постучал ногой по земле, наклонился к воде, попробовал ее. Мокрая. Холодная. Водопад падал вниз с высоты десяти метров и, разбиваясь, создавал вокруг себя облако брызг.

Только сейчас я заметил, что неподалеку от меня, под деревом, лежал Женька.

— Что с ним?! — закричал я и подбежал к нему. — Его существа убили?!

— Какие сусества? — фыркнула Люба, набирая в ладони воду. — Говорила зе: надевайте панамку, не то голову напесет, и вот вам, позалуйста, напекло. Узе какие-то сусества мересятся. Кстати говоря, панамки носить совсем не стыдно, сейсяс осень много современных фасонов, а одназды мне тетя рассказывала, сто…

— Люба, замолчи, а? — с чувством попросил я. — Что с Женькой?

Я уселся у ног друга.

— Сто, сто, солнесный удар полусил, вот сто, — пробурчала Люба и от души вылила на его лицо воду. Женька никак не отреагировал. — Настя, помоги!

Прибежала вожатая и стала возиться с Женькой.

— Вот черт, аптечку не взяли, — сетовала девушка. — Да и кто знал, что вы в обморок попадаете один за другим?

— Ой, сто и говорить! — махнула Люба рукой и поправила очки. — Сейсас музики такие посли, не то сто раньсе. Мне бабуска рассказывала, сто в ее молодости все было по-другому. Мальчики с сести лет весь день по полям быков гоняли, пахали, как взрослые… А сейсас… Эх… Повымирали музики.

— А твоя бабушка не говорила, что девчонки с пяти лет могли борщ варить и кашу, чтобы этих самых «музиков» накормить? — не удержался я и передразнил ее. Люба порозовела. — И что хорошего в том, что у детей детства не было, что с шести лет в поле как проклятые пахали… Не от хорошей жизни это было!

— Так, хватит! — прекратила перебранку Настя. — Нашли время! Что с Женей такое? Влад, ты, кажется, с ним дружишь, да?

— Ну?

— Он когда-нибудь при тебе в обморок падал?

— Нет, не падал, — покачал я головой, и меня озарило спросить: — Настя, а сколько мы без сознания были?

— Ты — минуту от силы, — влезла Люба, — а Зенька узе пять минут вот «загорает»…

В моей голове зазвенело, и я в полной прострации отошел от Женьки и девчонок, которые с ним возились. Я не понимал, что случилось… мы же заблудились и несколько дней провели в лесу. Вот, у меня даже рана на руке — это я порезался, когда делал топор из камня…

Я вернулся обратно и отвел Любу в сторону. Она выжидающе на меня вылупилась. Из-за толстых линз ее глаза выглядели огромными, как у совы.

— Люба, можно, я задам тебе глупый вопрос, но ответь мне, ладно?

— Конесно, отвесю, вопросов другой категории я никогда в зизни есё не слысала.

Переварив смысл фразы, я сказал:

— Люба… Когда мы катались на теплоходе?

— Да-а, тязелый слусяй, — покачала она головой. — Всера катались.

— А в лес когда пошли?

— Сяс назад. Есть есё вопросы? Тебе сказать, как тебя зовут? Сказать, сто мы всера приехали в лагерь? — съехидничала девчонка.

— Нет, не надо, — проговорил я, думая о своем и не реагируя на колкость.

В этот момент очнулся Женька и закричал как резаный:

— А-а-а! Отпустите меня! Получайте! Я вас сейчас подожгу, сволочи!

Он с какими-то затуманенными глазами набросился на девчонок. Те завизжали и порхнули в разные стороны.

— Женька! — подбежал я к другу и обнял его. — Женька!

— Влад! — обнял он меня в ответ. — Что произошло? Где пропасть? Где существа? Где горящий мост?! А?!

— Ну и глюки! — восхитилась Люба. — Просто сикарные глюки! Вы, мальсики, с ума посходили? Один про каких-то сусеств бормочет, второй про пропасть и горясий мост… Вы, мальсики, сто в лесоське собирали? Галлюсиногенные грибоськи? — глумилась она над нами.

Все засмеялись.

— Прекратить! — прикрикнула Настя. — Разворачиваемся и идем обратно в лагерь, на сегодня поход по ягоды и грибы придется отложить.

— Ну, Настя, — заканючили все, — может, пойдем? Почему мы должны из-за них страдать? Такой лес классный…

— Нет, я сказала! Идем обратно в лагерь! Как-нибудь в другой раз сходим! Времени еще предостаточно: вы только вчера приехали.

Больше никто с ней спорить не стал. Понимая, что это бесполезно, все понуро побрели за вожатой, искоса поглядывая на нас как на врагов народа.

Мы с Женькой стояли на месте и никуда не шли. Парень всем весом налег на мое плечо и очумевшими глазами смотрел на происходящее вокруг.