Вадим Селин - Страхи из новой коллекции

В автобусе наступил шум-гам.

— Не по-человечески это!

— Я в Гринпис напишу и про вас расскажу!

— А я в «Юный натуралист»! Я туда узе писала! Как-то раз отдыхала у дяди в воинской сясти и видела, как солдаты сенков били! Правда, зурнал нисем не помог… — вспомнила конопатая.

— Уберите свое ружье!

— Не смейте трогать волков, они вам ничего плохого не сделали!

— Сросьно рузье спрясьте, или я буду крисять! А-а-а-а! И-и-и-и!

— Да замолчите вы! — не выдержав, прикрикнул потный водитель. Его, по-видимому, тоже раздражала жара. А тут еще эти неизвестно откуда взявшиеся волки и девчонки-активистки. — Не собираюсь я ни в кого стрелять!

— А зачем зе рузье берете, а? — с ходу завелась та очкастая девчонка. Несмотря на свою хилую комплекцию, она, как я понял, могла любого скрутить в бараний рог, даже водителя. Интересно, чего боится она?

— Если я беру ружье, это не значит, что я буду стрелять в волков, — сказал водитель и угрожающе посмотрел на активистку.

Она ахнула и снова заголосила:

— Ой, девоньки, спасайте! Он собрался стрелять в меня! Да только попробуйте! Да я! Да я!

— Да заткнись ты, — не вытерпел и Женька, — без тебя тошно.

— Ты меня не затыкай! А то я…

Договорить девчонка не успела, я ее перебил:

— Так что вы будете делать с ружьем?

Волки, кстати говоря, до сих пор стояли перед автобусом. По пустынной дороге не проезжало ни одной машины.

— Просто в воздух стрельну, — ответил мужчина. — Вдруг испугаются? А если нет, то…

— Вот только попробуйте! — опять ожила девчонка. — Да я вам такое сделаю! Я усяствую в местном отделе защиты зивотных!

— Успокойте ее кто-нибудь, — устало обратился водитель ко всем сразу. — Я имею в виду, что если предупредительный выстрел не поможет, то вызову спасателей, вот и все…

Девчонка, снова открыв рот, захлопнула его и испепеляющим взглядом уставилась на водителя.

Мужчина взял наконец ружье и высунул ствол в окно.

— Подождите! — остановил его Женька.

— Ну, что еще?

— Вы это, патроны не тратьте, у меня есть пакет.

Женька надул пакет из-под чипсов, высунул его в окно и с размаху хлопнул по нему второй ладонью.

Волки вздрогнули, заметались из стороны в сторону и убежали в лесополосу.

— Вот и все, — облегченно вздохнул водитель, — а некоторые боялись. — И красноречиво посмотрел на девчонку.

Все успокоились и стали садиться на свои места.

— Ну, поехали! — задорно воскликнул водитель. — Мы и так уже из графика выбиваемся из-за этих волков. Интересно, откуда они взялись? Сколько тут езжу — никогда их не видел. Да и живут ли они в рощах, а, защитница животных?

— Сбезавсие из зоопарка зивут, но не долго, — отозвалась активистка. — В лесах они обитают обысьно…

— Наверное, из зоопарка сбежали, — предположил водитель и завел автобус. И вдруг вспомнил: — Слушайте, ребята, я забыл вам сказать: под задним сиденьем у нас холодильник. Поднимите сиденье и, кто хочет, возьмите наши фирменные бутерброды.

— Какой идиот додумался замаскировать холодильник под сиденье? — обратился ко мне Женька и, не дождавшись моего ответа, встал в очередь к холодильнику. Оказалось, что бутерброды захотели абсолютно все. Женька принес мне бутерброд, который представлял собой разрезанную пополам булочку, в ней лежали сплюснутая котлета, листья салата и мелко нарезанные соленые огурцы. Завернут бутерброд был в хрустящую бумагу, на которой я разглядел логотип лагеря: две сосны и палатка рядом с ними.

— Неплохо было бы их разогреть, — размечтался Женька.

— Ешь уже, — сказал я с набитым ртом. — По такой жаре холодные бутерброды в самый раз.

— Вообсе, встретить волка на дороге — дурное предзнаменование, — громко сообщила конопатая девчонка.

— Да ну тебя, — отмахнулся кто-то, — типун тебе на язык.

Действительно, что может быть плохого в лагере? По-моему, лагерь есть лагерь, и бояться туда ехать не стоит. Что там может случиться плохого? Пойдет дождь, и мы не сможем ходить на море? Отключат воду?

Так это не смертельно…

Первый раз я испугался темного помещения, когда мне было пять лет. Мы обожали с друзьями заходить в высотные дома и кататься в лифтах.

Но однажды (это было вечером) мы забрели в очередной дом, сели в лифт, проехали несколько этажей и… отключился свет. Лифт погрузился во тьму. Он стоял на месте и не шел ни вверх, ни вниз.

В лифте были я, мой приятель Андрей и две девчонки, почти в три раза старше меня, с которыми мы всегда катались. Одна из них, Кристина, была большой выдумщицей и всегда рассказывала какие-то истории.

— Что с лифтом? — спросила ее сестра Алена.

— Сломался, кажется… — неуверенно сказал я.

— А света почему нет?

— А я откуда знаю?

— Блин… — прошептала Алена. — Не дай бог его не включат, я же «Тропиканку» пропущу…

— Подожди с «Тропиканкой», — проговорила Кристина и вдохновилась: — А вдруг мы отсюда никогда не выберемся? Вдруг лифт никогда больше не поедет? Лет через сорок наши высохшие тела тут найдут и…

— Замолчи, а? — попросил я.

Отчего-то мне стало страшно-страшно, жутко-жутко. Все воспринимали остановку лифта как обыденную вещь, вели себя спокойно, но я обнаружил, что боюсь.

Лифт стоял между седьмым и восьмым этажами. В кабине было темно-темно, свет не пробивался даже в щелочку между дверями. Впервые в жизни мне стало так страшно… Никогда я так не боялся. А вдруг трос оборвется, и мы полетим вниз с седьмого этажа? Что от нас останется?

Я почувствовал, что мне плохо, стало не хватать воздуха, на лбу выступила испарина, руки и ноги задрожали, на грудную клетку, казалось, кто-то с силой давил.

— Был один случай, — задумчиво протянула Кристина, нарушив тишину во тьме.

— Какой еще случай? — поинтересовался Андрей.

Кристина воодушевилась и принялась рассказывать:

— Однажды в каком-то городе отключили свет, вечер был, вот прямо как сейчас, и вдруг ни с того ни с сего начали обрываться тросы. Лифты вместе с людьми падали в шахты и разбивались. Другие люди, которые не были в лифтах, начали зачем-то выбрасываться из окон… Представляете? Все думали, что это конец света…

— Да ладно заливать, — фыркнул Андрей, — не было такого никогда.

— Было! Ну, может, тросы не обрывались… но люди из окон выбрасывались — руку даю на отсечение! И я даже вспомнила, где это было — в Нью-Йорке в 1957 году, я в газете недавно читала… — заверила Кристина.

От ее рассказа мне сделалось еще хуже. Я оперся о стену лифта, чтобы не упасть от головокружения и внезапного приступа тошноты. Я вообще перестал дышать. Ноги меня не держали, мной овладел дикий, панический страх, я глотал воздух, как рыба, обливался потом, и, что самое ужасное, — этого никто не видел из-за густой темноты! Я не понимал, что со мной происходит, почему так плохо, мне мерещилось, что стены меня сейчас раздавят…