Валерий Гусев - Привидение с брошкой

Алешка мне потом рассказывал, что он ни за что не пошел бы этой таинственной тропой, если бы рядом с ним не было Эли. Рядом с ней ему хотелось быть смелым и отважным…

Но вот дорожка кончилась. Перед ними была сырая каменная стена. В трещинах, покрытая влажным мхом.

– Ну и хорошо, – сказала Эля с облегчением. – Пошли обратно.

Алешка встал на какую-то железяку, вроде большой крышки от большой бочки, поднял повыше фонарь, поводил им вдоль стены. Ни дверей, ни окон. Ни щелочки.

– Леш, – шепнула Эля, – знаешь что…

– Знаю, знаю, – отмахнулся он. – Автопортреты пойдем писать, да?

– Нет, – Эля зашептала еще жарче. – Вынь свечу из фонаря.

– На фига?

– Ты не романтик, Леша. Ты читал когда-нибудь, что язычок свечи колеблется от сквозняка?

Алешка повернулся к Эле и с удивлением ее оглядел. Даже осветил фонарем сверху донизу. И сказал с уважением:

– Какая ты умная! – И тут же поправился: – Я пошутил.

Да, Ватсоны тоже могут пригодиться.

Алешка откинул нагретую дверцу фонаря, выковырял из него свечу и стал снова водить ею вдоль стены. Язычок немного подрагивал, но ничего существенного не показал.

– Повыше, – сказала Эля. – Теперь пониже. Ни фига! – освоила русские выражения.

Чем ниже Алешка опускал свечу, тем сильнее клонилось ее пламя.

В самом низу язычок затрепетал и погас. Алешка опустил руку к самому полу.

– Дует! – сказал он. – Где-то здесь дыра. – Он почиркал спичкой и снова зажег свечу. И отдал ее Эле: – Держи. А я буду искать. Эту дыру.

– Ты на ней стоишь, – сказала Эля.

Алешка даже вздрогнул. Это не слабо – на дыре стоять.

Он шагнул в сторону, взял у Эли кухонный меч и поддел край круглой железяки.

Вот так вот! Она довольно легко сдвинулась с места, и из черного провала дохнул на них холодный влажный воздух.

И тут до Алешки дошло! Это, наверное, и есть вход в подземный водяной канал для снабжения замка водой на случай осады. Когда-то вход в него загромоздили и засыпали, а когда-то кто-то его расковырял. Чтобы тайно проникать в замок. В этом Алешка уже не сомневался.

А вот что делать дальше – тут были большие сомнения. Да что говорить – просто было страшно. Спускаться в древнее подземелье, где неизвестно, что тебя ждет, и неизвестно, куда оно тебя приведет.

Алешка испытал большой соблазн задвинуть эту круглую железяку на место да еще навалить на нее камней потяжелее. Он взял у Эли свечу и вставил ее в фонарь. А вот Эля поняла его по-своему.

– Ты что, Леш, полезешь туда? – с ужасом и восторгом прошептала она. – Ну ты крутой!

Что оставалось делать Алешке? Правильно: только одно – сдвинуть побольше крышку и спуститься в подземелье.

– Держи, – сказал он, передавая Эле фонарь. И сел на дырку, свесив ноги.

Это было легко. А вот сделать следующее движение… Так и казалось, что в этой холодной и черной глубине кто-то ужасный только и ждет, чтобы покрепче и позубастее ухватить за ноги и утащить еще глубже. В неведомые глубины.

– Застрял? – спросила Эля. Она верила в него.

Алешка поднял к ней голову и сказал честно:

– Боюсь.

– Ты?! – изумилась Эля.

– Ага. Вдруг там кто-нибудь за ногу схватит.

– Пусть только попробует. Я ему мечом по башке!

– Ты только не промахнись, – Алешке стало на миг весело. – По моей башке не ахни. Я пошел!

Алешка повис на руках, нащупал пол, отпустил руки.

– Давай фонарь, – шепнул он Эле.

Почему-то здесь они все время говорили шепотом.

Алешка помог Эле спуститься, и они огляделись. Собственно, тут особо и нечего было оглядываться: только в одну сторону, куда бесконечно уходил сводчатый тоннель, выложенный серым, скользким от влаги камнем.

Было очень тихо. Только шлепались ритмично тяжелые, звучные в тишине капли.

– Клево, – тихо сказала Эля. – Романтично, да? Пошли?

– Ага. Там еще романтичнее будет.

И они пошли, пугаясь звука собственных шагов, посвечивая тусклым фонариком, который больше светил им в глаза, чем вперед.

– Тут недалеко, – сказал Алешка, чтобы не волновалась Эля. – Миль десять всего. Дойдем?

– Запросто.

Тусклый свет. Тени на мокрых древних камнях.

– Здесь здорово, – сказала Эля. – Здесь крыс нет. – И вдруг процитировала: – «Пляшут тени на стене – ничего не страшно мне». Мой любимый писатель, – сказала она. – Мамуля мне в детстве читала про «Золотой ключик». А потом я читала «Детство Никиты». Помнишь, как они нашли волшебное колечко?

– А мы с тобой найдем волшебную дверцу.

– С бараньей похлебкой. А вон она, – Эля всмотрелась в темную даль.

– Похлебка?

– Дверца.

Это была не совсем дверца, а невысокий сводчатый проем. А за ним сразу начинались ступени.

– Ну вот, – с облегчением выдохнула Эля. – А ты говорил десять миль. Всего-то оказалось девять с половиной.

Нижние ступени были влажные и расшатанные. Они тревожно постукивали под ногами. Но чем выше – тем они становились суше и крепче. Это была узкая винтовая лестница.

– Леш, – Эля шептала романтично. – Здесь, наверное, пятьсот лет не ступала нога человека. Клево?

– Ступала, – сказал Алешка, поднимая со ступени ботинок. Далеко не старинный. – Это он, Эль, все сначала бежал в одном ботинке, а потом и второй потерял.

– Или сбросил. В одном ботинке неудобно бегать.

– А ты откуда знаешь?

– По опыту. Где же эта лестница кончится?

– Наверху.

Свеча между тем догорала. Фитилек загнулся и начал тонуть в расплавленном воске.

– Элька, – Алешка вдруг приостановился. – Слушай: этот «стрэндж мен» потерял один ботинок, когда бежал от ворот к болотам. Так?..

– Так ему и надо.

– Подожди. А второй ботинок он потерял здесь, на лестнице. Так? И что это значит?

– Значит, он где-то сейчас бегает вообще босиком.

– Он не бегает, – сказал Алешка с уверенностью. – И не где-то. Он сидит сейчас в замке.

Эля схватила Алешку за руку:

– И он получил от нас сигнал Драконом! Побежали!

Ну, по крутым, винтовым, древним ступеням не больно-то побегаешь. Да еще вверх. Но их подгонял гаснущий фитилек.

И он погас, пустив тонкую струйку дыма. Но, как ни странно, темнее не стало. Сверху уже немного светлело.

Последние ступени… И ребята оказались под крышей Западной башни. Здесь, в стене, была глубокая ниша, которую Алешка раньше не заметил. И о которой, теперь это ясно, прекрасно знали «прынецы» Эдьки.

– Здорово потусовались? – спросил Алешка, когда они присели передохнуть.

– Класс! – У Эльки вдруг капнула с ресницы слеза.

– Ты что? – спросил Алешка с тревогой. – Ушиблась?

– Я очень боялась.

– А зачем же полезла со мной?

– Потому что боялась за тебя.

Так впервые Алешка столкнулся с женской логикой.

– Так… – сказала Эля. – А чего это мы с тобой расселись? Там этот босой мен грабит сейф, а мы тут отдыхаем! – И Эля грозно взмахнула древним мечом.