Мария Некрасова - Толстый на кладбище дикарей

В общем, Толстого искали все, кто мог, только не нашел никто. Обескураженный Сашка плюхнулся под яблоню в тенек: «Ну где он может быть?! Вроде везде смотрел-искал… Эх!»

– Да ладно тебе, Сань, первый раз, что ли? – Подошла Ленка и попыталась его утешить. Сама-то Толстого побаивается, знаем-знаем! Хотя, справедливости ради, допускать, чтобы брат расстраивался – не в ее интересах. Кто ж ее развлекать-то будет тогда, если брат рассядется здесь расстроенный, да так и будет тусоваться под деревом до конца каникул? Кто, скажите, будет топить ее в море, смеяться над ее прической и кулинарными способностями?!

– Да, не в первый раз, – поддержал разговор Тонкий. Но ведь от этого не легче, правда? Мир непостоянен: раз найдется, два найдется, а на третий может и не найтись. Запросто. С кошками так бывает, и с собаками. Значит, и с крысой может случиться.

– В гараже смотрели?

– Угу. Там Ван Ваныч, тетя и добрая половина детей. Мышь не проскочит, не то, что крыса.

– Ну Сань! – Ленке надоело, что Тонкий сидит как в воду опущенный. Помочь ему традиционным способом (найти крыса) у нее не получилось, она решила прибегнуть к нытью. – Сань, хватит кукситься! Смотри, какая погода!..

М-да. Вот так вот живет человек, беды не зная, сестру достает, погодой наслаждается, мечтает стать художником… А потом раз – и теряет крыса. А крыс – штука такая, его нельзя терять. Без него и сестру не достанешь и погоду не оценишь, и вообще… Как Ленка не понимает?! Сама вон из-за всякой ерунды так орет, хоть вешайся. А Тонкому, получается, нельзя? Маленькая она еще, не врубается в некоторые вещи. Ну и что, что всего на год моложе, в их возрасте и год – солидная разница.

Тонкий снисходительно посмотрел на сестру:

– Вот представь, Лен. Живешь ты себе, живешь…

– Ну живу.

– Солнышку радуешься, двойки получаешь.

– Ну?

– Гну. А в один прекрасный день берешь и… Рвешь колготки! – Про колготки Тонкий рявкнул страшным голосом, чтобы до сестренки дошло.

Ленка посмотрела на брата, как на психа:

– Дурак!.. Зачем так уж себя накручивать?! Нервы побереги!

М-да. Хотя кое в чем она права: нервы еще пригодятся. Надо оставить себе на жизнь с Ленкой и тетей Музой… А, чего говорить-то!

Утро все тянулось и тянулось. Тонкий успел сбегать в гости к байкерам (оба чистые, никакой зеленки, даже в волосах), внимательно разглядеть вернувшегося Петруху (майку он поменял, не поймешь), наткнуться на Федьку с откровенно зелеными волосами и ничего ему не сказать. Что тут говорить? Тонкий прав был: разыгрывают его. Только байкеры сказали, а Федька воплотил, они в сговоре, непонятно, что ли?! Вчера вон, когда машину вытаскивали, кто позвал Димона? Федька. А после того, как этот гаденыш показал Тонкому с тетей и Ленкой кладбище дикарей, кто приехал травить байки про гоминида? Байкеры. Пацанам в деревне скучно, вот и развлекаются как могут. Все, господа, приехали. Дело саблезубого гоминида раскрыто без ищейки. Потому что ищейка пропала.

Немного не вписывались в версию мелкие брызги на Петрухиной майке: что взрослому-то парню делать в пещере, зачем разыгрывать глупых приезжих? Хотя Ленка, когда бродила ночью под землей, четко слышала: «Петруха»! Значит, и он, взрослый парень, а все туда же. И уходят-приходят они с Федькой вместе… А может, у них там какая-то игра? А что? Какие-нибудь казаки-разбойники или поиски клада? Есть игры, в которые можно играть и в десять лет, и в шестнадцать. Особенно если в пещере… Интересно же! Попроситься, что ли, к ним? Тонкий уже дозрел выловить Федьку и устроить допрос с пристрастием, но опять не нашел. Ладно, потом.

Он сидел, прислонившись спиной к стволу яблони. Ствол царапался и щекотался маленькими кусочками коры. Ветки нависали низко-низко, дразня жирными, но зелеными еще яблоками. Впрочем, некоторые уже потихоньку начали розоветь, еще пара дней…

С ветки свесилась голова и уставилась на Тонкого:

– Батя звал, сказал, машина готова!

Тонкий посмотрел вверх: на яблоне, уцепившись ногами, как летучая мышь, висел Темыч. Висел, надо полагать, давно, потому что физиономия у него была красная, будто он только что вышел из бани.

– Спасибо, – рассеяно буркнул Тонкий. – Извини, я тебя сразу не заметил.

Темка довольно захихикал, подтянулся и сел на ветку верхом:

– Никто сразу не замечает! А батя как пугается!

Ленка нарисовалась неизвестно откуда и сразу начала торопить:

– Пойдем!

Пойдем так пойдем. Тонкий отряхнулся и побрел за ней в гараж.

Починенная Ван Ванычем машина бежала резво, подпрыгивая на ухабах и похрустывая сухим бессмертником. Тонкий смотрел на прыгающий вид из окна и гадал, куда мог деться верный крыс и где его теперь искать. На то, что он отыщет лагерь по запаху и прибежит, можно не надеяться: лагерь далеко от деревни, да и Толстый все-таки крыса, а не собака. Лапки короткие, так запросто из деревни в лагерь не прибежать. Значит, в деревню придется вернуться и не раз. Походить по полю, по огороду, вокруг дома…

Машина лихо съехала с горы и затормозила.

– Высаживайтесь, племянники, приехали! – скомандовала тетя Муза. Она вышла первая, размахнулась, чтобы закрыть дверцу и так и осталась стоять, подавшись корпусом вперед, заведя руку за спину. Еще бы рот открыла для полноты картины.

Тонкий выбрался из машины: что случилось-то? Тетя стояла и смотрела прямо перед собой на лагерь. Тонкий тоже глянул… И тоже замер, так и стоял, пока Ленка не подтолкнула:

– Дай выйти!

«Нет, в принципе, ничего удивительного, – думал Тонкий, разглядывая то, что когда-то было их лагерем. – Люди, которые уезжают на сутки, оставляя палатку без присмотра, должны быть готовы к чему-то подобному. Ленка, во всяком случае, предполагала, а я не послушался. А даже, если бы послушался, то что бы мог сделать? Утащить палатку на себе, вместе с рюкзаками и котелком? Хотя все равно обидно». Мелькнула предательская мысль насчет Федьки и Петрухи, но господа зачем это им? Тонкий с тетей и Ленкой у них гостили, вроде не ссорились. Ван Ваныч машину чинил. Не, ерунда.

Палатка на месте вообще-то была, но какая! Колышки выдернуты все, но это полбеды. Тент изрезан в лоскуты – зачем?! Шесты, если и есть, то где-то далеко, вне поля зрения. Спальники вытащены и тоже порезаны, та же участь постигла матрасы. Как будто здесь и впрямь побывал саблезубый гоминид и пожрал все своими саблевидными зубами. Хозяева остались целы, потому что их в палатке не оказалось. …И поверх этого вороха разноцветных лоскутков гордо валяется, сверкая боками, начищенный котелок. М-да.

Тетя Муза, наконец, очнулась, захлопнула дверцу:

– Я вижу, над котелком вы поработали хорошо. Молодцы.

– С ума сошла! – Очнулась и непосредственная Ленка. – Нам тут все порезали, а ты…