Роберт Стайн - Чудовищная кровища [litres]

Они обнаружили Кэтрин в столовой, где та собирала мозаику. Когда они вошли, она подняла голову и вперилась в них взглядом.

– Любите мозаики? Я вот стараюсь тренировать свой ум. Вот почему мне нравятся мозаики. Поживите с мое, поневоле мозги одрябнут. В сто двенадцать-то годков.

Она весело хлопнула руками по столу. Эван и Энди одарили ее милыми улыбками. Затем она вернулась к своей мозаике, не дожидаясь их ответа.

– Как она меня задолбала! – воскликнул Эван.

– Эван, она же слышит! – возмутилась Энди, зажав ему рот.

– Говорю тебе, она глухая, как пень. Она меня не слышит. Она вообще никого слышать не хочет. Она ненавидит весь белый свет.

– А по-моему, она милая,– вступилась Энди.– Зачем она носит на шее кость?

– Наверное, считает, что это круто,– хмыкнул Эван.

– Пошли наверх,– скомандовала Энди, подталкивая его к лестнице.– Все равно мне не нравится, что мы обсуждаем твою тетю прямо в ее присутствии.

– Ты полоумная старушенция,– сказал Эван Кэтрин с широкой улыбкой.

Кэтрин оторвалась от мозаики, чтобы бросить на него недобрый взгляд.

– Она тебя услышала! – в ужасе воскликнула Энди.

– Не глупи,– сказал Эван и стал подниматься по лестнице, чуть не споткнувшись о Сарабет.

Оказавшись в комнате Эвана, Энди принялась мерить ее шагами.

– Чем хочешь заняться?

– Ну-у… можно почитать что-нибудь из этих литературных сокровищ,– съехидничал Эван, показав на пыльные старинные тома.– Может, найдем заклинание, чтобы заколдовать близнецов Беймеров. Ну, там, в тритонов их превратить.

– Дались тебе эти тритоны,– сухо сказала Энди.– Слушай, а где «Кровища»? – Прежде чем Эван успел ответить, она уже заметила банку на одной из полок.

Они наперегонки бросились через комнату. Энди подбежала первой и схватила банку.

– Эван, смотри,– сказала она, широко раскрыв глаза от удивления.– Что происходит?

Она подняла банку. Зеленая масса выдавила крышку и переливалась через край.

– Что такое? Крышка сломалась, что ли? – спросил Эван.

Он забрал банку и осмотрел. Несомненно, крышка отскочила. Липкое зеленое вещество выпирало из банки.

Эван вытащил пригоршню зеленой массы.

– Странное дело! – воскликнул он.– Она будто набухает,– добавил он, стиснув вещество в руке.– Точно растет.

– Я так и подумала! – воскликнула Энди.– Она переросла банку!

– Слушай, она уже не холодная,– сказал Эван. Он скатал вещество в комок и кинул Энди.

– И правда, теплая,– согласилась она.– Ну и дела!

Она попыталась кинуть ему комок, но тот прилип к ее ладони.

– Она становится липкой,– сообщила Энди.– Ты уверен, что это та же самая штуковина?

– Конечно,– ответил Эван.

– Но раньше же она не была липкой, помнишь? – сказала она.

Он вытащил из банки еще один теплый кусок.

– Думаю, она стала меняться после того, как мы открыли банку.– Он скатал комок в шарик и кинул на пол.– Смотри, прилипла. Больше не прыгает.

– Ну и дела! – повторила Энди.

– Надо бы ее выкинуть,– проворчал Эван, отдирая липкий комок от пола.– На кой она нужна, если не прыгает?

– Эй, не вздумай,– возразила Энди.– Надо посмотреть, что будет дальше.

Тихое мяуканье заставило их оглянуться на дверь.

Эван был немало удивлен, обнаружив там Сарабет, которая стояла, склонив голову набок и тараща на него желтые глаза.

А может, она глазеет на комок «Чудовищной кровищи» у него в руке?

– Эта кошка выглядит такой разумной,– сказала Энди.

– Она так же глупа, как все прочие кошки,– проворчал Эван.– Полюбуйся. Она хочет поиграть с «Чудовищной кровищей».

– Прости, киса,– сказала Энди.– Она не прыгает.

Как будто все понимая, Сарабет грустно мяукнула, отвернулась и бесшумно выбежала из комнаты.

– Ну и где мне теперь хранить эту штуку? – спросил Эван.– В банку она не влезает.

– Вот. Сгодится? – Энди наклонилась к нижней полке и вытащила оттуда пустую банку из-под кофе.

– Ага. Пойдет.– Эван кинул свою пригоршню в банку.

Энди расплющила свою в лепешку.

– Смотри. Уже и не светится, как раньше,– сказала она, поднимая лепешку, чтобы Эвану было лучше видно.– Но она точно теплая. Почти горячая.

– Она живая! – в притворном ужасе завопил Эван.– Спасайся кто может! Она живая!

Энди засмеялась и стала гоняться за Эваном, угрожая ему зеленой лепешкой:

– Вот тебе «Кровища»! Ну-ка отними!

Он увернулся, потом выхватил лепешку из ее руки, смял, скатал одной рукой в шар и бросил в кофейную банку.

Они заглянули в банку. Зеленое вещество заполняло ее чуть больше, чем наполовину.

– Давай. Отведай ее,– скомандовала Энди, тыча банкой ему в лицо.– Если не слабо.

– Что? Еще чего. Это тебе слабо,– сказал Эван, подталкивая банку обратно к ней.

– Кто отверчивается, тот и съест,– настаивала Энди, ухмыляясь.– Давай. Попробуй.

Эван скорчил брезгливую мину и помотал головой. Затем он выхватил из банки большой комок гущи и кинул в Энди. Хохоча, та подобрала сгусток с ковра и бросила ему в лицо. Она метнула слишком высоко, и зеленый сгусток прилип к стене.

Эван полез за очередной порцией.

Они вели веселое липкое побоище до самого ужина. А потом, когда пытались все отчистить, услышали лай Триггера за окном. Он надрывался в своем загоне.

Эван первым подбежал к окну. Небо по-прежнему было серым и пасмурным. Триггер стоял на задних лапах, опираясь на забор, и заливался яростным лаем.

– Господи, Триггер,– воскликнул Эван,– уймись!

– Слушай, что это с ним? – спросила Энди.– Твой пес до сих пор растет? Он выглядит таким здоровенным!

Эван раскрыл рот и издал беззвучный вздох, осознав, что Энди права.

Триггер вымахал почти вдвое.

– Триггер, вернись! Вернись!

Огромный пес продолжал бежать, его гигантские лапы громыхали по асфальту.

– Вернись! – вопил Эван, мчась за ним изо всех сил с колотящимся сердцем, его ноги отзывались болью на каждый шаг, пока он гнался за бегущим галопом псом.

Ночь была темной и беззвездной. Улица блестела, как после дождя.

Лапы Триггера колотили по тротуару, каждый шаг был подобен удару грома, отдаваясь нескончаемым эхом. Гигантские уши хлопали, точно крылья или знамена, подхваченные ветром. Огромная голова покачивалась, но он не оглядывался назад.

– Триггер! Триггер!

Крики Эвана заглушал порывистый ветер, бьющий прямо в лицо. Эван попытался закричать громче, но не смог издать ни звука.

Он понимал, что должен остановить пса, пока тот не сбежал. Он должен поймать его и привести помощь.

Триггер рос так быстро, что стал совершенно неукротим. Он уже достиг размеров пони и становился больше с каждой минутой.

– Триггер! Триггер! Стой, мальчик!

Триггер будто и не слышал его. Голос Эвана не мог пробиться сквозь кружащийся порывистый ветер.