Виль Липатов - Операция «Икс два нуля»

Потом он испуганно оглянулся, словно увидел тех троих, что обворовывали ларек, и давай бежать. То есть он не бежал, а падал вперед, успевая ногами за своим туловищем.

— Это дядя Серега так однажды от милиционера убегал, — сказал Илюшка, превращаясь опять в себя. — Не очень быстро я бежал?

— Нормально! — сказал Генка Вдовин. — Эх, почему дядя Серега такой трус! Задержал бы воров…

— Мама говорит, — сказал я, — что водка лишает человека воли… Вот почему дядя Серега струсил. У него получилось ослабление воли!

— Жалко дядю Сережу! — сказал Арифметик. — Такой хороший инженер! Когда один месяц не пил, то научил меня множить и делить на логарифмической линейке…

— Приступаем к эксперименту! — сказал Илюшка. — По местам!

Илюшка Матафонов пошел к воротам, мы — к ларьку. Остановившись, мы повернулись лицом к забору, к которому должны были бежать, и стали ждать, когда Илюшка пьяной походкой дяди Сереги приблизится к углу ларька. Когда он стал падать, как пьяный, мы что было мочи бросились бежать к забору. Добежали до него, Генка Вдовин отодвинул неприбитую доску, и, как змеи, мы проскользнули в щель.

— Все! — сказал Генка Вдовин. — Интересно, что с Илюшкой! Дядя Серега говорил, что в тот момент, когда он вбегал в подъезд, трое проскальзывали в забор…

Илюшка вовсю улыбался. Он был такой довольный, словно уже сдал все экзамены, и даже потирал руку об руку.

— Робя! — закричал Илюшка. — Дядя Серега не врет! Он видел троих… Это ему не примерещилось. А щель для того, чтобы убегать… Я проверил, гвозди вынуты недавно.

— А как ты узнал, что они вынуты недавно? — спросил Арифметик. — Вот это интересно!

— В дырках еще нет ни пыли, ничего… Дырки еще свежие…

— Дурак! — вдруг сказал Генка Вдовин. — Если я в трусах, то ты не думай, что я ничего не понимаю… Ну, пусть дядя Серега не обмишурился. Что из того? Как ты докажешь, что ларек обворовал Ленька с дружками? Мало ли еще кто мог быть…

— Сам дурак! — ответил Илюшка. — Раз мы знаем, что дядя Серега не обмишурился, — значит, мы можем думать, что: воры ушли в сторону Ленькиного дома… Мы теперь начнем искать два пустых ящика из-под конфет и жестяные банки из-под сгущенного молока. Коньяк они, конечно, выпили, а бутылки сдали…

Луна уже высоко поднялась над нашим домом и стала совсем прозрачная, словно из блестящей бумаги. Я поглядел на нее и вдруг стал зевать. Мне здорово захотелось спать, и я подумал, что уже перестал волноваться. Когда я волнуюсь, то мне спать не хочется.

— Распорядок на завтра! — важным голосом сказал Илюшка. — Завтра идем искать ящики и банки.

— А если они их сожгли? — спросил Арифметик.

— Тогда найдем пепел! — тем же голосом ответил Илюшка. — Операция «Икс два нуля» продолжается!

Сразу за нашими домами кончается город и начинается лес: сосняк, овраги, маленькие сопочки, а в километре течет небольшой ручеек «Змейка», в котором купаться нельзя, но зато хорошо строить запруды и ставить на них водяные мельницы. Много чего интересного есть за нашими домами, и потому спрятать в лесу два деревянных ящика и банки от сгущенного молока — пара пустяков!

И все-таки мы решили искать вещественные доказательства. Правда, Генка Вдовин закричал, что не будет искать никаких доказательств, а лучше всего просто набить морду Леньке Пискунову и его дружкам. Но Илюшка Матафонов дал ему решительный отпор.

— Я не мстительный! — сказал Илюшка. — Я не морду хочу побить Леньке, а стереть его с лица земли… Не хочу жить с такими людьми, как Ленька Пискунов!

— Ты что, убить его хочешь? — маленько испугался Генка Вдовин. — В самом деле, убить…

— Убивать я его не буду… Но и воровать он больше не будет.

Они еще немножко поругались, но потом мы все-таки разработали план поисков вещественных доказательств и сразу начали работать над Илюшкиной версией. Мы влезли в заборную щелку, выстроились в шеренгу и пошли вслед за Илюшкой, который старательно разглядывал следы на земле. Так мы прошли метров двести и остановились.

— Никаких следов нет! — сказал Илюшка. — Прошел сильный дождь… Давайте, робя, посидим, подумаем!

Мы сели на землю. Кругом стояли маленькие, светлые сосенки, трава была ярко-зеленая, и от нее пахло вчерашним дождем. За соснами виднелись синие сопки, они казались далекими-далекими, хотя я знал, что до сопок всего километра четыре.

— Ты нам головы дуришь, Илюшка! — презрительно сказал Генка Вдовин. — Так нам придется всю землю обыскать, чтобы ящики да банки найти!

— Справедливо! — сказал Валерка-Арифметик. — Так нам никогда ящики не найти.

А я ничего не сказал. Я уткнулся головой в траву и глядел, как божья коровка хочет удрать из-под моего взгляда. Она сидела на кончике травинки и все собиралась улететь, но я не позволял ей. Как только она начинала вытаскивать прозрачные крылышки, я пристально глядел на нее и про себя говорил: «Сиди, божья коровка, сиди!» Она прятала крылышки и не улетала.

— Американец! — повернулся ко мне Илюшка Матафонов. — У тебя какое мнение о создавшемся положении?

— Улетай, божья коровка! — тихо сказал я ей, а Илюшке ответил: — Положение у нас очень сложное… Даже если мы найдем ящики, то как докажем, что их уворовал Ленька Пискунов с дружками… Генка прав, хотя и нарушает дисциплину.

— Хочешь по морде, Американец? — спросил меня Генка Вдовин. — Как вот сейчас врежу!

— Несправедливо! — сказал Арифметик. — Ты на самом дёле, Генка, нарушаешь дисциплину! Раз назначили командиром Илюшку, значит, его слово — закон!

— Чихал я на вас!

— Нет, это мы на тебя чихали!

Тут они начали ссориться, а я сразу стал думать о том, что мы неправильно ищем воров. Я так думал потому, что мы всегда ссорились, когда в игре что-нибудь не ладилось. Так и сегодня. Мы ругали Генку, Генка ругал нас. Все это время Илюшка Матафонов сидел молча, и был он такой, словно и не слышал никакой ругани. Глядел Илюшка на синие сопки.

— Кончили ругаться? — спросил он. — Не мужики вы, а бабы-женщины! Вы что думаете, это легко — ловить воров! В милицейском здании четыре этажа, и во всех комнатах сидят милиционеры, и собак у них пропасть и машин полно, а Леньку Пискунова поймать не могли! Эх вы! В «Двух капитанах» сколько экспедицию искали. А вы двести метров от забора прошли и давай ругаться! Стыдно мне, в хвост вас и в гриву!

Я посмотрел на Валерку-Арифметика, а он — на меня, потом мы оба покраснели и стали смотреть на Генку Вдовина, который ковырял пальцем в земле. Мы молчали, наверное, минуты три, потом Валерка-Арифметик сказал:

— Справедливо!

— Мы больше не будем ругаться с Генкой! — пообещал я.

— Это я сам не буду ругаться с вами! — пробормотал Генка.