Мария Мельникова - Психология на пальцах [litres]

Митька с фонариком нырнул в подвал первым.

– Всё ОК! – крикнул он оттуда.

«Это правдоподобная и пока единственная версия развития событий. Её обязательно нужно проверить…» – подумал Серёга, тяжело вздохнул и прыгнул вслед за Митькой в узкий оконный проём.

Митька уже устроил в подвале светомузыку – луч света метался по стенам, потолку, изгибам фундамента, горам мусора. От фонаря во все стороны сигали короткие тени, которые казались Серёге кошками.

– Митька, что ты делаешь? Так мы точно никого не найдём! Помедленнее светить можешь?! И по порядку.

– Ты пробовал когда-нибудь искать кота в темноте? – ответил Митька беспечно. – Это безнадёга! Спрячется так, будто его и не было, зато все предметы, все тени – всё будет напоминать твоего кота. Устанешь бегать! А потом он сам выходит откуда-нибудь, где ты всё обыскал, понимаешь? Идёт ещё такой, хвостом помахивает, издевается. Будто умеет сквозь стены проходить… А здесь столько места! Уйма!

– И что с того? – возмутился Серёга. – Искать не нужно? Дай сюда фонарик. Ты не умеешь нормально светить! Уже глаза болят…

В этот момент луч резко побледнел, задрожал, а потом и вовсе погас.

– Удружил, дал фонарик, нечего сказать, – начал ворчать Серёга. – Батарейки-то мёртвые! Ну, Вовочка!

И Серёга, и Митька обернулись на светящийся уже синим вечерним светом прямоугольник окна.

– Придётся возвращаться! – с сожалением проговорил Митька. – Но кошек-то здесь и нет! Я ни одной не увидел.

– Это неудивительно, – ответил Серёга.

– Митька! Ты меня слышишь?! – прокричал Вовочка в оконный проём.

– Да! Слышу! Сейчас мы выберемся к тебе. Фонарик сел.

– Не выберетесь! – вдруг злорадно крикнул Вовочка.

Пронзительный железный хлопок прозвучал как взрыв. И всё померкло. Ставни захлопнулись…

Мальчики некоторое время стояли как оглушённые.

– Как думаешь, он шутит? – спросил Митька.

– Скорее всего, нет… – тихо ответил Серёга.

Подтверждая его слова, Вовочка закричал:

– Вот умора! Ха-ха-ха! Теперь мне весело!

И, победно топая, ушёл.

– Не может быть! Он же мой друг! Это шутка, просто шутка… – твердил в растерянности Митька.

– Давай потом об этом поговорим, – потряс его за плечо Серёга. – Сейчас нам нужно отсюда выбираться. Пока мы не заблудились и помним, где выход… Давай руку – и пошли вдоль стенки.

Серёга начал нащупывать оконные проёмы. Полоски света между ставнями быстро гасли, – с неба в городские глубокие дворы выплеснулись вечерние сумерки.

Все окна оказались закрытыми.

– Не шутил… – пробормотал Серёга. – Пора звать на помощь. У тебя мобильник с собой? Я свой дома оставил.

– Конечно! С собой! Только… он разряжен в ноль. Забыл зарядить…

– Тогда давай, Митька, включайся – нужно шуметь по полной! Я так, как ты, шуметь не умею. Кто-нибудь нас услышит и вытащит.

– Это всегда пожалуйста! – весело сказал Митька. Он вообще был не из тех, кто пасует перед трудностями, потому набрал побольше воздуха и как заорёт: – Помоги-и-и-и-ите! Помоги-и-и-и-ите! Пожа-а-а-ар! Поли-и-ици-и-ия-я – а-а-а!!!

Серёга заткнул ему рот. Знал ведь, какого джинна выпустил из бутылки, – по своей воле Митька ни за что бы не успокоился.

– Ух, оглушил! Отдохни немного, надо теперь прислушаться. Тебя невозможно было не услышать! Скорее всего, кто-то уже идёт нас спасать…

За стеной подвала была хорошо слышна обычная жизнь: голоса, шаги, шуршание шин по асфальту. Но вся эта жизнь явно продолжала идти мимо.

– Митька, давай ещё! – скомандовал Серёга и заткнул уши.

– Помогите! Мы в подвале! Застряли! – кричал Митька.

Потом он снова вопил про пожар, потом про грабителей и затопление. Когда от безнадёги он уже заорал про зомби-апокалипсис, голос его внезапно зашипел, будто в горло вставили ситечко, а потом и вовсе прервался.

– Я охрип! – удивлённо прошелестел Митька.

– Держись! Ты молодец! – прошептал в ответ Серёга. – Теперь моя очередь.

– Скажи, почему он так со мной?.. – спросил Митька: его сильно мучила мысль о Вовочкином предательстве.

– Не знаю… Наверное, когда-то в школе вы его чем-то сильно уели. Почему он, кстати, ушёл из класса, проучившись всего год?

– Меньше… – поправил Митька.

– Тем более, раз меньше. Это подозрительно.

– Всё хорошо было… Весело… – прохрипел с посвистом Митька. – Вот послушай, что тут было обидного? Классный же стишок!

Или такой:

Или вот, вот ещё, мой любимый:

Весело ведь! Его же никто не дразнил! Просто анекдоты вспоминали и Вовочкой называли, а не Владимиром, как он просил.

– Теперь ясно, – сказал Серёга. – Значит, он всё-таки из-за вас школу сменил! И, однако, крепкую обиду затаил…

– Знаешь, как мне хочется сейчас этому Вовочке вдарить! Прям сил нет! Кулаки чешутся! А всё равно жаль как-то… Раз это мы его, оказывается, обидели…

– Да ладно тебе! Он пришёл к вам в третий класс, а до вас сколько школ сменил? Ты же знаешь, дразнят обычно того, кто дразнится. Не бери в голову. Всё-таки гад твой Вовочка!

Мальчики сидели на корточках, привалившись спинами к стене. Переговаривались шепотом. У Серёги за компанию тоже не получалось говорить громко. К тому же становилось всё более и более жутко оттого, что придётся сидеть здесь, в сыром подвале, неизвестно сколько времени. Абсолютная темнота, которая их окружала, будто бы начала оживать, и всё время казалось, что рядом кто-то есть – безмолвный, большой и мокрый.

– Слышишь?! – встрепенулся Митька.

На очередной хлопок двери парадного и приближающиеся шаги мальчики внимания не обратили. Теперь же они отчётливо услышали скрежет гвоздя или какого-то другого металлического предмета по железным ставням у них над головой.

– Пойдём-пойдём, Джеки! Дальше они сами справятся! – проговорил незнакомый голос. – Затычку ты вытащила, теперь они, почитай, свободны…

Мальчишки вскочили на ноги и бросились к окну. Свобода! Ставни, скрипнув, легко поддались и распахнулись.

Высунувшись наружу, Серёга успел заметить удаляющуюся парочку: старик, идущий враскачку, странно переваливаясь с одной ноги на другую, и обезьяна. Та самая! Подозрительная…