Роберто Сантьяго - Загадка спящих арбитров

Мою мать зовут Хуана, она продавщица в магазине подарков.

Это хорошо и плохо одновременно.

Хорошо потому, что ей делают скидки на подарки ко дню рождения и на Новый год, и вообще на все подарки. А плохо потому, что всё, что дарят в нашем доме, – из маминого магазина. Это значит, что в нашем доме нет ни игр для Плейстейшн, ни футбольных мячей, ни велосипедов, ни кучи других вещей, которые мне хотелось бы, чтобы подарили, но которых нет в мамином магазине. Сдаётся, покупать их придётся самому, когда накоплю достаточно денег.

Моей матери очень нравится футбол, она болеет за Атлетико Мадрид и всё время повторяет, что это единственный футбольный клуб в мире, который приобрёл больше друзей и фанатов, когда перешёл во второй дивизион, чем когда был в первом. Не знаю, сколько здесь правды, но мама произносит эти слова всегда с такой гордостью, словно она президент команды, не меньше. Жаль, мама не ходит на встречи родительского комитета школы, потому что её невероятно рассердила новость, что нас собираются распустить, если мы перейдём во второй дивизион. Мама не участвует в собраниях, потому что работает в магазине и говорит, что ей и вздохнуть-то некогда: то одно, то другое, какие уж там собрания, хотя я думаю, она слегка преувеличивает. Впрочем, ладно, это другая история.

– Ты что, не мог ничего сделать? – спросила она моего отца, который на собрания как раз ходит.

– Дорогая, это было решение большинства...

– Но ты сам-то как проголосовал? – настаивала мать.

– Я... ну... я воздержался...

– В смысле, ты воздержался? – воскликнула мать, словно не веря своим ушам. – Почему воздержался? Ты что, ненормальный?

– Хуана, прошу тебя... Я, как представитель власти, должен подавать пример, быть выше и не вмешиваться в решения такого плана, кроме того...

– Чушь собачья! – когда моя мать говорит «чушь собачья», это значит, что дискуссия окончена.

А если дискуссия окончена, то моему отцу остаётся лишь давиться своими словами и возмущаться (только очень тихо): «Да, воздержался. Между прочим, имею полное право!»

Мама дни напролёт гадает, удастся ли мне наконец забить гол и сможем ли мы реанимировать команду, чтобы продолжить играть в следующем году.

– Тренируйся побольше, забивай голы и учи математику, Франциско, – повторяет она по сто раз в сутки.

Все вокруг зовут меня Пакетом, Пако или Пакито. Но родители обращаются ко мне всегда только полным именем – Франциско.

У отца, правда, иногда вылетает кличка Пакет, и мать очень злится, когда это происходит.

Мой отец почти никогда не злится. Я думаю, что в глубине души ему и футбол-то не нравится, но он утверждает обратное, потому что ему не по нутру противоречить маме.

Маме или кому-либо ещё.

А сейчас я расскажу три вещи про своего брата Виктора, и надеюсь, мне больше не придётся ничего о нём говорить.

Виктору четырнадцать, он возомнил, будто знает всё на свете, а ещё он вбил себе в голову, что может тусить со мной, потому что он старше.

К счастью, Виктор не учится в моей школе. Он ходит в школу Санчес Руиперес, куда и я скоро пойду.

Брат болеет за Атлетико, как и все в моей семье. Я подумывал из протеста начать болеть за Реал Мадрид или Барсу, но в конце концов не смог; не то, что они мне не разрешили, а просто не получилось. Я болею за Атлетико, несмотря на то, что мой брат тоже болеет за них, и всё тут.

Знаю, что собирался сказать только три вещи о своем брате, но всё-таки скажу ещё одну: Виктор всё время говорит, что у него куча подружек, хотя я ни разу ни с кем его не видел.

Он смеётся надо мной, говорит, что я тормоз и что если я буду продолжать в том же духе, то никогда не начну ни с кем встречаться.

Похоже, Виктор не понимает одной вещи.

Я вообще не хочу встречаться.

Никогда.

Девочки иногда бывают очень чудными. Девочки из Севильи-ла-Чики, по крайней мере. Возможно, в других местах они другие и их проще понять.

В моём классе есть много девочек, которые делают крайне странные вещи, о которых я лучше не буду рассказывать, всё равно не поверите.

Алёна-не-путать-с-Еленой не такая, как они. Алёне нравится футбол так же сильно, как и мне.

Или, может, даже ещё сильнее.

Я уже говорил, что в этом году в Лиге Интерсентрос она забила больше голов, чем я?

Кроме того, у Алёны самые большие глаза в мире, а ещё Камуньяс говорит, что в 5 «А» она самая красивая. Конечно, она и в 5 «Б» была бы самая красивая, если бы училась в нём.

– Гному нравится Алёна! Гному нравится Алёна! Гному нравится Алёна! – твердил как попугай мой брат Виктор.

Не хотел я больше говорить о своём старшем брате, но, видимо, придётся.

Мы сидели обедали, и он восемнадцать раз подряд повторил одну и ту же фразу:

– Гному нравится Алёна!

«Гном» – это, ясен пень, я.

– А кто эта Алёна? – спросила мама.

– Никто, к тому же она мне не нравится, что за чушь собачья! – сказал я.

Очевидно, фраза «чушь собачья» обладает магическим действием, только когда её произносит мама. Потому что когда я говорю «чушь собачья», дискуссии не заканчиваются, а наоборот, ещё больше разгораются.

– Это девочка из его класса, – объяснил Виктор.

– А, точно, из футбольной команды, – сказал отец.

– Смугленькая такая, симпатичная? – спросила мать.

– Одна из лучших в команде, – продолжал отец. – Меня не удивляет, что она тебе нравится, Франциско.

Моего брата Виктора разрывало от смеха. А мне оставалось только сидеть и краснеть.

– Но тебе пока рано думать о таких глупостях, – заметила мать. – Сконцентрируйся на математике и футболе. У тебя ещё будет время на девочек.

– Наверное, я плохо объяснил: Алёна мне не нравится, и я не хочу иметь подружку. Никогда, – сказал я очень серьёзно.

Мой брат продолжал ржать.

Родители принялись говорить о команде, о занятиях, которые мне сейчас подходят, о том, что в их времена девочки и мальчики не играли вместе в футбол, и ещё о куче всяких вещей, на которые мне было абсолютно наплевать.

В голове у меня вертелась только одна мысль: Алёна-не-путать-с-Еленой мне не нравится.

Я просто хочу играть в футбол.

Можно и с Алёной.

Но потому что она превосходный игрок, а не потому, что она мне нравится. Ещё до того как меня отобрали в команду, Алёна уже была в числе заглавных игроков. Когда она сама была размером с мяч, она уже играла в футбол.

Она знает все команды и всех игроков и всё время болтает с Алисией, которая пока ещё знает больше команд и тренеров, чем Алёна, но только потому, что ей больше лет и у неё было больше времени, чтобы выучить их все.

Алёна живёт через два квартала вниз по улице от меня, и мы иногда вместе идём домой после тренировок. В дни, когда она приезжает на велосипеде, мы возвращаемся по отдельности.