Ася Царёва - Сказка ближе, чем кажется

Решётки сами были очень красивые: замысловатые переплетения цветов и трав, причём орнамент нигде не повторялся, словно решётка была нарисована художником от начала до конца, а по тому рисунку уже кузнецы её выковали.

Зал, в котором они сидели, был на втором этаже. Каменный пол был выложен из массивных плит разного размера, стены же были окрашены в изумрудный цвет. По стенам висели огромные картины. На одной богатырь сражается с каким-то чудищем (голова и крылья петуха, тело огромной змеи). На другой картине уже четвёрка богатырей скачет по широкому полю. Чёрный, красный, белый богатыри впереди, а четвёртый, на рыжем коне, чуть позади. Не было ни одного портрета или пейзажа. Только богатыри и их приключения.

– Проходите, царь вас ждёт.

Алексей не заметил, сколько прошло времени, так увлёкся разглядыванием картин. Ульяна ткнула его локтем в бок: «Пошли!»

Следующая комната была даже больше предыдущей. Вдоль стен стояли лавки, по центру стены напротив входа – трон. А перед троном – стол. Обычный письменный стол. Нет, конечно это был не обычный стол: тёмного дерева, с толстыми ножками, массивной столешницей, на которой лежали стопки бумаг и стояла бронзовая (а может и золотая) чернильница, да ещё подставка под перья. За столом в резном кресле сидел, по-видимому, царь. Не старый еще мужчина, с широкой русой бородой и голубыми глазами. Крепкий, но не громадный. Кафтан его был расшит серебряными листьями.

– Ну, рассказывайте, кто вы, что вы, зачем…

– Ульяна, практикант!

– Алексей, младший следователь!

Ребятам пришлось снова рассказывать историю про Лепетайло, про бабушку с часами, про дверь из обычной квартиры, которая открылась в Тридевятое царство. Царь слушал, не перебивая. В конце задумался:

– Значит, Яга к вам обратилась. Что ж, чувствовала, видать, что вы можете помочь. А что стажёры – так это хорошо. Порой свежий взгляд куда как лучше… Значит, слушайте мое решение! – Тут же из неприметной дверцы за троном показался писарь. – Податели сей бумаги, Алексей и Ульяна, числятся в сыскном приказе. Справляют службу по сыску татей и других негожих жителей, что злые дела сотворили. Любой, к кому обратятся указанные Алексей и Ульяна, должен честно и со всем старанием оказать помощь для исправления сыскной службы.

Писарь подал бумагу царю. Тот подписал лист размашисто и витиевато, потом приложил свой перстень на место печати.

– Вот, теперь всё как надо. Берите бумагу и продолжайте сыск. До того вас проводят, выдадут всё требуемое для службы.

За спинами молодых людей, словно из ниоткуда, появился очередной незаметный служка. Тихонько кашлянув, чтобы привлечь внимание, он чуть качнул головой, приглашая следовать за ним.

Пройдя по ряду коридоров и лестниц, свежеиспеченные служители сыскного приказа оказались у массивной дубовой двери. За дверью была большая комната, разделённая пополам широкой перегородкой-столом. За перегородкой сидел коренастый мужичок в расшитой рубашке и тёмной жилетке.

– Зачем пожаловали?

Ульяна с Алексеем переглянулись. Алексей положил на стол царскую бумагу.

– Сыскной приказ, значит. Понаберут, поназначают, а я их обеспечь. Выдай, значит, им всё, что потребно, – забурчал мужичок. – Девку ещё взяли, зачем девку? Дело ли девке татей ловить да всякие непотребства изучать?

Продолжая ворчать, мужичок скрылся за дверью. В щель можно было разглядеть забитые добром стеллажи. Стопки одежды, какие-то ящики, сундуки. Алексей углядел даже бочонки.

– Чего дома не сидится, чего в сыскные пошли? Да и сейчас куды собираетесь?

– Не знаем.

– А кто знает? Я что ли? А ну как завтра в море пойдете? А мне потом отвечай, отчего желторотым настойку от укачивания не дал и они зелёными всю дорогу провалялись в каюте, а службу не справили?

– Да не пойдём мы в море! Нам часы найти надо, что у Яги пропали. Она сама нас попросила. Найдём часы – домой отправимся.

Внезапно на складе стало тихо. Из-за двери показалась косматая голова ворчливого мужичка:

– Яга попросила. Пропало у неё что-то, а вы сыскать должны? У Яги пропало, а Христофор поможет, стал-быть? Ну а как иначе? Конечно помогу, обождите. Где ж это у меня всё…

Мужичок опять скрылся за дверью. Раздался шум перекладываемых в спешке вещей. Что-то гремело, что-то трещало, скрипело. Молодые люди недоуменно переглянулись. Наконец в дверях показался Христофор, загруженный кучей всего.

– Вот, – плюхнул он гору вещей на широкую перегородку. Всё, что требуется. Плащи непромокаемые – две штуки. Книга для записей – две штуки. Вечное перо – две штуки. Жалование за месяц – два кошеля. Это первая часть. – Он сдвинул перечисленное в сторону. – А вот отдельное, сыскное. – Христофор придвинул котомку. Развязав горловину, он продемонстрировал содержимое: штаны-скороходы – одна штука. Девки штанов не носят, потому только парню положены. Скатерть-самобранка – одна штука. На двоих одна. Бумага царская одна на двоих, вот и харчеваться будете вдвоём. Видя, что Ульяна потянулась к котомке, Христофор сноровисто затянул тесёмку на горловине:

– Потом посмотрите, неча тут. Склад здесь, не примерочная и не харчевня. Яге помогать взялись – так идите, помогайте, я выдал всё потребное.

Сложив остальное во второй мешок, Христофор протянул его Алексею:

– Тебе этот, девке – тот, что полегче. Идите, не создавайте тут очередь.

Хоть кроме них на складе никого не было, спорить с этим заросшим бородой кургузым мужичком не хотелось. Забрав вещи, сыскари пошли домой.

Дорога их шла через небольшой парк. Дорожки, кусты, деревья.... Тихое спокойное место.

– Леш, вон лавочка, давай там посмотрим, что выдали нам. Дома бабка не даст.

Сначала раскрыли Лешкин мешок.

Плащи были похожим на обычные накидки. Только не пластиковые, а из неизвестной ткани. Светло-серые, с капюшонами и завязками на шее, они занимали мало места в сложенном состоянии и, наверное, должны были защитить от дождя. Также в мешке лежали две толстые тетради в мягком переплете да две перьевые ручки тёмного металла. Как ни старался Лёша, но понять, как разбираются ручки, он не смог. Перо писало мягко и тонко, чернила не размазывались. Обычная чернильная ручка. Только как заправить – загадка. В то, что они вечные, поверить не удавалось.

Кошели были именно кошелями – плотной тёмной ткани мешочки на завязках. Внутри каждого – по семь крупных жёлтых монет, семь поменьше серебристых и семь тёмных, с рыжинкой.

– Что там сыскное? Ульяна открыла свою котомку и достала сложенную скатерть. В развёрнутом состоянии скатерть была невелика. Школьную парту ей едва можно было застелить. По краю скатерти были вышиты красные и синие узоры – цветы и ягоды, центр был чист.