Юлия Знаменская - Приключения Вали Свистопляскиной. Бабушкино наследство

Валя нарисовала опять и попыталась отнести новый портрет в школу, но тщетно. Лист снова оказывался пустым, как только Валя пыталась его переместить в пространстве. Мир, в котором существовала Валя и из которого скоропалительно исчезла Оля Круглова, отказывался принимать любые свидетельства прошлого, связанные с Олей. Она осталась лишь в памяти верной подруги. Отчаявшись, Валя прокручивала снова и снова все произошедшее. Она обращалась к портрету бабушки и умоляла ее прояснить хоть что-то во всей этой чертовщине…

Бабушка смотрела с портрета спокойно и немного свысока. Она таила, прятала от Вали загадку, от которой теперь зависела жизнь ни в чем не повинного человека.

Валя была довольно начитанным ребёнком и очень любила фантастику. Она мучительно пыталась выстроить все происходящее в логическую цепь. В фантастических сюжетах человек мог вот так неожиданно исчезнуть только в двух случаях: либо он проваливался в прошлое и что-то там портил в причинно-следственных связях, так что его рождение становилось невозможным; либо он проваливался в портал мгновенного перемещения в пространстве. Второй вариант был лучше, по крайней мере оставалась надежда найти Олю. А если Валя имела дело с путешествиями во времени, то все гораздо хуже.

Нельзя было исключать и неизвестный третий вариант. Может быть, именно Вале суждено открыть его человечеству…

«Сообщение номер 2679. Уровень защиты 5. Вы приглашаетесь в Ониксовый Зал Временного Оформления, сокращённо ОЗВО. Код загрузки 305. Ваш Внутренний Логин: ТИРУЗАЛ. Просьба не опаздывать». Светящиеся иероглифы с сообщением висели прямо в воздухе.

На берегу океана, утопая босыми ногами в горячем песке, стоял высокий светловолосый юноша. Прочитав извитые лазерные линии, он легким взмахом рук свернул их, и сунул руки обратно в недра зеленоватого свечения, окутывавшего все его тело. Только бледного лица и тонких пальцев, нервно перебиравших жемчужные четки, аура не касалась.

Тирузал посмотрел в синеву неба и прищурился от жгучего ультрафиолета полуденного зноя. "Все пропало. Шансов никаких. Всего через два часа я стану… Впрочем, мне это уже безразлично", – подумал он. Кем или чем он станет, Тирузал не в силах был не только произнести, но даже додумать. Брови едва заметно дрогнули, в глазах отразилась детская растерянность. Ловкими манипуляциями тонких пальцев Тир перекрутил четки в нескольких местах, совместив нужные жемчужины – задал код загрузки – и мгновенно превратился в вытянутый тонкой дугой сгусток темно-красного лазерного свечения. Еще через несколько секунд на месте юноши не осталось никаких следов. Иллюзия океан-небо-солнце медленно мутнела и превращалась в прозрачную сероватую пустоту.

Перед посещением ОЗВО полагалось пройти собеседование у Диоптаза. Он просвечивал насквозь мыслеполе, после чего нанизывал на индивидуальные четки управления "просвеченного" специальный камешек кубической формы. Никто не знал, из каких минералов был создан заветный кубик. В его химической формуле в зашифрованном виде передавались результаты просвечивания.

Тирузал материализовался в прежний вид, поменяв лишь оттенок зеленого одеяния. Из травянисто-изумрудного обволакивающее свечение перешло в терракотово-горчичные тона. Предательская аура автоматически отразила волнение, которое Тир тщательно пытался утаить.

Диоптаз был известен изощренными фокусами по части иллюзий. Он предстал перед Тиром в небольшом кабинете с массивным письменным столом на фосфорицирующем полу, отливавшим глубокой синевой. Посетителю предлагалось мягкое водяное кресло, водопадом стекавшее с потолка на пол. Сам Диоптаз предстал в виде полупрозрачной конусообразной глыбы стекла, внутри которой были запаяны глазные яблоки разных размеров с разноцветными радужными оболочками вокруг зрачков. Глыба покоилась прямо на столе и весело вращала глазами во всевозможных направлениях. Опешивший от внешности Диоптаза Тир пытался посчитать глаза, но на тридцати сбился. Стараясь смотреть только в один самый крупный глаз великого провидца, Тир смиренно ожидал экзекуции.

Бурление водяного кресла усиливалось, становилось невероятно громким. Тир забеспокоился, что у него от нервного напряжения заложит уши и он не услышит вопросов провидца. Но внезапно все глаза внутри стеклянного конуса остановились и одновременно посмотрели на Тира. В следующее мгновение ярко-синий луч пронзил стекло и соединил светящейся линией несколько глаз, образуя иероглиф. Тир понял – слушать ничего не придется. Расшифровав иероглиф "Кто ты?", он спокойно ответил: "Временно извлеченный. Дематериализован в момент трансабсорбции божественного дара. Внутренний логин Тирузал".

Иероглиф внутри глыбы погас. Диоптаз обрабатывал информацию. Новый синий луч обозначил следующий вопрос двумя иероглифами:

– Кто абсорбировал дар?

– Точно не знаю. Я репетировал в зале. Несколько дам пришли посмотреть. Среди них я узнал только Софью Бенедиктовну – директора нашего хореографического училища, и Светлану Сосновскую – как ее можно было не узнать – великая балерина!

– Тебе говорили, что ты хорошо танцуешь, что ты талантлив, красив?

– Да, говорили. Но… – Тир смущался, он не любил говорить о своих способностях.

– Никаких "но". Дар подтвержден системой.

– Спасибо.

– Ты здоровался с кем-нибудь за руку непосредственно перед трансабсорбцией?

– Да. Три женщины подошли ко мне после репетиции. И каждой из них я пожимал руку. Сосновской я ее даже поцеловал.

– Твой логин в пределах исходной реальности?

– В смысле? – Тир еще не совсем освоился в местной терминологии и иногда плохо понимал эти мудреные словечки.

– Твое имя там, откуда тебя изъяли? – несколько глазков весело крутанулись внутри глыбы, насмехаясь над слабостью юноши по части терминов.

– Игорь Константинович Мищенко.

– Условная дата отождествления?

– Простите?! – Тир сильнее занервничал, прямо как на дипломном спектакле. Если бы он был сейчас самим собой, а не черт знает каким призраком в облаке, он бы взмок от напряжения и стер костяшки пальцев друг о друга. Но внешне лишь его аура перелилась из терракотового в ярко-розовый тон.

– Дата рождения?

– Двадцатое августа 1998 года.

Тир утомился. Вопросы были на удивление простыми, но нервное напряжение истощало силы. Диоптаз погас и погрузился в анализ информации. Звук водопада создавал ощущение комфорта, но ничего подобного в происходящем и близко не было. Спокойная беседа была на самом деле битвой за жизнь.

Снова загорелся синий иероглиф.

– Ты гордился своим талантом?