Салли Гарднер - Похититель ковров-самолётов

– Нет, – вздохнула Эмили. – Явно что-то случилось.

Утро выдалось ясное, дом был залит ярким светом. Волшебная лампа накрыла кухонный стол скатертью в красную клетку и поставила на неё букет нарциссов. Взъерошенный Бастер сонно ел хлопья. Затем, к удивлению всех, кроме Эмили, на кухне появился Непоседа – в пальто из тончайшего кашемира, гамашах, перчатках и элегантно повязанном шарфе. Однако не внешний вид друга обеспокоил Эмили – Непоседа всегда одевался со вкусом, – всех поразило, что кот был с чемоданом.

– Я уезжаю, – сообщил Непоседа.

– Нет! – воскликнула Эмили. Сердце её тревожно сжалось. – Ты не можешь бросить меня! Ты обещал, что никогда этого не сделаешь!

– Я еду по делам, вернусь… через день-другой. Моя дорогая сардинка Летиция Лавидж возьмёт отпуск и приедет приглядеть за вами.

– Ну уж нет! – скуксился Бастер. – Только не тётя Летиция! – Тётя Бастера была очень могущественной феей и работала буфетчицей в здании парламента. Национальные кризисы часто разрешались благодаря её своевременному прибытию в кабинет премьер-министра с блюдом трубочек с кремом. – И вообще мне не нужна нянька – мне больше ста лет.

– Зато мне гораздо меньше, – заметила Эмили. По щеке девочки скатилась слеза.

Наверху в лавке что-то стукнуло.

– Что это? – спросил Непоседа.

– Это нечародейская почта, – шмыгнув носом, объяснила Эмили.

– Тогда, уточка, посмотри, что там пришло.

Эмили поднялась в лавку и нашла на половике у входной двери конверт, адресованный ей и Бастеру, и небольшой ярко-жёлтый листок с напечатанными лиловыми буквами словами: «НОВЫЕ ВОСТОЧНЫЕ КОВРЫ В ОБМЕН НА СТАРЫЕ».

Странно, подумала Эмили. Кому это надо – обменивать новые вещи на старьё?

– Непоседа, – окликнула она, – взгляни-ка на эту листовку.

Но было уже поздно. Непоседа надел шляпу и по-кошачьи незаметно выскользнул из дома.

Не успела Эмили осознать тот факт, что Непоседа на самом деле уехал, как в дверь позвонили. Девочка открыла и среди моря пакетов из супермаркета «Харчбери» увидела юношу.

– Здравствуйте, – поприветствовала его Эмили.

Молодой человек дружелюбно улыбнулся. Нагруженный всеми этими сумками, он, похоже, был весьма доволен собой.

– Интернет-магазин «Харчбери» – заплати и бери, – произнёс он, протягивая Эмили неправдоподобно длинный чек.

– Это какая-то ошибка, – растерялась Эмили. – Мы ничего не заказывали.

– Ну как же? У меня есть накладная. Вчера мистер Непоседа сделал заказ, и я его доставил в обещанное время. Принимайте товар.

– Ах вот оно что, – вздохнула Эмили. – Ну тогда отнесите всё это на кухню.

Юноше пришлось, ворча и кряхтя, сходить туда-обратно несколько раз, и в конце концов вся кухня оказалась до отказа забита пакетами.

– Здесь теперь не развернуться, – заметил Бастер.

Действительно, на кухне негде было яблоку упасть. Волшебная лампа, семнадцать ключей, Пончик и Бастер втиснулись в угол у плиты.

– Уму непостижимо, какая неимоверная глупость, – продолжал ворчать Бастер. – Столько пакетов с банками рыбного паштета!

– Может, это запасы на зиму? – предположил курьер.

– Думаю, мистер Непоседа бессознательно щёлкал клавишей мыши, – сказала Эмили.

– Бывает, – весело проговорил юноша. – Распишитесь здесь, пожалуйста.

Эмили вздохнула, и курьер из «Харчбери», посвистывая, удалился.

– Куда мы всё это денем? – растерянно спросила Эмили.

– Волшебная лампа, займись, – велел Бастер. – Нельзя же оставить пакеты как есть. Мы никогда больше не сможем пользоваться кухней. Никогда.

– Что значит «займись»?! – возмутилась лампа. – А где «пожалуйста» или «будь любезна»? Ты вообще представляешь, как тяжело такой чувствительной лампе, как я, выполнять магические действия?

– Пожалуйста, волшебная лампа, – попросила Эмили, – если тебя не затруднит.

– Только ради тебя, моя добрая хозяйка, – ответила лампа, с трудом взбираясь на стул.

Она щёлкнула каблучками марокканских тапок, взмахнула ручками – и банки стали вылетать из пакетов и выстраиваться ровными рядами на полках кладовки и холодильника. Бастер пересчитывал их, а Эмили отмечала галочками в чеке.

Получилось сто банок рыбного паштета, тридцать банок тунца, пятьдесят пять – сардин, четыре – анчоусов, сорок упаковок рыбных палочек, пятнадцать двойных порций готового ужина с лососем, пятьдесят восемь упаковок крабовых палочек и тридцать банок шпрот. Кроме того, обнаружилось двадцать упаковок туалетной бумаги и двадцать рулонов бумажных полотенец. И большой шоколадный торт.

– Я вообще-то рыбу не очень люблю, – мрачно проговорил Бастер, когда закончился ералаш с пакетами и кухня освободилась.

Только тогда Эмили вспомнила о письме и о листовке.

– Ну-ка посмотрим, – и Бастер выхватил у Эмили конверт.

– И вот ещё что. – Девочка протянула ему листовку. – Сегодня в гостинице «Красный лев» состоится распродажа восточных ковров. Любопытное мероприятие.

– Ерунда, – отмахнулся Бастер. Листовка упала на пол. – Такой хлам я выбрасываю не глядя.

Он надорвал конверт. Внутри лежало приглашение на день рождения Алекса Уолтера.

Алекс несколько месяцев назад помогал сказочным детективам расследовать дело о загадочном спичечном коробке.

– Очень мило с его стороны, – заметила Эмили.

– МИЛО?! – скривился Бастер. – Что милого в том, что у него день рождения, а у меня его не было больше ста лет?!

– Так, значит, сказать, что ты не придёшь? – спросила Эмили.

– Конечно, приду. Ведь там будет торт и желе?

– Полагаю, да, – кивнула Эмили.

– Здесь говорится, что развлекать детишек пригласили волшебника, – добавил Бастер. – Ой не могу!

– Сколько таких листовок ты видел? – перебила его волшебная лампа, поднимая с пола рекламу ярмарки.

– Не знаю, – пожал плечами Бастер. – Люди вечно рассылают этот мусор.

– Называешь себя детективом, а не заметил ничего странного.

– А что? – спросил Бастер, слегка поколебавшись.

Медный живот лампы покраснел от гнева. Она топнула ножкой:

– Это стихийное бедствие! И всё из-за тебя, из-за ТЕБЯ, я говорю! Знаешь, кто ты есть?

Бастер счёл за лучшее не отвечать на этот вопрос.

Из носика волшебной лампы повалил зловещий чёрный дым. Эмили и Бастер попятились.

– Ты, Бастер Игнатус Спайсер, головная боль для всего сказочного мира. Головная боль, я тебе говорю. Ты испорченный, грубый, эгоистичный мальчишка.