Лев Давыдычев - Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство

Нам, уважаемые читатели, можно и оставить его, а отправиться к воспитанной девочке Веронике, которую с унылым, даже обреченным видом сопровождал Вовик; а вела она его к гаражу. Там её и его должны были похитить бандиты.

— Вообще жизнь неоднозначна, — рассуждала воспитанная девочка Вероника, и все разноцветные бантики на её голове замерли в глубокой задумчивости. — Вот я часто вынуждена размышлять над тем, почему ко мне так несправедлива судьба. Казалось бы, я по мере своих сил и возможностей всё делаю для того, чтобы доставить окружающим меня людям, в том числе и вам, Вовик, радость, помочь, а получается…

— Какую же ты мне радость доставить можешь? — сердито спросил Вовик, а мысленно добавил: «Если всё время врешь?»

— Вы не рады, к примеру, знакомству со мной?! — поразилась воспитанная девочка Вероника. — Вы сомневаетесь, что я оставлю в вашей жизни заметный след? Значит, вы просто невосприимчивы к незаурядным натурам. Но я многое вам прощаю, потому что всё-таки в вас кроется нечто загадочное.

— Ничего во мне не кроется, — польщенный, нарочито небрежным тоном ответил Вовик. — А сколько мне тебя ещё сопровождать? По-моему, мы только время зря тратим.

— Быть со мной, иметь возможность общаться со мной — зря тратить время, — иронически произнесла воспитанная девочка Вероника, озабоченная тем, что у гаража, который она видела, уже давно собрались бандиты, а похищать её и Вовика будто бы и не собирались. Чтобы выиграть время, она продолжала рассуждать, всячески стараясь ублаготворитьВовика, чтобы он не вздумал уйти. — Я бы ни за что не стала общаться с человеком, который мне неинтересен. — От гаража донесся дружный хохото-гогот. — Вообще я мечтаю о людях умных, красивых, сильных… А какой тип женщин вы предпочитаете?

— Тип? — недоуменно спросил Вовик и обернулся в сторону нового взрыва хохото-гогота у гаража. — При чём тут женщины? Вот про девчонок я ещё могу сказать.

— Слушаю очень внимательно.

— Девчонок я вообще не предпочитаю.

— Вы что, собираетесь прожить без семьи? Холостяком? Неужели вы даже не подозреваете, что девочки, особенно воспитанные, вас мальчиков, облагораживают? И неужели вам неведомо, что ради женщин, то есть бывших девочек, идут на подвиги, создают выдающиеся творения литературы и искусства?

Вовик и слушал и не слушал её. Встреча с бандитами теперь не очень его пугала, раз Илларион Венедиктович обещал в неё вмешаться, но он только сейчас осознал, что всё это произойдет вон там, у гаража. А пока бандиты хохотали и гоготали во всё горло.

— Пойдем, взглянем, что там происходит, — как бы между прочим предложила воспитанная девочка Вероника, которая находилась не только в недоумении, но уже и в раздражении: давно пора похищать, а они хохочут и гогочут!

— Пойдем, посмотрим, — точно таким же тоном согласился Вовик, решивший, что лучше идти навстречу опасности, чем изнывать в ожидании её.

Они приблизились к бандитам незамеченными. У дверей гаража стоял незнакомый мальчик в Робки-Пробкиной одежде, с его лицом, но…

— Это ещё что такое? — очень брезгливо спросила воспитанная девочка Вероника, показывая на него.

— Да Робертина это! — с диким хохото-гоготом ответили бандиты. — Теперь мы его будем Дыней звать!

— Неужели это ты… Робик? — ещё очень брезгливее спросила она. — Действительно, череп совершенно неправильной формы, напоминающий обыкновеннейшую дыню. Где твои великолепные волосы?

— Дед обрезал, а мама собрала их в вазу и поставила у себя на туалетном столике, — безнадёжным, почти плаксивым голосом отозвался, можно считать, уже бывший Робертина, а бандиты опять схохотали и сгоготали. — Среди нас оказался предатель! Он выдал все наши планы! Вот из-за него, идиота, меня и остригли! — Он наконец-то догадался поднять с земли английский беретик, натянул его на дынеобразный череп, и бандиты, теперь уже вместе с воспитанной девочкой Вероникой, разразились диким и долгим гогото-хохотом, переходившим в хохото-гогот.

Не хохотал и не гоготал только Вовик. Жалел он этого жалкого субъекта, а тот в бессильной злости раскричался:

— Слушать мою команду! Шеф я вам или не шеф?

— Дыня! — закричали бандиты. — Дыня обыкновенная!

— Какой же ты можешь быть шеф? — совсем ещё очень брезгливее произнесла воспитанная девочка Вероника, и все разноцветные бантики на её голове закачались предельно насмешливо. — С такой отвратительнойнаружностью даже на улице показываться нельзя. Люди будут шарахатьсяот тебя. Отныне не смей мне показываться на глаза!

— Значит… значит… значит… — от несусветной обиды голос у Робика-Робки-Пробки-Робертины-Дыни стал писклявым. — Значит, только волосы…

— А ты как думал? — от безграничного презрения голос воспитанной девочки Вероники стал хриплым. — Можешь гулять с вазой в руках, в которой хранятся твои прекрасные волосы! — и она вызывающие громко расхохоталась одна.

И даже бандиты примолкли от такого издевательства.

— Ты! — вырвалось у Вовика. — Прекрати! — И он передразнил сердито: — Воспитанные девочки так не поступают!

Она успела только с неприкрытой злобой взглянуть на него, как среди бандитов появился Лапа и насмешливо спросил:

— Позвольте поинтересоваться, что здесь происходит? Робик! — радостно воскликнул он. — Что с тобой сделали? На кого ты похож?

— На дыню! — завопили бандиты. — Дыня он, дыня обыкновенная!

— Что за шум, а драки нет? — весело перекричал всех Лапа.

И в наступившей тишине раздался напряженный голос бывшего шефа:

— Драки нет? Бу-у-удет драка! Ребята, вот предатель! Вали его! Без пощады! — и первый кулаком ударил Лапу в лицо, и тот не успел увернуться.

Семь штук бандитов с восторгом принялись лупить Лапу смертным боем.

— Ну, а вы за кого, Вовик? — с интересом наблюдая за побоищем, ехиднейше спросила воспитанная девочка Вероника. — Так и будете стоять столбом, трус? Присоединяйтесь! Восемь на одного — это же просто и безопасно! Ну, трусишка!

Драться, как вы помните, уважаемые читатели, Вовик не умел. Но сейчас его охватила такая, я бы сказал, благородная ненависть к бандитам и ЭТОЙ особе, что никакого умения и не потребовалось. Одного бандита он просто-напросто хорошенько пнул, да так хорошенько, что тот куда-то отлетел и больше не возвращался. Другого бандита Вовик почему-то решил крепко обнять и обнял так крепко, что тот почему-то упал на землю и не вставал.

— Молодец, Вовик! — крикнул Лапа. — Хватай Дыню! Вон уже милиция едет! Милиция едет! Ура! Сейчас она их всех в подшефный совхоз возить навоз!