Кирилл Сомов - Лилия и шиповник

— Ваше Высочество... — сказал тот, — полагаю, что нам следует вернуться в столицу. Здесь может оказаться небезопасно.

— Вы правы, граф, — через силу произнес Генрих. — Завтра же утром отправляемся в Париж.

— Брат, поедем сейчас! Мне здесь жутковато... — сказал Филипп.

— Нет, завтра поутру. Я хочу пройти в часовню. Необходимо вознести молитву за спасение. Я пойду один...

Герцог Ангулемский потрепал за ухом огромного дога. Пес был черен, как смоль, без единого светлого пятнышка. Под стать черному одеянию своего хозяина. Черный бархатный камзол украшала бриллиантовая брошь, но она казалась не роскошью, а большой пуговицей, настолько облик герцога был далек от всяческой мишуры. Это был воин до мозга костей, и мощные ладони так привыкли к рукояти меча, что иногда даже перо выскальзывало, не подчиняясь.

Да и весь кабинет больше напоминал келью — ничего лишнего. Только пылающий камин добавлял немного уюта.

Влиятельный вельможа мнил себя повелителем душ человеческих и светлые тона не гармонировали с этими намерениями.

Извечные претенденты на корону, еще со времен Людовика VI, герцоги Ангулемские так и не смогли сменить правящую династию, хоть очень старались. Только де Гизы могли соперничать с ними в стремлениях занять трон.

Во французской династии Валуа было принято такое деление наследников престола: первый сын — будущий король; второй сын — герцог Анжуйский (владетель провинции Анжу, первый претендент на престол в случае смерти будущего короля); третий сын, герцог Ангулемский, владетель провинции Ангулем, второй претендент на престол.

Но у Людовика пока что было лишь два сына...

Вот и сейчас герцог Гастон Ангулемский, крупный мужчина сорока девяти лет от роду, разыгрывал в уме шахматную партию, в которой Людовику предстоял только проигрыш, а его детям — в лучшем случае мрачное прозябание в заброшенном людьми и Богом монастыре.

Дог глухо зарычал, пробудив хозяина. Кто-то еле слышно поскребся в дверь.

— Кто там еще? — гулким баритоном спросил герцог.

— Сир, прибыл гонец из Парижа, — почтительно сообщил слуга.

— С чего бы это, на ночь глядя? Наверное, срочные известия. Ну-ну, пусть войдет.

Странного вида человек вошел в кабинет. Он был невысокого роста, совершенно неприметный. Его можно было с равным успехом принять и за крестьянина, и за жестянщика, и даже за трубочиста. Черный потрепанный плащ был весь в пыли, а сапоги пошли пятнами. С полной уверенностью можно было сказать лишь одно — этот человек изрядно спешил и загнал не одну лошадь.

— Я вас слушаю, сударь. Что же такого важного произошло в Париже?

— Позавчера вечером оба наследника покинули Лувр.

— И что? Куда они направились?

— По всей видимости на юг, к морю. Вслед за выездом я отправил своих людей и вскоре мы узнаем, в каком именно замке остановились на отдых принцы.

Герцог привстал, опершись кулаками на столешницу.

— Это действительно достойно внимания. За последний год это первый выезд на столь дальнее расстояние. Самое время для исполнения наших планов. Слушайте внимательно — как только станет известно, где они остановятся, приступайте. Младшего пока не трогать, двое погибших — слишком подозрительно, народ сразу взбунтуется. Но старший не должен вернуться в Париж! Вы поняли меня, Брюльи?

Витторио Брюльи внимательно посмотрел на хозяина. Такому преданному взгляду мог позавидовать даже дог, лежащий у камина.

— Сир, я все понял. Ваш приказ будет исполнен.

— Вот и славно. Ступай. Хотя погоди, возьми вот эти деньги. Они наверняка пригодятся.

Герцог перебросил в руки наемника тяжелый кошелек.

Брюльи поклонился и вышел, скрыв довольную ухмылку — только он знал, сколько золотых монет застрянут в его собственном кармане.

Вот уже который день на высоком холме, усеянном серыми валунами, что располагался в полумиле от замка Шато-Латиньоль, сменяли друг друга люди из банды Брюльи. Они днем и ночью держали замок под неусыпным наблюдением, а также единственную дорогу, что вела от его ворот вниз.

Двор замка, парк и даже небольшой пляж на побережье были как на ладони, особенно если рассматривать в подзорную трубу. Чем, собственно, сейчас и занимался один из наблюдателей по имени Реджинальдо. Он устроил себе уютное гнездышко среди камней, подстелив соломы и веток.

— Ну, что там видать? — лениво шепнул ему второй шпион по прозвищу Боччо, застывший рядом.

— Ничего... Похоже, план с ядом провалился.

— Откуда знаешь? Ты что, видишь сквозь стены?

— Откуда, откуда... Чувствую. Собственной задницей. Она уже приготовилась получить сотню-другую плетей. И это если повезет...

— Да ладно тебе, не каркай!

— А, видал! Что я говорил! — оживленно вскрикнул Реджинальдо.

— Что, что там? — заволновался Боччо.

— Тот парень, которому я отдал денежки.

— Дай же посмотреть! Его еще не пристрелили?

— Живой... Но уже связан.

— Вот так новости... Что же они задумали?

— Известно что, отправят на дознание, к самому королю. Шутка ли, покушение на корону!

Боччо все-таки отнял у сотоварища трубу и теперь смотрел, как связанного поваренка усаживают на лошадь. Четверо солдат не спеша выезжают из ворот замка и направляются по дороге вниз. А затем берут курс на север, в направлении столицы.

— Что делать будем? Надо предупредить атамана. Может, он решит этого парня отбить?

— Брось, зачем он теперь атаману. Пусть себе допрашивают, все равно он не видел моего лица, опознать не сможет.

— Ты как знаешь, а я отправляюсь в деревню, сообщу. Иначе какого дьявола мы здесь торчим? Чтобы следить.

С такой логикой трудно было поспорить и Реджинальдо только хмыкнул. Он протер окуляр трубы рукавом и вновь уставился на опустевшее подворье замка.

Маленький домик с белыми стенами и резными ставнями, ничем особо не примечателен, не подавал виду, что в нем остановились главарь банды Витторио Брюльи и пять отчаянных головорезов. Если в деревушке кто и догадывался об их профессии, то предпочитал молчать.

Сам главарь банды провел большую часть жизни, скитаясь по дорогам Европы, добывая свой хлеб кинжалом и пистолетом. Он собрал такой же сброд, сколотив банду, с которой и поступил на тайную службу к герцогу Ангулемскому. Выполняя особо деликатные поручения, удостоился чести быть посвященным в самые тайные помыслы хозяина.

Сейчас в домике находилась лишь треть его шайки, остальных Брьюльи держал в дубовой роще неподалеку, скрывая от деревенских жителей истинное количество своего «войска»

Боччо постучал в дверь условным стуком, три-два-три. Лишь тогда дверь приоткрылась и его встретил один из бандитов, с пистолем в руке.