Кирилл Сомов - Лилия и шиповник

Витторио Брюльи перешагнул через труп поверженного графа и распахнул дверь. Сперва у него широко раскрылся рот от удивления, затем он вновь оглушительно захохотал.

— Эй, поглядите-ка! Два цыпленка собираются защищать свой курятник! Не желаете ли на вертел, господа петушки? Кто тут из вас принц?

Генрих разглядел тело графа, распростертое на полу, от гнева сощурил глаза и метнулся вперед, намереваясь пронзить грудь ненавистного убийцы.

У принца была превосходная школа фехтования, но против заядлого бретера Брюльи он не устоял. Атаман выбил шпагу у него из рук и прижал острие к горлу принца.

Жан-Мишель очнулся от напавшего так не вовремя оцепенения и попробовал спасти принца. Его скрутили так быстро, что мальчишка и мигнуть не успел.

— Этого тоже свяжите, — убирая шпагу, приказал Брюльи подоспевшим бандитам. — Так кто из вас принц? Отвечайте!

— Вот этот, — мрачно указал Реджинальдо. Его сапоги были заляпаны кровью, а плащ рваными лохмотьями волочился по полу.

— А второй кто? Филипп?

— Нет... Нет, не похож... Тот был помельче. Да и вообще, мальчишек было трое.

— Где твой брат, принц? Сбежал?

Генрих презрительно отвернулся, поджав губы. Брюльи чуть не дал ему оплеуху, но сдержал себя — еще успеется.

— Загляните под кровати, наверняка щенок спрятался там.

Бандиты с готовностью проверили все потайные уголки в спальне, но Филиппа так и не нашли, никто не догадался отодвинуть тяжелую пыльную портьеру. Мальчишке очень хотелось чихнуть, он зажимал нос и кусал губы, молясь в душе, чтобы поскорей все закончилось.

— Атаман, пора уходить, — сказал Реджинальдо. — Не ровен час прибудет отряд из Марсельского гарнизона. Там наверняка слышали выстрелы. А что с мальчишками делать? Пристрелить, как велел хозяин?

Генрих напрягся под веревочными узлами, но поделать ничего не мог.

Брюльи помешкал, размышляя.

— Нет, забираем принца с собой.

— А второго?

— Второму можешь свернуть его птичью шейку, мне он не нужен.

— Оставьте его! Не смейте трогать! — закричал сорвавшимся голосом Генрих, заметавшись в держащих его руках. — Я прошу вас!

— Дьявол с ним, — сказал атаман и осклабился. — Берите и этого. Принцу ведь нужен слуга!

Обоих пленников потащили к выходу. Быстро, почти бегом, бандиты покидали замок, оставив позади дюжину убитых собратьев и перебитую роту гвардейцев. Слуги вовремя попрятались кто куда, потому и остались живы. Да и времени у бандитов не оставалось, чтобы заниматься еще и ими.

На побережье банду ждала небольшая шхуна, нанятая в порту Марселя за день до нападения, по хитроумной догадке главаря банды, который словно предчувствовал такой исход.

Капитан шхуны и пятеро матросов выглядели внешне равнодушными. Они молча смотрели, как на палубу со шлюпок поднимаются окровавленные и потрепанные парни; как втаскивают по веревочному трапу связанных детей.

Капитан отчасти понимал, кого он принял на борт. Но большой кошель со звеневшим внутри желтым металлом превратился в прекрасный кляп. Однако кто были юные пленники, капитан не мог догадаться даже приблизительно.

Связанных мальчишек спихнули в небольшой затхлый трюм, в гнилую мокрую жижу. Генрих едва не захлебнулся, окунувшись с головой, но сумел приподняться, держась локтями за какую-то бочку. Разыскал взглядом Жан-Мишеля, придвинулся поближе и подставил ему колено, помогая выбраться из воды. Заткнутый тряпкой рот не позволил ничего сказать, Жан-Мишель лишь промычал что-то в знак благодарности.

Сквозь щели пробивалось слабое утреннее солнце. Корабль заскрипел, пошатнулся и плавно оправился в путь...

Принц Филипп ждал, когда же закончится бой. Каждый новый выстрел заставлял его вздрагивать и покрепче вжиматься в стену.

Когда наступила тишина, он долго не решался выйти из своего убежища. Неужели вдобавок ко всему он еще и трус? Сколько он так просидел, съежившись, ткнувшись лицом в колени? Он потерял счет времени...

Но неизвестность страшила еще больше. И Филипп не выдержал. Он осторожно отвел в сторону край портьеры, выглянул. Тонкие солнечные лучи, словно светящиеся струны арфы, протянулись от окна через всю спальню.

Филипп на четвереньках выполз наружу. И сразу ладонь скользнула по чему-то противно-скользкому, холодному... Филипп поднес руку поближе к глазам, рассмотреть. И чуть не лишился чувств — рука была в крови... Мальчик брезгливо потряс ладонью, но кровью уже пропитались панталоны и туфли. Оставалось лишь одно — бежать из этого страшного ада.

Филипп набрал побольше воздуху и встал. Прошел к двери и получил новый оглушающий удар. Он увидел стеклянные глаза графа д’Ориньяка. Бывший опекун лежал навзничь и его равнодушное застывшее лицо было бледным, как мрамор пола.

Подавив отчаянный вопль, мальчик лишь всхлипнул.

Переступая через скрюченные безжизненные тела, скользя по лужам свернувшейся крови, Филипп выбрался во двор. Но и там его ждали лишь трупы...

В этот миг Филиппу страстно захотелось обнять брата. Генрих уже не казался ему помехой в жизни, наоборот — не отец, не мать вспомнились Филиппу сейчас, а именно брат.

Но Генриха нигде не было, равно как и Жан-Мишеля. На этот раз похищение удалось на славу...

«Что делать?» — этот вопрос волчком вертелся в голове принца и не находил ответа.

Приглушенное ржание вывело его из прострации. Неужели здесь есть кто-то живой? Филипп пошел на звук и добрался до конюшни. С трудом сдвинул с места тяжелый скрипучий засов и открыл дверь.

Кони в стойлах, беспокойно переступая ногами, втаптывали солому в глинистый пол. Одна лошадка скосила на мальчика карий влажный глаз и всхрапнула.

Животные ждали, когда придут их кормить, но выстрелы и запах крови взбудоражили их.

— Спокойно, спокойно... — приговаривал Филипп, подбираясь к лошадке.

Он взял ее под уздцы и вывел из стойла. Пошарив глазами по конюшне, Филипп не увидел седел. Но искать не стал, не хотелось наткнуться на новых мертвецов. Принц подвел лошадку к невысокой изгороди.

— Стой, не убегай, — сказал Филипп и ему почудилось, что лошадка кивнула в ответ.

Он влез на изгородь и с нее перебрался на круп кобылке.

— Вперед! Ну, вперед же! — стиснув бока лодыжками, Филипп взмахнул уздечкой.

Умное животное не стало выказывать норов, а послушно направилось к распахнутым воротам, оттуда вниз по дороге, к развилке.

Здравая мысль посетила разгоряченную голову принца — до Парижа слишком далеко, а погоню необходимо снарядить немедленно. Потому Филипп и потянул повод, указывая лошадке поворот на ближайший город — Марсель.

Лошадь, имени которой Филипп не знал, ровно шагала по грунтовой дороге, не переходя в галоп, чтобы маленький наездник не свалился без седла. Принцу такая осторожность показалась излишней и он принялся понукать, пытаясь ускорить бег. Он добился своего и лошадь все-таки пустилась в галоп.