Кирилл Сомов - Лилия и шиповник

Хозяин сгреб подушки в сторону и пригласил мальчишек присесть. Сам подал пример, сев на одну из подушек, подогнув ноги.

Когда гости устроились поудобней, что было с непривычки сложновато, он позвал жену, сказав ей несколько фраз.

Женщина развела огонь в маленьком очаге, прямо посреди комнаты и поставила на треногу металлический чайник, бронзовый или медный. Пока вода закипала, она принесла небольшой деревянный сундучок, оплетенный разноцветными нитями. В нем хранились крошечные, на два-три глотка, стаканчики, а также один большой.

Женщина взяла закипевший чайник, бросила в него щепотку заварки. Потом подала чайник мужчине и покинула дом. Хозяин поставил перед собой этот большой стакан и стал наливать в него чай, причем делал это столь виртуозно, что попадал тонкой струей с расстояния в четверть туаза (50-60 см) Так он проделал несколько раз, пока в стакане не образовалась густая коричневая пена. И лишь затем он разлил чай по маленьким стаканчикам и подал их мальчишкам.

В это время вернулась его жена с лепешками. Хозяин принял хлеб и женщина вновь вышла.

За этими долгими приготовлениями Генрих слегка заскучал. В пустыне совершенно некуда спешить, потому и такие длительные чайные церемонии.

— Мое имя — Мулай Абд аль-Кадер. Теперь я готов выслушать ваш рассказ. Назовите ваши имена, — сказал наконец хозяин дома, сделав первый глоток.

— Меня зовут Генрих, это — Жан-Мишель, а это — Мбаса. Собственно, рассказывать-то и нечего, — ответил Генрих. — Мы попали сюда совершенно случайно, когда наш корабль оказался в плену сильнейшей бури. Нам хотелось бы вернуться домой, во Францию. Но скажите, где же мы очутились? Как называется эта страна и где ближайший порт?

Мужчина усмехнулся. Его обветренное лицо было покрыто сеткой мелких морщин, которое делало его гораздо старше своих лет.

— Отсюда до вашей Франции далеко, очень далеко. Наша страна называется Мараккеш, или по-вашему — Марокко. Слышали такое название?

Генрих побледнел. Он отставил стакан и сказал друзьям:

— Теперь я понял, куда мы попали. Это Африка... Арабский Магриб... Христиан здесь ждет лишь смерть либо плен и рабство. Соседний Алжир почти весь во власти пиратов, от которых не следует ждать жалости. А какой город ближе всего отсюда?

— Мелилья. В трех днях пути на верблюдах. Пожалуй, я смогу вас сопроводить. А пока что оставайтесь моими гостями.

Благородство и желание помочь покорили сердца мальчишек и Генрих сказал:

— Я весьма вам признателен. Вот только бы еще...

— Говорите.

— Нам хотелось бы поесть. Мы весь день ничего не ели, кроме кокосовых орехов.

— Это легко исправить. Мой дом — ваш дом.

Мулай Абд аль-Кадер хлопнул в ладоши и вошла его жена. Он отдал распоряжения на своем языке и вскоре женщина внесла в хижину деревянную миску, полную горячей похлебки. Хозяин показал, как это надо есть — отломить лепешку и зачерпнуть немного каши.

Генрих попробовал — вкус был незнакомый, похожий на сильно разваренную курятину и показался поистине неземным. Когда миска наполовину опустела, Генрих спросил:

— А из чего это приготовлено? Очень вкусно!

Хозяин не успел ответить, его опередил Мбаса:

— Я знать. В мой племя это часто готовить, такой еда. Это сушеный саранча. Такой прыгать-прыгать.

— Да, этот мальчик прав. Саранча с ломтиками козьего сыра.

Генриху едва не стало плохо, но он мужественно сдержался от реплик. С голоду еще и не такое придется отведать.

— А сейчас я позволяю вам отдохнуть, — сказал Мулай Абд аль-Кадер. — Ложитесь здесь и спите. А ты, мальчик, надень вот это...

С этими словами он подал негритенку кусок синей ткани. Мбаса весьма нехотя соорудил из нее некое подобие юбки и обернул вокруг талии. Должно быть, обычай не позволял мальчишкам разгуливать по дому голышом.

Женщина молча убрала посуду и мальчишки улеглись. На сытый желудок сон пришел быстро...

До самого рассвета гостей никто не тревожил. А за час до восхода солнца Мулай Абд аль-Кадер их разбудил и сказал:

— Если хотите отправиться в путь, то надо выступить немедля. Пока не наступила жара, успеем проехать несколько миль.

Зевая и потягиваясь, Генрих лениво выбрался из дома и поежился — утренняя свежесть охватила его плечи.

Мулай подвел к ним верблюда и заставил того спуститься на колени. Меж двух горбов смогли уместиться все трое мальчишек, а сам хозяин собрался было сесть на второго верблюда, когда вдали разглядел клубы пыли.

Он забеспокоился, что-то крикнул, громко и гортанно. Посреди деревни стал быстро собираться народ, выхватывая сабли и готовясь к бою.

Мальчишек быстро стащили с верблюда, запихнули обратно в дом и велели сидеть молча, не высовываться.

Через несколько минут послышался приглушенный гул от множества копыт — к деревне приближалась группа всадников.

Генрих встал у входа и выглядывал из-под соломенной циновки, заменявшей дверь.

Всадники в красных одеяниях гарцевали перед настороженными жителями. Вперед выехал один всадник, по видимому, старший из них. Он стал говорить на арабском, столь властно, что мурашки по коже. Ребята не понимали ни слова и не догадывались, что речь идет об их дальнейшей участи.

— Уважаемый Салед Ад-дин Муртази, ваша деревня задолжала светлому султану триста дирхемов. Он по своей доброте ждал больше месяца, но вы и не думаете платить этот налог. Если вы немедленно не соберете необходимое, я вынужден буду сам взять из ваших домов все мало-мальски ценное. Но зачем же применять силу? Договоримся миром, уважаемый Салед Ад-дин Муртази!

Старейшина деревни отвечал, степенно и размеренно проговаривая слова:

— Напрасно вы вините нас, светлейший Мухаммед Абд аль-Хафид. Мы выплатили сполна и следующий налог приходится лишь на осень. Зачем же наш добрейший султан присылает своих нукеров?

— Султану видней, кто кому сколько должен! — нахмурился сотник. — Ты будешь спорить или согласишься с нашими расчетами?

Ему никто не ответил, повисло напряженное молчание. И всадники, и жители деревни яростно сжимали сабли, готовясь в любую секунду ринуться в бой. Но сотник не желал крови, ему важней было получить долг и удалиться.

— Возможно, ты можешь что-то предложить, уважаемый Салед Ад-дин Муртази? Наш султан добр и справедлив, не так ли? Он с радостью примет от вас дар, равноценный тремстам дирхемам!

Старейшина задумчиво оглянулся, ища поддержки у соплеменников, но мужчины хмуро опускали глаза — никто не хотел расставаться с последним добром. Тогда старик сказал:

— Может быть у наших гостей найдется несколько монет? Спроси у них, уважаемый Мулай Абд аль-Кадер.

— О каких гостях ты говоришь? — насторожился сотник.