Вячеслав Имшенецкий - Секрет лабиринта Гаусса

По совету Тимки ребята, чтоб не ослепнуть от солнца, завязали глаза чёрными матерчатыми полосками из Шуркиных брюк и вылезли на волю. Сразу же наступила слабость. Они легли на спины и пьянели от земли, от солнца, от ветерка, который приносил откуда-то запах леса.

Стрекотали кузнечики. Пели птицы. Слушая оживший мир, Таня чувствовала, как из глаз катятся слезы.

Шурка что-то крикнул. Не расслышали. Быстро сорвали повязки. Мимо ребят, как пушечные ядра, пронеслись четыре росомахи и в мгновение скрылись уже как будто за горизонтом.

Шурка повернулся спиной к солнцу, закрыл глаза и задремал, но почти сразу же Тимка толкнул его в бок.

— Просыпайся, уходить отсюдова надо.

— Почему?

— Потому что Вислоухий с Костоедовым могут припереться.

Шурка блаженно потянулся:

— Сейчас пойдём, — он сладко зевнул, — Отмахаем подальше и там уж заляжем.

Но как только ребята поднялись, перед глазами замелькали красные искорки. Ноги не слушались. Подташнивало. Сели на корточки и ждали, когда перестанет кружиться голова.

Продвигались медленно. Самым слабым оказался Шурка. Он запинался, падал и пробовал ползти. Сначала просил воды, потом его стало тошнить. Он побледнел.

— Надо остановиться, — сказала Таня, — ему же совсем плохо.

— Нельзя, — не поворачиваясь, ответил Петька, — Вислоухий и Костоедов, может, уже здесь, а из нагана они стреляют без промаха.

Таня от жалости к Шурке заплакала. Тогда Петька остановился и сказал опять чужим голосом:

— Нести надо, если не может идти.

Шурку перевернули на спину. За одну руку взял его Тимка, за другую Таня. Петька взял Шуркины ноги, как берут ручки санитарных носилок, прижал ноги к своим бокам и скомандовал:

— Пошли!

Сначала Шурка показался лёгким. Но через сотню шагов он стал как будто свинцовым. Чтобы не уронить, положили его на горячую от солнца землю и сами, обливаясь потом, падали рядом. Из выгоревшей травы Тимка вылущивал семена, ел сам и давал есть Тане и Петьке. И целую горсть высыпал Шурке в рот. Потряс Шурку:

— Глотай, Шурка, глотай, они пользительные.

Шурка пришёл в себя и тихо попросил:

— Я, наверно, сам пойду.

Его поставили на землю. Он зашатался, но устоял. Петька с Тимкой взяли его под руки и, качаясь, теперь уж втроём, пошли. Таня шла сзади и несла лук со стрелами и котелок.

Ребята набрели на обожжённый солнцем курган. Обошли его. И положили Шурку на рыжую шуршащую траву…

Тимка заметил в небе парящего коршуна.

— Сейчас попробую его обмануть.

Он взял лук, самую тонкую стрелу и пополз к тому месту, над которым кружил коршун. Петьке крикнул:

— Беги к маленькому кургану, там ищи гнездо.

Петька помчался искать гнездо коршуна.

— Шурка, где у тебя болит? — спросила Таня.

— Голова болит и не дышится.

— Раньше так было?

— Не-е.

— Ничего, Шурка, отлежишься. Сейчас Тимка коршуна подобьёт. Ты будешь его есть?

— Я научен все есть. Ещё в первом классе дед выгнал меня из дому. Целый месяц я в лесу жил, Цветы ел, черемшу ел. Я и лягушек ел. И малявок живьём глотал, Шурка улыбнулся. Потом учительница меня разыскала в зимовьюшке, домой привела. А деда в милицию возили в Слюдянку.

— Коршун парил в небе, совсем не махая крыльями. Он делал круги все меньше и меньше. Таня заметила, что с каждым кругом он спускается ниже. Тимка с луком наготове сидел на корточках и походил на небольшой камень. Коршун засады не замечал. Он сделал последний круг и, сложив крылья, ринулся вниз. Таня с Шуркой услышали свист ветра в его перьях.

Мягкий удар. Тонкий писк суслика, и коршун, тяжело взмахивая крыльями, отделился от земли, цепко зажав добычу. Приняв Тимку за камень, хотел сесть на него. Тимка в упор выстрелил из лука. Тонкая стрела вошла, как показалось, в бок хищнику. Но он не бросил добычи. Метнулся в сторону и полетел низко над землёй. Торчащая стрела дёргалась при каждом взмахе крыльев. Тимка кинулся за коршуном, бросая в него камнями. Коршун чаще замахал крыльями, торопясь к маленькому кургану. Как кошка, вылетел Петька из засады. От испуга коршун сделал резкий вираж, выпустил тяжёлую добычу и взвился в небо.

Первым к зверьку подбежал Тимка. Это был монгольский суслик — тарбаган. Тонкая стрела пробила его насквозь. Зверёк был тяжёлый. Петька с Тимкой по очереди несли его к кургану. Тимка улыбнулся Тане.

— Целил в птицу, а попал в зверя, это к лучшему, сейчас мяса нажарим.

Волоком Петька оттащил зверька в сторону и начал его разделывать. Тимка занялся костром. Притащил с верхушки кургана плоский камень, засыпал его сухой травой, взял зажигалку. Но сколько ни чиркал Тимка, огонёк не вспыхивал. Позвали Петьку. Он вытер руки о землю, осмотрел зажигалку и, ни слова не говоря, размахнувшись, кинул её за курган. Посмотрел сердито на Шурку и ушёл разделывать тарбагана.

Огонь добыл Тимка. Он несколько минут подряд ударял камни друг о друга. Но искры, как назло, не летели в сторону сухой кучки. Тогда Тимка измял в ладонях пучок лёгких былинок и труху ровным слоем рассыпал по краю плиты.

С первого же удара по кромке плиты показался дымок. Тимка сверху бросил несколько былинок. Они вспыхнули, огонёк набросился на кучу, затрещал. Таня собирала траву и кидала в огонь. Плоский камень раскалился быстро. Тимка сдул с него пепел и крикнул Петьке:

— Тащи мясо, сковородка готова.

Жареное мясо тарбагана понравилось Тане. Оно было мягкое и не так пахло жиром, как у сурка. С аппетитом ел Шурка. Он отрывал горячие кусочки руками и глотал, как волчонок, не прожёвывая. Глаза у Шурки повеселели.

— Петька, почему ты такой сердитый, — спросила Таня, — и ешь совсем мало?

— Я думаю, куда нам сейчас идти. Через Жаргино возвращаться к Байкалу далеко. И можно попасться Вислоухому с Костоедовым. Они начнут преследовать, а от нагана далеко не уйдёшь. — У него, и винтовка есть, — вставилТимка говорил, а из изюбрятины. Я сразу учуял, мясо-то жёсткое было и тёмное. А изюбра без винтаря, считай, не добудешь.

Шурка проглотил кусок и сказал быстро:

— Через Жаргино не пойдём. В засаду вляпаемся запросто. Камушком Петька начертил на земле какой-то план, подумал и стёр его. По стрелке от компаса определил, где находится юг, и начертил другой план. И опять его стёр.

Над ребятами снова появился коршун, сделал несколько кругов и неровно улетел в сторону, как будто его снесло ветром.

Петька предложил двигаться по степи прямо на юг. Может быть, попадётся тропа, по которой монголы гоняют скот, или какая-нибудь военная дорога.

От сытного обеда у Шурки прошла слабость. И он, как всегда в таких случаях, разговорился: