Антон Иванов - Загадка Клетчатого

— Боюсь, не раскроем, — тяжело вздохнул Женька. — Вон они нас как обходят.

— А я думаю, наоборот, — возразила Таня. — Обходим их пока мы. Сереженька и мясник даже и не подозревают, что нам об их планах что-то известно.

— Вот мы и должны свое преимущество использовать, — снова заговорил Олег. — Наведаюсь-ка я завтра после уроков опять в магазин. Придется еще раз в жизни несчастной интеллигентной бабусей побыть.

Тут в квартиру вошли папа и мама Олега.

— Черт знает что, — проворчал с порога Борис Олегович. — Не город, а минное поле.

— Ты о чем? — прикинулся, что не понимает, Олег.

— Двадцать минут на Спасской стоял, — жаловался отец. — Там у вас в школе взрывное устройство искали. Дожили. После работы нельзя на машине к собственному дому подъехать.

— А мы-то смотрим, — вежливо поздоровавшись с родителями Олега, разыгрывала изумление Катя, — милиция вдруг приехала. Интересно, нашли они бомбу?

— Нет, — ответила мама Олега. — Ложный вызов.

— Тогда хорошо! — хором воскликнули дети.

— Кому как, — недовольно проговорил Борис Олегович. — Я лично предпочитаю после работы ужинать, а не стоять в заторе на Большой Спасской. Кстати, Олег, — повернулся он к сыну. — Ты от этой Анастасии Кельмановны подальше держись. Она окончательно ошалела.

— Да? — екнуло сердце у мальчика.

— Именно, — подтвердил Борис Олегович. — Я конечно, не врач, но, по-моему, налицо все признаки агрессивного склероза. Только машину запер, а Кельмановна ко мне подскакивает: «Как там ваша троюродная бабушка?» А у меня, главное, сроду такой бабушки не было. О чем я ей и сказал. А она мне: «Не врите, молодой человек. Я с вашей бабушкой Верой Николаевной гуляла». Насилу от нее отделался.

— Действительно хряпнутая, — успокоился Олег. — Ладно, папа, пойду ребят провожу до лифта.

И он выскользнул вместе с друзьями на лестничную площадку.

— От этой моей бабуси больше проблем, чем толку, — посетовал Олег, когда остальные уже садились в лифт. — Ладно, до завтра…

Наутро весь восьмой «В» обсуждал вчерашнее происшествие. Больше всех возмущался Лешка Пашков.

— Главное, не люблю дураков, — размахивал он руками перед дверью родного класса. — Уж если звонишь в милицию по поводу бомбы, которой не существует, так хоть уж делай, как люди в других школах, чтобы польза была. Надо звонить непосредственно перед уроками. Тогда занятия отменяют. Эх, — добавил мечтательно Лешка, — если бы он позвонил сегодня, по химии бы контрольную не пришлось писать.

— Наверное, этого анонима подвела точность расчетов, — поглядела Катя на Леш-кин залепленный лоб. — Как некоторых.

— Меня не подвело, — спокойно ответил Пашков. — Просто брат мой, Сашок пока не очень уверенно на виражах себя чувствует. Ничего, скоро освоим, — направился он к своей парте.

Насчет контрольной Пашков волновался зря: химичка Алевтина Борисовна решила ее почему-то не проводить. После чего восьмой «В» сошелся во мнении, что химичка у них хоть и нервная, но зато человечная.

Роман Иванович (литература пришлась на последний урок) тоже был сегодня каким-то вялым. Когда же Темыч на его вопрос: «С чего, скажи мне, Мартынов, начинается «Ромео и Джульетта?» бойко выпалил: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте!» — старый учитель литературы произнес с чувством:

— Вот видишь, Мартынов, даже и у тебя иногда проявляются некоторые задатки хорошего ученика.

— По-моему, он того, — растерянно поделился Темыч с Женькой.

— Нет, — прошептал в ответ Женька. — Это на него так угроза взрыва подействовала.

— К вам можно? — внезапно просунула в дверь растрепанную голову Елена Викторовна.

И, не дожидаясь, пока литератор что-либо ответит, крикнула:

— Входите, входите, господа!

Роман Иванович хотел что-то возразить, но в класс уже величественно вплыли члены Общины золотого креста.

— Извините, Роман Иванович, но это очень важно для жизни школы! — воскликнула Елена Викторовна.

— Я тут нужен или можно идти? — только и смог выговорить в ответ учитель литературы.

— Да-да, идите, — милостиво разрешила Елена Викторовна. — Отдыхайте, пожалуйста.

Роман Иванович выразительно кашлянул и в обществе журнала удалился из класса.

— Ребята! — начала потирать нервно руки школьная активистка. — В первую очередь поприветствуем дружными аплодисментами нашего дорогого брата Париса! Он выздоровел и теперь вновь вместе с нами!

Елена Викторовна первой заколотила в ладоши. Класс вынужден был ее поддержать.

— Сейчас хоровод заставит нас водить вокруг братьев, — отчетливо проговорила с места Моя Длина.

Класс грохнул.

— Да-да! Очень радостное событие, — как обычно неправильно истолковала, поведение класса Елена Викторовна. — Я и сама по брату Парису соскучилась!

Брат Парис был в белоснежном костюме, белой рубашке с воротником-стоечкой и белых ботинках. В руках он перебирал четки.

— Глубоко тронут таким приемом, — изрек он с подчеркнутой скромностью.

— Мы скоро тоже тронемся, — шепнула Катя на ухо Тане.

Сестра Аделаида явно услышала и злобно вытаращилась на девочек.

— Сейчас кусаться начнет, — наклонилась к Катиному уху Таня.

Сестра Аделаида беззвучно перебирала губами. Похоже, она и впрямь вынашивала агрессивные замыслы.

— Сэстра! — угадав ее настроение, крикнул с легким акцентом брат Анастас.

— Мир! Чистота! Свет! — взвизгнула шваброобразная женщина, но с места не двинулась.

— Атака захлебнулась, — очень тихо прокомментировала происходящее Катя.

— Мои юные братья и сестры! — снова заговорил брат Парис. — В тяжелой болезни я предавался медитациям, посту и молитвам. И вот мне было знамение. Витая в мирах поднебесных, я вдруг увидал далеко внизу флигелек вашей школы. Он весь сиял и светился. И глас небесный мне произнес: «В пятницу!» Конечно, я понял, что это знак. Сегодня пятница. И мы должны положить начало ремонту. Сейчас сестра Аделаида прочтет краткую молитву нашей Общины. Затем вы идете домой и надеваете что-нибудь похуже. И помогаете нам во флигеле.

— А боевые искусства? — выкрикнул Лешка Пашков.

— О, конечно! — заверил брат Парис. — В следующий понедельник брат Николай продолжит с вами занятия в физкультурном зале.

— Я дам вам упражнения по растяжке, — пообещал брат Николай. — Будете их отрабатывать дома недели две.

— Ас этой вот дэвочкой я могу лично позаниматься, — стрельнул брат Анастас ласковыми черными глазами в сторону Моей Длины. — Панимаешь, брат Николай, эта дэвочка необыкновенно одаренная спортсменка.

— Перетопчешься, — процедила сквозь зубы Моя Длина.

— Что-что? — не расслышал брат Анастас.

— Нет, это я так, — решила не обострять ситуацию Школьникова.